Мегрэ и виноторговец - Сименон Жорж. Страница 19

Не найдя звонка, Мегрэ постучал. Никакого ответа. Он постучал вторично, досадуя при мысли, как бы не пришлось подниматься снова. Затем приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Он все-таки постучал в третий раз, да так, что дверь задрожала от ударов. Только тогда послышались шаги, вернее, шарканье комнатных туфель.

— Кто там?

— Откройте, пожалуйста. Мне нужна госпожа Пигу.

— Сейчас!

Дверь наконец приоткрылась. Молодая женщина, запахнув на груди халат, с любопытством уставилась на посетителя.

— Что вы продаете?

— Я ничего не продаю. Мне просто нужно с вами поговорить. Я — комиссар Мегрэ из Уголовной полиции.

— Проходите! Я неважно себя чувствую и немного вздремнула.

Войдя в гостиную, она закрыла дверь в спальню, в которой Мегрэ успел заметить неубранную постель.

— Садитесь, — сказала она, указывая на стул.

Окно выходило на кладбище, где виднелись высокие деревья. Мебель наверняка была куплена в большом универмаге на бульваре Барбес. На языке каталогов, она была «в деревенском стиле». На круглом столике стоял проигрыватель, а рядом на диване были разбросаны пластинки. Видимо, Лилиан любила слушать музыку лежа. Пепельница была полна окурков.

— Вы по поводу моего мужа?

— И да, и нет. Что-нибудь о нем узнали?

— Нет, все еще ничего. Я ходила к нему в контору, но оказалось, что он не работает там уже полгода.

— Сколько времени прошло с тех пор, как он исчез?

— Два месяца. Это было в конце сентября, в тот день, когда он должен был принести мне жалованье.

Она сидела на подлокотнике кресла, всякий раз, когда полы халата распахивались, показывалось ярко-розовое белье. Но это ее не беспокоило. Должно быть, она привыкла так ходить дома даже при посетителях.

— Давно вы замужем?

— Восемь лет. Жильбер случайно заглянул в магазин, где я работала. Он слишком долго выбирал себе галстук. Видно, я ему приглянулась. Вечером, когда я вышла из магазина, он поплелся следом. Так продолжалось с неделю. Он шел рядом, но не осмеливался заговорить.

— Он уже тогда жил в этой квартире?

— Нет. Снимал меблированную комнату в Латинском квартале. Не прошло и трех недель, как он сделал мне предложение. Я-то не слишком пылала. Это был славный парень, но звезд с неба не хватал.

— Вы не были в него влюблены? Она посмотрела на Мегрэ, отмахнув рукой табачный дым.

— А разве такое бывает? Я в это не слишком верю.

— Скажите, госпожа Пигу, ваш муж прихрамывает?

— Да, его сбила машина. Когда приходится быстро ходить, он немного отбрасывает левую ногу в сторону.

— И давно это случилось?

— Еще до того, как мы познакомились.

— Выйдя замуж, вы продолжали работать?

— Первые три года. Но это было невыносимо. Утром нужно было приготовить завтрак и убрать квартиру. В двенадцать часов мы встречались в ресторане, вечером мне приходилось ходить за провизией, готовить ужин, заниматься хозяйством. Это была не жизнь.

Мегрэ посмотрел на узкий диван, заваленный пластинками и иллюстрированными журналами, на пепельницу, полную окурков. Это было, наверное, ее излюбленное место, здесь она, вероятно, и дремала, когда ему пришлось так настойчиво колотить в дверь.

Были у нее любовники? Мегрэ мог побиться об заклад, что да — хотя бы от нечего делать.

С ее лица не сходило недовольное выражение. По-видимому, оно было для нее обычным.

— Вы ничего не замечали за вашим мужем перед тем, как он исчез?

— Нет. Работал ли он где-нибудь — не знаю, но уходил он из дома и возвращался ежедневно в одно и то же время.

— В конце месяца он вручал вам ту же сумму, что раньше?

— Да. Я выдавала ему сорок франков на сигареты и мелкие расходы.

— Вы не обеспокоились, когда он пропал?

— Не очень. Меня не так легко вывести из равновесия. Однажды я решила позвонить ему в контору. К телефону подошел какой-то мужчина. Я попросила позвать мужа. «Его здесь нет, — ответил он. — А когда он будет — не знаю. Я сам давно его не видел». — И повесил трубку. Вот тогда-то я немного встревожилась и пошла в полицию, чтобы узнать, не слышали ли они что-нибудь о нем, не было ли какого-нибудь несчастного случая… — Как видно, госпожа Пигу не слишком рьяно разыскивала супруга. — Вы не знаете, где он?

— Нет. Я пришел, чтобы задать этот вопрос вам. Вы не предполагаете, где бы он мог скрываться?

— Только не у отца. Старик живет на улице Алезия вот уже около полувека. Там же родился и Жильбер. Мать его умерла, отец на пенсии. Он работал кассиром в отделении Лионского кредита.

— Отец с сыном в хороших отношениях?

— Не очень. Мне кажется, старик меня не выносит. Жильбер, разумеется, меня защищал. Поэтому в последние годы у них были прохладные отношения.

— Вы не сообщили отцу, что ваш муж исчез?

— Зачем? Они и так виделись не больше раза в год, первого января. На Новый год мы ходили к старику вдвоем, и он всегда угощал нас стаканчиком портвейна с бисквитом. Жилье у него типично холостяцкое.

— Как вы можете объяснить, что ваш муж, потеряв место, продолжал в течение трех месяцев приносить жалованье!

— Должно быть, где-нибудь работал.

— У вас не было сбережений?

— Что вы! Одни долги! За холодильник мы до сих пор не расплатились, а вот теперь мне пришлось отказаться от машины для мытья посуды.

— У вашего мужа не было ценных вещей?

— Конечно, нет. Даже кольца, которые он мне подарил, — подделки. Но вы до сих пор не сказали, почему вас так интересует Жильбер?

— Хозяин выгнал Пигу с работы в конце июня, после того, как обнаружил, что тот в течение трех лет более или менее ловко залезал к нему в кассу.

— Неужели у него была любовница?

— Думаю, что нет. Он брал очень маленькими суммами. Поначалу по пятьдесят франков в месяц.

— Значит, это и была так называемая прибавка?

— Совершенно верно. Вы его донимали, требуя поговорить с Шабю о прибавке, а так как у него не хватало на это духу, да и ни к чему, кстати, не привело бы, он стал подделывать подписи. От пятидесяти франков перешел к ста. Потом на последнее Рождество…

— Пятьсот франков наградных? — Она пожала плечами и добавила: — Какой идиот. Чего он этим добился? Надеюсь, ему удалось найти другое место?

— Сомневаюсь.

— Почему?

— Мне случалось видеть его на улицах в разное время дня, когда конторы и магазины еще открыты.

— Он что-нибудь натворил? У вас есть основания его разыскивать?

— Дело в том, что в прошлую среду возле дома свиданий на улице Фортюни был убит Оскар Шабю. У вашего мужа есть оружие?

— Маленький черный пистолет. Еще с военной службы, подарок приятеля.

— А сейчас пистолет здесь, дома?

Она поднялась и, шаркая шлепанцами, направилась в спальню. Слышно было, как открываются и закрываются ящики.

— Не могу найти. Неужели Жильбер унес его с собой? По-моему, он никогда им не пользовался, и я не уверена, что к нему были патроны. Я, по крайней мере, их не видела.

Молодая женщина снова закурила сигарету и на этот раз уселась в кресло.

— Вы и в самом деле полагаете, что он способен убить своего хозяина?

— Шабю жестоко обошелся с ним и дал ему пощечину.

— Представляю! Ведь я тоже с ним встречалась. Меня это нисколько не удивляет. Этот Шабю — ужасная скотина.

— Он вам не рассказал о случившемся?

— Нет. Только выразил удовлетворение, что избавился наконец от моего мужа, а также заметил, что и для меня это избавление.

— Он дал вам денег?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что это было бы на него похоже. Представляю, что между вами могло произойти.

— У вас действительно богатое воображение.

— Я просто знаю его манеру обращаться с женщинами.

— Вы хотите сказать, что так он ведет себя со всеми?

— Вы угадали. Он назначил еще одно свидание?

— Нет. Только попросил мой телефон.

— Но не позвонил?

— Нет.

— Вы не ответили насчет денег.

— Он дал мне тысячу франков.