Мегрэ ищет голову - Сименон Жорж. Страница 13

— Корзина с сыром?

— Не знаю. Впрочем, нет, теперь уже не пахнет.

— А второе место?

— Коричневый чемодан.

Он указал пальцем на дешевый, потертый чемодан.

— На нем нет ни имени, ни адреса?

— Нет.

— Вы не помните, кто его сдавал?

— Я могу ошибиться, но мне вроде помнится, что это был деревенский парень.

— Почему деревенский?

— Да вид у него был такой.

— Может быть, потому, что у него было румяное лицо?

— Может быть.

— Как он был одет?

— На нем, кажется, были кожаная куртка и фуражка. Мегрэ и Лапуэнт переглянулись: оба подумали об Антуане Кристене.

— В котором часу это могло быть?

— Около пяти. Точнее, чуть позже, потому что в это время пришел скорый из Страсбурга.

— Если за этим чемоданом придут, немедленно позвоните в полицейский участок, что на набережной Жемап.

— А если этот тип испугается и удерет?

— В любом случае мы будем здесь через несколько минут.

Было только одно средство установить принадлежность чемодана — съездить за г-жой Калас и показать ей его. Она равнодушно посмотрела на входящих в кафе Мегрэ и Лапуэнта и пошла к стойке, чтобы принять от них заказ.

— Мы сейчас не будем пить, — сказал Мегрэ. — Мы пришли за вами, чтобы вы опознали один предмет, который находится недалеко отсюда. Мой инспектор поедет с вами.

— А кафе нужно закрыть?

— Не стоит, я останусь здесь, а вы вернетесь через несколько минут.

Она не взяла шляпу, только надела туфли вместо шлепанцев.

— Вы сами будете обслуживать клиентов?

— Надеюсь, мне не придется этим заниматься. Когда машина с Лапуэнтом и г-жой Калас уехала, Мегрэ еще с минуту постоял на пороге. На губах его появилась улыбка. Впервые за годы службы он остался один в маленьком кафе как бы в роли его владельца. Мысль эта так понравилась Мегрэ, что он забрался за стойку и принял традиционную позу хозяина парижского бистро.

Глава 5

Бутылка чернил

Солнечные лучи снова падали туда, где они были вчера утром. Одно солнечное пятно, похожее очертаниями на какое-то животное, приходилось на закругленный угол оловянной стойки, другое — на дешевую картинку, изображающую женщину в красном платье, с кружкой пенящегося пива в руке.

Мегрэ еще накануне ощутил, что в атмосфере этого маленького кафе, как и многих кафе и баров Парижа, было нечто родственное с деревенскими трактирами, которые пустуют большую часть недели и наполняются в базарные дни.

Не исключено, что комиссар почувствовал искушение угоститься стаканчиком, но он тут же покраснел от своего ребяческого желания и, сунув руки в карманы, направился, с трубкой в зубах, к двери в глубине зала.

Он еще не видел, что находится за этой дверью, за которой так часто исчезала г-жа Калас. Как он и предполагал, там была кухня. В ней царил известный беспорядок, но было совсем не так грязно, как он думал. Налево от двери стоял коричневый деревянный буфет, на котором он увидел початую бутылку коньяка. Значит, хозяйка пила не вино Мегрэ; стакана рядом не было, так что она, видимо, пила прямо из горлышка.

Одно окно выходило во двор, туда же вела застекленная дверь. Она не была заперта на ключ, и Мегрэ распахнул ее. В углу двора стояли пустые бочки, валялась куча соломенных колпаков, которыми закутывают бутылки с вином, поломанные ведра, ржавые куски железа, и все это было так не похоже на Париж, что Мегрэ не удивился бы, увидев здесь кучу навоза и роющихся в нем кур.

Двор был окружен глухими стенами домов, которые, должно быть, выходили на боковую улицу.

Машинально комиссар поднял глаза к окнам второго этажа бистро; за давно не мытыми стеклами висели выгоревшие занавески. Вдруг ему показалось, что за этими стеклами что-то шевельнулось. Может, он ошибся? Он вспомнил про кота, которого видел возле печки.

Не торопясь, он вернулся на кухню и стал подниматься по винтовой лестнице со скрипучими ступеньками. Смутный запах плесени снова напомнил ему постоялые дворы маленьких деревушек, где ему приходилось останавливаться на ночлег.

На площадку выходили две двери. Он толкнул одну и очутился в комнате, служившей Каласам спальней. Окна ее смотрели на набережную.

Двуспальная кровать орехового дерева в это утро не была убрана и обнаруживала вполне чистое белье. Обстановка, обычная для подобной комнаты, состояла из массивной старой мебели, лоснящейся от времени и переходящей от отца к сыну.

В шкафу висела мужская одежда. Между окнами, рядом с радиоприемником устаревшей марки, стояло кресло с темно-красной репсовой обивкой. Наконец, посреди комнаты стоял круглый стол, накрытый скатертью неопределенного цвета, и два стула красного дерева.

Мегрэ спросил себя, что здесь привлекло его внимание, как только он вошел. Он должен был еще несколько раз обвести глазами комнату, пока его взгляд не упал снова на ковровую ткань, покрывавшую стол. Там стоял совсем новый флакон чернил и лежало перо и один из тех рекламных бюваров для бумаги, которые обычно имеются в каждом кафе для нужд клиентов.

Мегрэ открыл бювар, не надеясь на особые открытия, и, действительно, нашел внутри только три листа чистой бумаги. Одновременно он напряг слух, так как ему почудилось какое-то поскрипывание. Оно не могло идти из туалета, дверь которого выходила прямо в эту комнату.

Мегрэ вышел на площадку, открыл вторую дверь и обнаружил другую комнату, такой же величины, как первая. Она служила кладовой и была загромождена ломаной мебелью, старыми ящиками, посудой и разными непонятными предметами.

— Есть здесь кто-нибудь? — громко спросил он, почти уверенный, что он не один в этой комнате.

Мгновение он постоял неподвижно, потом бесшумно протянул руку к большому шкафу и резко распахнул его дверцу.

— А ну, давай без глупостей, — спокойно сказал он. Мегрэ не очень удивился при виде Антуана, который забился в глубь шкафа и выглядел, как загнанное животное.

— Я так и знал, что мы с тобой скоро встретимся. Выходи.

— Вы меня арестуете?

Парень со страхом смотрел на наручники, которые комиссар вынул из кармана.

— Не знаю пока, но не хочу, чтобы ты еще раз дал тягу. Протяни руки.

— Вы не имеете права! Я ничего не сделал.

— Руки!

Мегрэ угадал, что парень сейчас бросится ему в ноги, чтобы удрать. Всей тяжестью тела комиссар прижал его к стене. Мальчишка потрепыхался еще немного, пиная его ногами, но Мегрэ уже защелкнул наручники.

— Теперь иди за мной.

— Что скажет моя мать?

— Не знаю, что скажет она, зато знаю, что нам есть о чем тебя расспросить.

— Я не буду отвечать.

— Все равно иди.

Мегрэ пропустил парня вперед. Они прошли через кухню. Очутившись в баре, Антуан был поражен его пустотой и безмолвием.

— Где она?

— Хозяйка? Сейчас придет.

— Вы ее арестовали?

— Садись в угол и никуда не лезь.

— Захочу и буду лезть!

Мегрэ перевидал столько таких молокососов в более или менее сходных ситуациях, что мог бы предсказать каждое его слово и движение.

Из-за следователя Комельо комиссар не сердился на себя за то, что ему пришлось арестовать Антуана, но в то же время нисколько не верил, что мальчишка поможет ему что-либо выяснить.

Какой-то пожилой человек зашел в бар и растерянно остановился, увидев Мегрэ:

— Хозяйки нет?

— Скоро вернется.

То ли посетитель заметил наручники, то ли смекнул, что Мегрэ — полицейский и лучше не иметь с ним дела, но он притронулся к фуражке и поспешно удалился, пробормотав что-то вроде: «Я сейчас вернусь», Не успел он еще, наверно, дойти до угла, как перед дверью остановился черный «пежо»; Лапуэнт вышел первым, отворил дверцу перед г-жой Калас и вынес из машины коричневый чемодан.

Женщина тотчас увидела Антуана, нахмурила брови и с беспокойством повернулась к Мегрэ.

— Вы не знали, что он был у вас? — спросил ее комиссар.

— Не отвечай! — крикнул Антуан. — Он не имел права меня арестовать. Пусть докажет, что я сделал что-нибудь дурное.