Мегрэ в Виши - Сименон Жорж. Страница 17
Он и его жена в первый же год поняли, что мадемуазель Ланж не желала вступать в доверительные отношения со своими жильцами. Они заходили в гостиную всего два или три раза и не знали расположения других комнат первого этажа. Хозяйка никогда не приглашала их к себе, не предлагала чашку кофе или стаканчик вина.
В дождливые вечера они иногда слышали снизу звуки работающего телевизора, но его выключали очень рано.
Мегрэ обдумывал эти детали, лежа в полудреме на своей кровати в отеле, а его супруга, как и всегда после обеда, читала газету у окна. Сквозь прикрытые веки он угадывал позолоченную полутьму и более светлые полосы, нарисованные на стене щелями ставен.
Его смутные, неясные мысли ходили по кругу, когда он вдруг спросил себя, так, словно этот вопрос был самым неотложным: «Почему именно в тот вечер?»
Почему ее не убили накануне, на следующий день, месяцем, двумя ранее?
Вопрос казался излишним; тем не менее сквозь дрему он казался очень важным.
В течение десяти лет, десяти долгих лет она жила в одиночестве на мирной улице в Виши. Никто не приходил к ней. Она никому не наносила визитов — разве что во время ее коротких ежемесячных отлучек.
Соседи видели ее входящей, выходящей. Можно было увидеть, как она сидит на желтом стуле в парке, пьет воду или слушает вечером концерт у беседки.
Отправься сам Мегрэ к торговцам, он задал бы вопросы, которые, вероятно, удивили бы их: «Случалось ли, что она произносила ненужные слова?..», «Она никогда не наклонялась, чтобы погладить вашу собачку?..», «Разговаривала ли она с другими хозяйками в очереди, приветствовала ли тех из них, кого встречала в лавке почти каждый день в один и тот же час?..».
И наконец: «Вы никогда не видели ее смеющейся?..
Она только улыбалась?..»
Пришлось вернуться на пятнадцать с лишним лет назад, чтобы отыскать ее личный контакт с человеческим существом: с мужчиной, приезжавшим раз или два в неделю в ее квартиру на улице Нотр-Дам-де-Лоретт.
Можно ли прожить столько лет и не поддаться соблазну хоть раз поделиться с кем-нибудь, высказать все то, что наболело на душе?
Ее задушили…
«Но почему именно в тот вечер?»
Для дремлющего Мегрэ это стало вопросом номер один, и, когда его жена объявила, что уже три часа, он все еще пытался найти ответ.
— Ты спал?
— Почти…
— Мы выйдем вместе?
— Конечно, мы выйдем вместе. Разве не так мы поступаем каждый день? Почему ты об этом спрашиваешь?
— У тебя могла быть назначена встреча с Лекёром.
— У меня не назначено никаких встреч…
И, желая доказать это жене, Мегрэ повел ее на большую прогулку. Сначала они направились к детскому парку, потом пошли мимо игроков в шары, вдоль пляжа, а затем перейдя через мост Беллерив, продолжили путь по бульвару до самого яхт-клуба, где остановились, чтобы посмотреть, как носятся по волнам любители водных лыж.
Они прошли гораздо дальше обычного, до новых, совсем белых, двенадцатиэтажных домов, которые устремлялись к небу, образуя свой город на окраине Виши.
На другом берегу Аллье лошади бегали вдоль белых барьеров ипподрома, были видны ряды голов и плеч на трибунах, темные и светлые силуэты на галерке.
— Владелец отеля говорил мне, что все больше и больше пенсионеров селится в Виши.
— И ты меня к этому подготавливаешь? — иронично заметил Мегрэ.
— У нас есть домик в Мене…
Они обнаружили старинные улицы, где каждый квартал имел свой возраст, свой стиль. Дома здесь встречались самые разные, и можно было угадать, какое положение занимали в свое время те, кто их построил.
Мегрэ развлекался тем, что останавливался перед маленькими ресторанчиками, встречавшимися повсюду, и читал вслух меню.
— Сдается комната… Комната с кухней… Прекрасная меблированная комната…
Эти объявления в какой-то мере оправдывали обилие ресторанов, наличие десятков тысяч людей, запрудивших улицы и аллеи для прогулок.
В пять часов супруги сели, чтобы дать отдых ногам, возле источника и посмотрели друг на друга, улыбаясь, как заговорщики. Не перестарались ли они? Не пытались ли они доказать самим себе, что еще молоды?
Они узнали в толпе двух весельчаков и заметили перемену во взгляде, который мужчина устремил на Мегрэ. К тому же он не прошел мимо, а направился прямо к комиссару и протянул ему руку.
Ну что оставалось делать Мегрэ, как ни пожать ее?
— Вы не узнаете меня?
— Убежден, что видел вас раньше, но тщетно роюсь в памяти…
— Бебер — это вам ничего не говорит?
За годы своей карьеры он знал многих Беберов, Маленьких Луи и Больших Жюлей.
— Метро… — Более веселый, чем обычно, мужчина обернулся к жене, словно приглашая ее в свидетели. — В первый раз вы арестовали меня на бульваре Капуцинок в день торжественного шествия… Уж не помню, какой глава государства дефилировал тогда в окружении муниципальных гвардейцев на лошадях… Во второй раз это произошло у выхода из метро на станции «Бастилия»… Какое-то время вы следили за мной… Увы, это было не вчера… Я был молод… Да и вы тоже — при всем моем почтении к вам…
Мегрэ вспомнил историю в метро, ибо во время преследования, пересекая площадь Бастилии, он потерял шляпу канотье, какие тогда носили. Кстати, это доказывает, что он уже носил соломенную шляпу!
— Сколько лет вам дали?
— Два года… Я понял… Я исправился.?. Сначала работал у старьевщика и чинил ему множество вещей, ведь у меня всегда были умелые руки…
Он подмигнул, давая понять, что это умение было ему весьма полезно в те времена, когда он жил, воруя из чужих карманов.
— Потом я встретил мадам… — Он произнес это слово с пафосом, даже с некоторой гордостью. — Ни одной судимости, никогда не занималась проституцией. Незадолго до нашей встречи приехала из Бретани и работала в молочном магазине… С ней все сразу складывалось серьезно, и мы прошли через мэрию… Она даже настояла на том, чтобы мы поехали в ее деревню и венчались там в церкви, у нас была настоящая свадьба с белой фатой… — Он всей душой радовался жизни. — Мне кажется, я сразу вас узнал… Каждый день смотрел на вас, но не решался подойти… А сегодня утром, когда открыл газету и увидел вашу фотографию… Скажите, ведь это не серьезно? — И он показал на стаканчики в футлярах.