Негритянский квартал - Сименон Жорж. Страница 24

— Да, люди меняются.

— Почему ты не приезжал ко мне в Панаму, Жозеф?

— Ах, вот оно что!

Он снова улыбнулся и осмотрел жену с головы до ног. Она была во всем новом. Жермена нервно щелкала замком сумочки — выдержка начинала ей изменять. Дюпюш опять замолчал.

Слышно было, как играют на улице ребятишки, бегая вокруг такси. Снизу, из комнаты хозяйки, где спряталась Ника, доносился неясный шепот. Заходящее солнце, разрезанное на полосы планками жалюзи, неровно освещало комнату. Луч играл на швейной машине; на печке в голубой кастрюльке булькала вода, на кровати валялась пара чулок.

— Что ты намерен делать? — спросила Жермена. Лицо ее опять стало жестким.

— А ты?

Жермена осторожно двигалась по комнате, словно опасаясь капкана.

— Неужели ты думаешь, что мы можем и дальше так жить?

— Разве ты не счастлива?

Да, на ней было все новое, на груди поблескивала золотая брошь чеканной работы. Этой броши он ей не дарил. Это, несомненно, подарок Кристиана.

Жермена приняла равнодушный вид и шагнула вперед.

— Это смешно — быть женатыми и жить на разных концах канала. В Панаме все знают, что у тебя есть негритянка.

— Но все знают и то, что у тебя есть Кристиан.

Жермена круто повернулась к нему.

— Это не правда! — выкрикнула она, — Я запрещаю тебе оскорблять меня, слышишь Жозеф? Как тебе не стыдно!

— Значит, ты не живешь с Кристианом? — спросил он равнодушно.

— Между нами ничего такого нет. Кристиан меня уважает, и тебе не мешало бы у него поучиться.

— Значит, тем хуже!

Слова Дюпюша были так неожиданны, что Жермена на секунду оторопела. Ей показалось даже, что он пьян.

— Как это «тем хуже»?

— А так. Если бы ты спала с Кристианом, все было бы вполне естественно. Вас оправдывала бы страсть. Но коли вы не сошлись, это просто смешно. И даже отвратительно.

Она не понимала его, но чувствовала беспокойство и неловкость, словно в его словах была доля истины.

Дюпюш тоже поднялся. Теперь они оба ходили то вокруг стола, то останавливались.

— Значит, разыгрываете из себя жениха и невесту! — уточнил он. — Все еще не понимаешь? А ведь госпожа Коломбани с удовольствием выступает в роли свекрови. Да и Че-Че примчался собрать сведения обо мне.

Дюпюш говорил сбивчиво. Мозг его работал четко, но мысли находили выражение скорее в образах: белое здание отеля на тенистой площади; Жермена за кассой, окруженная предупредительностью; г-жа Коломбани, то и дело дружески улыбающаяся ей.

И тут же облокотившийся о кассу Кристиан в свеженакрахмаленном костюме, с благоухающей шевелюрой.

И семейные обеды за хозяйским столом, справа, в углу ресторана, и прогулки на машине вчетвером…

— Разве ты заботился обо мне, когда мы приехали? — с горечью продолжала Жермена. — Ты думаешь, я пошла работать, потому что мне очень хотелось?

— А как же иначе?

Он и вправду так думал. За кассой Жермена сразу почувствовала себя на месте. Она не протестовала, когда ей сообщили, что Дюпюшу придется покинуть отель.

— Как ты смеешь так говорить, Жозеф? Скажи лучше, что было бы, если бы я не нашла места?

— Возможно, мы оба подохли бы с голоду, — небрежно проронил Дюпюш.

— Вот видишь!

— Ну и что?

Ему хотелось улыбнуться. Он знал, что Жермена не в состоянии его понять, и это забавляло его.

— Разве я надумала уехать из Амьена, где у меня была работа?

— Согласен, не ты.

— Разве я надумала ехать в эту страну?

— Тоже не ты.

— Разве я подписывала контракт с этим мерзавцем Гренье?

— Нет, я.

— Разве я так неузнаваемо изменилась с первого дня?

— Нет, ты осталась такой же, как всегда.

— Вот видишь!..

— Ты совершенно права. Ты всегда была такой. Я вспомнил сейчас тот день, когда мы с тобой пошли договариваться с кюре. Говорила ты, я молчал. Ты все устроила, обо всем позаботилась. Ты даже поторговалась, чтобы поменьше заплатить за венчание.

— Это упрек?

— Какие там упреки! По-моему, это просто замечательно.

— Тогда в чем ты можешь обвинить меня? Я же не спуталась с негром…

Дюпюш сдвинул кастрюлю с огня — вода закипела.

— Конечно нет.

— Значит, признаешь, что во всем виноват ты?

— Если это можно назвать виной. Впрочем, почему бы и нет?

Жермена по-прежнему нервно теребила сумочку — Что же дальше? — крикнула она.

— Дальше? Ровно ничего.

— Это все, что ты можешь мне сказать?

— Но ведь приехала ко мне ты.

— Я приехала, чтобы мы вместе решили.

— Что решили?

— Намерен ли ты вернуться ко мне? Есть ли у тебя какие-нибудь планы на будущее? Думаешь ли ты возвращаться во Францию?

— Нет, — ответил он спокойно.

— И ты хочешь, чтобы я оставалась твоей женой?

— Нет.

Дюпюш чуть не рассмеялся, увидев, как растерялась Жермена. Она была готова ко всему — только не к этому короткому, отрывистому «нет». Жермену охватило сомнение: победа была одержана слишком легко.

— Значит, ты согласен на развод, Джо?

— Конечно!

Нервы ее не выдержали. На глазах выступили слезы, она разрыдалась. Дюпюш, не зная, что ему делать, топтался вокруг нее.

— Почему ты плачешь? Ты же видишь, я согласен на все.

Она посмотрела на него и зарыдала еще отчаянней.

Дюпюш отвернулся: он понял, что выражает ее взгляд.

Он и сам знал, что сильно похудел, что у него утомленные глаза, покрасневшие веки. Он теперь носил короткую стрижку, потому что в порту было очень пыльно.

Сломанный зуб тоже не украшал его.

Почему-то Дюпюш вспомнил Лами — тот тоже изо всех сил старался быть спокойным.

— Почему ты бросил меня, как только мы приехали в Панаму? — спросила она, вытерев глаза платком и все еще всхлипывая.

Дюпюш пожал плечами.

— Это ты меня бросила.

— Я?.. Как ты смеешь так говорить, Джо! Я пошла работать, чтобы…

— Вот именно! Ты никак не можешь понять. Ты пошла работать. Ты! Ты зарабатывала на жизнь себе и мне. Ты, а не я! Ты обедала вместе с Коломбани… — Он провел рукой по лбу. — А меня заставила продавать сосиски!

Дюпюш замолчал, и Жермена повернулась к нему, растроганная, готовая броситься к нему на шею.

— Джо!..

Он отрицательно покачал головой и опять обошел вокруг стола.

— Ты писала отцу, — глухо продолжал он, — и он писал тебе. Ты…

— Будь справедлив, Джо! Тебе нечего было сказать мне, когда ты приходил за мной в отель и мы шли гулять. Ты молчал, ты дожидался, когда я уйду… Ты любишь свою негритяночку, да?

Дюпюш сделал неопределенный жест, означавший, что он и сам этого не знает.

— Из-за нее ты не хотел возвращаться в Панаму и даже не попытался вернуть меня.

— Не думаю.

— А теперь она ждет ребенка.

Дюпюш вскинул голову.

— Что ты говоришь?

— У тебя будет ребенок.

— Это она тебе сказала?

— Нет… Не смотри на меня так… Мне сказал Монти.

Дюпюш потер лоб. Он вспомнил, что последние дни какие-то люди бродили вокруг его дома и расспрашивали хозяев и соседей.

— Монти добавил, что она собирается избавиться от него. Неужели ты этого не знал?

Дюпюш опустился на стул.

— У тебя есть еще что сказать? — спросил он изменившимся вдруг голосом.

— Но, Джо…

— И чтобы брак был расторгнут по моей вине? Что ж, это нетрудно.

Жермена перепугалась. Не так, совсем не так представляла она себе их встречу.

— Че-Че здесь все знают. Он очень влиятелен и сделает все необходимое. Вы с Кристианом сможете пожениться.

— Джо!..

— Ну, в чем дело?

— Не знаю… Ты пугаешь меня.

— Тем, что даю тебе возможность выйти замуж за Кристиана? Он вполне приличный парень и увезет тебя во Францию.

— Послушай, Джо, ты не должен на меня сердиться.

Я знаю, ты все равно разозлишься…

— Тогда помолчи.

— Но я не могу видеть тебя таким. Обещай мне, что примешь мое предложение.

— Нет.

— У меня отложены деньги. Если ты хочешь вернуться во Францию или уехать еще куда-нибудь…