Ранчо “Кобыла потерялась” - Сименон Жорж. Страница 26

Вот какие новости передавались из уст в уста в баре и в конторе Билла Джексона. Всем хотелось узнать больше. Кто-то громко произнес:

— Нужно позвонить Митчелу…

Но крупные дельцы из штаба Энди, богачи, которые входили в административные советы, в этот день чудесным образом исчезли из поля зрения. Или же, если их в конце концов находили хитростью, притворялись удивленными:

— А вам никогда не приходилось куда-нибудь уезжать? Заметьте, мне самому неизвестно, что Энди куда-нибудь собирается…

Самое удивительное, что уже было невозможно выяснить, кто первым сообщил эту новость. На вокзале утверждали, что там не видели ни Энди, ни его секретаря.

— А машину?

Чувствовалось, что каждый что-то про себя думал, каждый искал, что бы предпринять.

— Не так трудно выяснить, возвращалась ли машина с шофером…

Быстренько послали юного добровольца на улицу О'Хары. Ограда была на замке. Вдоль сада шел переулок. Молодой человек пошел по нему, время от времени заглядывая через стену, и за домом напротив гаража увидел черную машину, которую мыл шофер.

— Машина вернулась…

На летном поле также никто не видел Энди Спенсера. Между полуночью и восемью часами утра три самолета улетели на Восток. Еще один взял курс на Мексику.

В магазинах Спенсера царило такое же беспокойство: прошел слух, будто они, возможно, закроются, пока не перейдут в руки новой компании, которая, по всей вероятности, поменяет обслуживающий персонал.

Русский, который тоже находился в баре, схватил Кэли Джона за лацканы пиджака.

— Что я тебе говорил, братец? Он перешел границу, разве не так? Я знаю кое-кого, кто дорого бы дал сегодня, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз…

Кэли Джон не выпил своего традиционного стаканчика виски, настолько отвратительно ему было воспоминание о субботнем вечере. Он даже отвернулся от Бориса и подошел к одному владельцу ранчо, которого знал некогда по родео. А так как тот был не намного моложе его, спросил:

— Вы никогда не слышали об Алоизе Риалесе?

Среди всего этого беспокойства он продолжал преследовать свою собственную неотвязную мысль.

— О вашем бывшем управляющем? Я думал, он обосновался в Сан-Франциско.

— Он объявил об этом, когда уезжал из этих краев…

В этот момент Кэли Джон находился около бара у углового окна. Совсем молодой человек занимал табурет за его спиной.

— Вы сказали Риалес, господин Эванс? Извините, я услышал. Один Риалес есть даже здесь…

Молодой человек представился. Он был служащим банка, но сегодня у него выходной.

— Вы найдете Жозе Риалеса у брокера, на которого он уже два года работает. Хотите, я вам его покажу?

Они подошли к двери в глубине помещения.

— Вон там. Высокий брюнет, который разговаривает с господином Паркером, около доски, слева…

— Не знаете, откуда он?

— Я иногда встречал его на бильярде, но никогда не расспрашивал.

Кэли Джон предпочел вновь вернуться в бар вместе со своим спутником.

— Хотите оказать мне услугу, молодой человек?

— Охотно, господин Эванс.

— Риалесу покажется странным, если вы спросите, не его ли отец Алоиз Риалес, а если он еще жив, то в этом случае, где он живет?

— Может, сегодня не очень кстати, понимаете? Но я все же могу попытаться…

Он непринужденно устремился в соседнюю комнату, а Кэли Джон остался в баре, предпочитая не показываться там самому.

Тут все пришло в движение, был момент, когда все лица повернулись в одну сторону и без видимых причин возникла уверенность, что сейчас все станет известно.

Билл Джексон, утирая лицо, прошел по коридору, направляясь в туалет.

Он уже больше часа не отходил от телефона, в то время как его секретарь крутил диск второго аппарата.

— Он улетел в Феникс…

Подробности выяснились тут же. Энди Спенсер не заказывал себе места заранее. Он прибыл в Феникс ночью. Было только одно свободное место и только до Лос-Анджелеса. Он купил этот билет, в то время как его секретарь в полседьмого утра, в свою очередь, нашел место на чикагский рейс.

Секретарь Джексона продолжал крутить телефонный диск, одновременно вызывая и Лос-Анджелес, и Чикаго. Линии, как всегда по утрам в понедельник, были перегружены.

— Это его сын… — прозвучало подле Джона.

Кэли Джон нашел в толпе банковского служащего, который был горд, что сумел выполнить свою миссию в такой трудный момент.

— Он меня едва слушал. Не спросил даже, почему я задаю ему такие вопросы. Он был настолько занят, что едва на меня взглянул и сказал не думая:

— Это мой отец… Если он вам нужен, найдете его в Бисбее. У него там табачная лавка на Главной улице…

Кэли Джон захотел угостить молодого человека виски, но тот скромно отказался.

— Всегда к вашим услугам, господин Эванс. Я в банке каждый день, кроме понедельника. Найдете меня во втором окошке слева…

Новость уже вышла на улицы. Все теперь знали, что Спенсер вылетел в Лос-Анджелес, куда он уже к этому времени должен был прилететь.

Встретится ли он со своим секретарем в Чикаго? Отправится в Нью-Йорк? Или в Вашингтон?

Уезжал ли он добровольно? Конечно, от Чикаго рукой подать до Канады, но если Спенсер хотел исчезнуть из этих мест, то ему было бы проще меньше часа на машине — отправиться в Мексику, где у него были вложены большие деньги.

Многие посмотрели на часы, ибо все они подумали об одном и том же расследование в сенатской комиссии по делу Дж. Б. Акетта, авиационного конструктора, будет продолжено.

Было ли предъявлено обвинение Энди Спенсеру? Или его вызвали? Или же он сам отправился туда, чтобы предстать перед комиссией?

Кто-то начал крутить радио, но до начала работы комиссии еще было несколько минут, и музыка, которая неслась из радиоприемника, казалась неуместной.

Кэли Джон не двигался с места: он колебался, о чем-то думал, смотрел на дверь, за которой светило солнце, и вдруг встал и вышел из бара; Майлз Дженкинс по-прежнему подпирал стену.

— Знаешь дорогу на Бисбей?

— Мы по ней уже ехали, когда отправились в Санбурн.

— Бензин у тебя есть?

— По дороге куплю.

Может быть, Кэли Джон просто не мог переносить это напряжение, царившее в Тусоне. Или же драматизм ситуации для него был не там, где его видели остальные. Большинство боялись за свои деньги и положение. Те же, кто не участвовал в делах Энди Спенсера, следили за событиями, как будто смотрели бой быков, из спортивного интереса, чтобы выяснить, как будет защищаться человек, выдержит ли он до конца или сдастся.

Пустыня и голубой горный цирк, дорога с белой полосой по одной стороне, по которой они ехали, действовала успокаивающе. Мимо них проносились большие и маленькие грузовики, перед ними была линия горизонта, к которой они стремились, и никаких телефонных звонко», аэродромов, пожиманий плечами брокера, который наверняка уже занял свое место у телефонного аппарата.

Лос-Анджелес? Чикаго? Нью-Йорк или Канада? Все это не имело значения.

Кстати, выключила ли телефон у себя дома Пегги Клам и погрузился ли ее дом наконец в тишину? Если нет, то ее наверняка одолели подруги — а имя им легион — все они были дамами из того самого общества, где мужья вели дела с Энди Спенсером или без него.

Снова проехали Санбурн, и этим утром Кэли Джон смотрел на городской скелет равнодушно. Без малейшего желания выходить из машины и идти здороваться он увидел доктора Швоба, который заканчивал сушку самого себя на веранде.

Немного отъехав от города, Майлз Дженкинс пришел в замешательство, какую выбрать дорогу, наконец он свернул направо, и они начали подъем в гору, перевалили горы: то тут, то там на foot-hills тонули в зелени ранчо.

Наконец совсем внизу появился город, который горы так зажали с двух сторон, что в нем оставалось место всего для одной, петлявшей, как ручей, улицы: дома вокруг нее приткнулись на склоне, и к ним вели лестницы, вырубленные в скале.

Жизнь тем не менее шла, бурная и явная, — она напоминала жизнь Санбурна во времена его расцвета. Повсюду, вокруг низины, где в одну линию, как в любом городе Соединенных Штатов, вытянулись магазины, почва была изрыта машинами, земля была медно-красного цвета, как бы с вкраплениями лавы, из нее добывали руду, и вагонетки, иногда даже по навесной дороге, развозили ее во все стороны.