Желтый пес - Сименон Жорж. Страница 19
— Как вам сказать… Пожалуй, точнее будет назвать их отношения добрососедскими. Зимой в Конкарно так мало людей…
Мегрэ возобновил свою прогулку по библиотеке.
— Значит, вы обедали втроем?
— Да… Это и раньше случалось довольно часто… Я, как мог, успокаивал мадам Мишу… Путешествие в жандармерию сильно ее разволновало. Она потратила немало сил на воспитание сына, а здоровье его далеко не блестяще…
— Вы не говорили с ней о Ле-Поммерэ или Жане Сервьере?
— Она терпеть не могла Ле-Поммерэ… Ей казалось, что из-за него доктор много пьет. Но дело в том, что…
— А Жан Сервьер?
— Его она почти не знала… Это был человек другого круга, маленький газетчик… Так, ресторанное знакомство… Он был очень забавным парнем… Но невозможно было принимать у себя в доме его жену… У этой женщины небезупречное прошлое… А городок у нас маленький, комиссар! Ничего не поделаешь, приходится мириться со многими условностями… Быть может, в какой-то мере ими и объясняется моя раздражительность. Вы не представляете, что значит управлять рыбаками и все время стараться не обидеть хозяев. И, наконец, я ведь соприкасаюсь и с буржуазией…
— В котором часу ушла от вас мадам Мишу?
— Около десяти… Моя жена отвезла ее на машине.
— Однако этот свет свидетельствует о том, что мадам Мишу все еще бодрствует…
— Она никогда не ложится рано… Впрочем, как и я. В нашем возрасте начинаешь страдать бессонницей… Я часто читаю напролет всю ночь или просматриваю бумаги…
— Дела семейства Мишу идут неплохо? - Опять еле заметная неловкость.
— Пока не блестяще… Но цена на Белые пески неуклонно повышается… У мадам Мишу в Париже большие связи, так что препятствий не будет… Многие участки уже запроданы, весной начнется строительство дач… Мадам Мишу за время своего пребывания в Париже уговорила одного крупного финансиста… извините, что я не называю его имени… построить виллу на вершине горы…
— Еще один вопрос, господин мэр… Кому принадлежали эти земли, прежде чем их стало арендовать семейство Мишу?
Мэр ответил без колебаний.
— Мне! Они были собственностью нашей семьи, как и этот дом. Но на этой пустоши росли только дрок и вереск, и вот мосье Мишу пришло в голову…
В эту минуту огонек на вилле Мишу погас.
— Еще стаканчик виски, комиссар? Не беспокойтесь, мой шофер отвезет вас в гостиницу!
— Вы очень любезны, господин мэр. Я обожаю ходить пешком, особенно когда мне нужно подумать…
— Как вам угодно… А что вы думаете о желтом псе?.. Должен признаться, его появление полностью сбивает меня с толку… И потом еще отравленное перно… Так как в конце концов…
Мегрэ тщетно разыскивал свою шляпу и пальто. Мэру оставалось только позвонить лакею.
— Подайте комиссару его вещи, Дельфэн! - Наступило молчание. Стало слышно, как бьются волны прибоя у каменного подножия виллы.
— Так значит, комиссар, машина вам не нужна?.. Решительно?..
— Решительно, господин мэр!
Казалось, в воздухе клубится облачко неловкости, как клубятся вокруг лампы облачка табачного дыма.
— Хотел бы я знать, как будут настроены горожане утром… Если установится хорошая погода, в городе по крайней мере не будет рыбаков. Они воспользуются штилем и уйдут в море ставить сети…
Мегрэ взял у лакея пальто и протянул мэру свою большую руку. Тому явно хотелось задать еще несколько вопросов, но присутствие лакея связывало его.
— Как вы полагаете, комиссар, сколько времени еще понадобится…
Городские часы показывали час ночи.
— Надеюсь, господин мэр, что сегодня к вечеру все будет кончено.
— Так скоро?.. Несмотря на то что вы мне говорили?.. Значит, вы рассчитываете на показания Гойяра? Или, может быть…
Было уже очень поздно. Мегрэ вышел на лестницу. Мэр искал прощальную фразу и не находил ничего, что могло бы выразить его чувства.
— Мне просто совестно отпускать вас пешком по этим дорогам…
Дверь захлопнулась. Мегрэ вышел на дорогу. Низко над головой висело бледное небо. Темные облака скользили по нему, обгоняя луну.
Было холодно. Свежий ветер дул с моря, неся с собой запах водорослей, которые огромными кучами чернели на песке побережья. Комиссар шел медленно, глубоко засунув руки в карманы, крепко сжимая трубку зубами. Отойдя подальше, он обернулся. Огонь в библиотеке погас, за ним погасли огни во втором этаже, в других окнах свет был приглушен плотными занавесями.
Комиссар не пошел через город, он избрал путь вдоль берега, по которому шел таможенник. Мегрэ постоял на углу, где того ранили, и внимательно осмотрелся вокруг. Все было тихо, Конкарно спал. Кое-где горели редкие уличные фонари.
Выйдя на площадь, комиссар увидел, что окна кафе еще светятся, отбрасывая ядовито-зеленый отблеск далеко в ночной мрак.
Комиссар толкнул дверь. Журналист диктовал в телефонную трубку:
— …неизвестно, кого следует подозревать. На улицах города с тревогой оглядывают друг друга. В каждом незнакомце они готовы видеть убийцу. Никогда еще пелена тайны и страха не была столь густой…
За кассой сидел мрачный хозяин. Увидев комиссара, он хотел что-то сказать. Нетрудно было догадаться о его претензиях.
Кафе было не убрано, на всех столах валялись газеты, стояли грязные стаканы. На батарее центрального отопления какой-то фотограф сушил пробные отпечатки.
К комиссару подошел инспектор Леруа.
— Вас ждет мадам Гойяр! — сказал он вполголоса, указывая на кругленькую женщину, сидевшую в углу.
Женщина поднялась, всхлипывая и вытирая заплаканные глаза.
— Неужели это правда, комиссар? Я уж и не знаю, во что мне верить… Говорят, Жан жив… Но это невозможно, он не стал бы разыгрывать эту комедию… Уже хотя бы ради меня он не стал бы этого делать! Он не заставил бы меня так волноваться… Мне кажется, я схожу с ума… Зачем вдруг Жану понадобилось ехать в Париж: и оставлять меня здесь? Скажите мне правду, комиссар!..
Она плакала. Она плакала, как умеют плакать некоторые женщины: по ее щекам струились и сбегали к подбородку обильные потоки слез, а к полной груди она прижимала руку.
Она всхлипывала, искала платок. И не переставая говорила.
— Уверяю вас, что это невозможно! Я не слепая и знаю, что Жан был немножко легкомысленным… Но такого он никогда не смог бы сделать… Возвращаясь, он всегда просил у меня прощения. Вы меня понимаете, комиссар?.. А эти господа говорят…
Она показала на журналистов.
— Они говорят, что он нарочно вымазал машину кровью, чтобы заподозрили преступление… Но ведь это значит, что он решил исчезнуть из Конкарно!.. А я вам скажу, что, будь он жив, он вернулся бы непременно! Это друзья вовлекли его в кутежи и во всякие грязные истории… Мосье Ле-Поммерэ, доктор Мишу… И даже сам господин мэр!.. И все они даже не кланялись мне на улице!.. Я была для этих господ слишком ничтожной!.. Потом мне сказали, что Жан арестован… Я не верю в это, не могу поверить… Он никогда никому не делал зла… Он зарабатывал вполне достаточно, и мы ни в чем не нуждались… Мы были счастливы… Что ж из того, что он иногда любил покутить?..
Мегрэ посмотрел на нее, вздохнул и взял со стола полный стакан. Он залпом проглотил жидкость и пробормотал:
— Извините меня, мадам… Дело в том, что мне необходимо поспать…
— Неужели вы тоже думаете, что он в чем-то виновен?
— Я никогда ничего не думаю… Ложитесь спать, мадам, завтра все выяснится…
Тяжелыми шагами Мегрэ поднялся по лестнице. Журналист, сидевший у телефона, решил немедленно сообщить о заявлении комиссара.
— Последние новости. Комиссар Мегрэ обещал раскрыть тайну не позднее завтрашнего дня…
Потом он прибавил другим тоном:
— Вот и все, мадемуазель… Скажите патрону, чтобы в моей заметке не меняли ни единой буквы… Ничего, что он не поймет, не важно… Я должен быть здесь…
Он повесил трубку, засунул в карман блокнот и распорядился:
— Грогу, хозяин! Побольше рому и самую капельку теплой водички!..
Тем временем другой репортер предложил мадам Гойяр проводить ее домой. По дороге она продолжала свои излияния.