Когда ты станешь моей - Хигдон Лиза. Страница 14

– Вот как.

– Простите меня, мадемуазель, но нельзя ли нам с вами перебраться куда-нибудь из этого загона для театральных животных? Куда угодно. Здесь… попахивает.

Лаура смущенно кивнула:

– Разумеется, милорд. Мы можем пройти в мою уборную. В уборную Селии.

– Селия… Милейшее создание. Как талантливо она играет, особенно в третьем акте. Замечательно! Ведите же меня в вашу гримуборную, мадемуазель.

Лаура ощущала его присутствие каждой клеточкой своего тела. По спине пробежали мурашки. Стоило ему появиться, как она тотчас же почти утратила контроль над собой: краснела, как нашкодившая девчонка, не могла найти слов для ответов на его вопросы. Руки и ноги плохо повиновались, в голове стоял туман… Ей стало досадно.

Но вот они миновали длинный коридор, лестницу и очутились в уборной. И дело приняло совсем уж скверный оборот. Он заполнил собой все крошечное помещение с низким потолком, которого едва не коснулся макушкой.

– Мне никогда еще не доводилось бывать в актерских уборных, – сказал он, с любопытством обводя взглядом комнату. – Здесь довольно мило.

Что же до Лауры, то никогда еще она не чувствовала себя так неловко. В уборной повсюду были разбросаны предметы дамского туалета, на столике в беспорядке громоздились баночки с гримом, вдобавок Селия нечаянно просыпала на столешницу белоснежную пудру. Роскошные розы выглядели здесь совершенно неуместно. Розы…

Лаура подозрительно покосилась в сторону своего незваного гостя. Он стоял у стены с непроницаемым выражением лица и продолжал разглядывать уборную. Лаура так и не осмелилась спросить, не он ли прислал ей цветы. Стряхнув с рукава своего камзола невидимую пылинку, он с полупоклоном осведомился:

– Не окажете ли вы мне честь, мадемуазель Ланкастер, согласившись поужинать со мной?

Лаура насторожилась. Что могло крыться за этим предложением? Лорд Локвуд в отличие от Эмори и многих ему подобных вел себя безукоризненно вежливо. А вдруг он преследует те же цели, что и остальные?

– Ужин с вами, милорд?

– Да-да. Это, знаете ли, вечерний прием пищи, состоит обыкновенно из нескольких перемен. Как правило, к блюдам подаются и вина.

– Я знаю, что такое ужин. – Лаура засопела от негодования. Не зная, чем занять руки, она погладила один из роскошных бутонов.

– Итак, – насмешливо произнес он, – вы уже догадались, чего я от вас хочу. Вероятно, вы успели себя убедить, что я не из тех, кто нападает на спутниц в темных закоулках?

– Право, не знаю, что и подумать, – честно ответила она. – Вот если бы вы сами соблаговолили открыть мне причины вашего интереса к моей персоне…

– Вы удивительное создание, мисс Ланкастер, – мягко проговорил он, после того как долго молча изучал ее взглядом. – Речь ваша правильна, несмотря на колониальный акцент. Вы безупречно владеете французским. Впрочем, трудно было бы ожидать иного от той, чья мать француженка и кому довелось несколько лет прожить в Париже. В Лондон вы прибыли в составе небольшой театральной труппы, а прежде чем получить роль здесь, у мистера Роско Трогмортона, вы несколько месяцев выходили на подмостки театра Грина, пока владелец не обанкротился. Проживаете вы на Карриер-стрит, в одном из самых нездоровых районов Лондона. Делите комнату с тремя другими женщинами, которые работают белошвейками, выполняя заказы одного небольшого магазинчика на Бонд-стрит. Из сказанного следует, что вы сильно нуждаетесь в деньгах. Не это ли побудило вас прибегнуть к услугам мадам Деверо?

Лаура смотрела на него, полуоткрыв от удивления рот. Откуда он столько о ней узнал? И что еще ему известно? Вдруг он выяснил, кто такая ее мать? От этой мысли в глазах у нее потемнело. Он молча ждал ответа. Лаура пробормотала, пряча глаза:

– Не представляю, где вам удалось раздобыть все эти сведения. И теряюсь в догадках, чем я могла так вас заинтересовать.

– Мисс Ланкастер, вы не знаете обо мне не только это, но еще очень и очень многое. Согласитесь поужинать со мной, а потом я, так и быть, просвещу вас на сей счет.

А он, оказывается, на редкость самонадеян!

– Вы окажете мне этим огромную честь, – прибавил Джулиан. – Но если вы откажете, то так никогда и не узнаете, стоили ли все мои откровения вашего внимания.

– Хорошо, – кивнула Лаура, игнорируя насмешку, звучавшую в его словах. – Я принимаю ваше приглашение, но с условием: я сама выберу ресторан.

Джулиан широко улыбнулся:

– Согласен.

Лаура вдруг почувствовала себя так, словно спрыгнула с высокой скалы и падает, падает вниз, в черную бездну…

– Очаровательное местечко. – Обведя взглядом тесный полутемный зал «Ангела», лорд Локвуд повернулся к Лауре и слегка приподнял бровь. – И часто вы здесь бываете?

Лаура подавила смешок. Наверняка граф впервые в подобном заведении, где после спектаклей собирается шумная актерская братия, где царит непринужденное, порой слишком буйное веселье и эль течет рекой.

– Да, довольно часто, – солгала Лаура. Ей было не по карману проводить вечера даже в этом скромном пабе. Она заглядывала сюда, лишь когда Джереми настойчиво приглашал ее составить ему компанию и угощал элем или ромом.

Она нетерпеливо заерзала на длинной щербатой скамье. В дверях появилась служанка, которая несла поднос, уставленный тарелками. Вскоре на обшарпанном столе перед Лаурой уже дымилось блюдо с говядиной и почками, а также горячим пирогом. Вдохнув восхитительный аромат, Лаура почувствовала, как рот наполнился слюной. Она с умилением разглядывала огромную порцию сытной еды, струйки пара, поднимавшиеся над поджаристой корочкой… В желудке у нее громко заурчало. Лаура мучительно покраснела и принялась за угощение. Ей почудилось, что это оглушительное урчание заглушило даже пьяные голоса музыкантов, которые расположились у очага и затянули унылую мелодию. Только бы Локвуд ничего не заметил!

Ей стоило огромного труда не наброситься на пирог с жадностью проголодавшегося зверя. Она старалась есть медленно и целиком сосредоточилась на содержимом тарелки, ничего вокруг не замечая. Но несмотря на все ее усилия по обузданию собственного голода, восхитительный пирог, подливка, кусочки вареной репы и бобы вскоре были уничтожены. Лаура подняла голову. Локвуд с дружелюбным вниманием наблюдал за ней.

– У вас здоровый аппетит, мадемуазель.

– Да, – признала она.

– Честный ответ. Мне нравятся прямодушные женщины.

Лаура не осмелилась признаться, что не отказалась бы и от второй порции роскошного угощения. Она молча ждала, когда его светлость соизволит объяснить, зачем он ее разыскивал и что ему от нее нужно. Тогда она смогла бы с ним проститься, пойти домой, лечь на узкую кровать, укрыться теплыми шерстяными одеялами, которые Селия заставила ее принять в качестве дара, и заснуть блаженным сном.

Джулиан, словно прочитав ее мысли, отодвинул от себя блюдо с половинкой жареного цыпленка, к которому едва притронулся, – ей этого хватило бы, пожалуй, на три дня, – и без обиняков произнес:

– Мисс Ланкастер, хочу предложить на ваше рассмотрение одну сделку, одинаково выгодную как для вас, так и для меня.

У Лауры от волнения так сжался желудок, что она почти пожалела о съеденном с такой жадностью пироге.

– Я вас внимательно слушаю, милорд.

– Мне необходимо обзавестись достойной во всех отношениях компаньонкой, вам же, насколько я могу судить, нужен покровитель. Если вы согласитесь, навек распроститесь с нуждой. Жизнь ваша станет комфортной. А когда моя цель будет достигнута, я отблагодарю вас за услуги весьма солидной суммой денег.

– Но в чем будут состоять мои обязанности, милорд? Что я должна буду делать? Находиться всегда у вас под рукой? Выполнять все ваши желания? Но какие именно? – Она многозначительно умолкла.

– Мисс Ланкастер, – ответил он хмуро, – я с самого начала подчеркнул, что мне нужна именно компаньонка, а не особа, торгующая своим телом. Надеюсь, вы улавливаете разницу?

– Компаньонка…