Азартные игры высшего порядка - Симонова Мария. Страница 23

— И давно ты их тут пасешь? — спросил Ларри, когда рассказчик умолк.

— Почти два месяца.

— И никто живой за это время не появлялся?..

— Ни единой живой души на земле и ни одного летательного аппарата в небе. Я оказался полностью отрезан от мира, такое впечатление, что… Нет, не знаю, я просто не понимаю, что происходит.

Лобстер, тем временем вновь разливая — уже на всех, едва не прослезился: из уст мальчишки прозвучала почти его собственная история! Крушение, монстры, чудесное оружие защиты и безысходное одиночество… Ему тоже захотелось поведать о себе, да и хозяин ожидал от гостей ответного рассказа — кто они и откуда пожаловали, в то время как они и сами-то друг о друге еще ничего не знали.

— Сделаем так, — сказал Ларри. — Пусть каждый по очереди расскажет, что с ним произошло — честно, без утайки. Потом мы все это сопоставим и попробуем объяснить для себя, что происходит. И тогда уже решим, что нам делать дальше. Писатель уже рассказал. — Он повернулся к Чарли: — Теперь твоя очередь.

И началась ночь откровений — удивительных и странных, разных, как характеры рассказчиков, и похожих, словно одна сюжетная линия интерпретировалась разными авторами: у Ларри, например, «оружием защиты» был его автомобиль, крушением и одновременно падением — его потеря, а «монстрами» — озверевшие жители моста. Хотя без обычных монстров его повествование тоже не обошлось. Всех поразил рассказ Чарли о том, в какой форме Земля предстала ей из космоса.

— Расскажи мне кто-нибудь такое раньше, я бы не сомневался, что это все фантазии либо наркотический бред… — высказался по этому поводу Крис.

— А я бы не сомневалась, что одному жителю болот мерещатся мертвецы, — обиделась Чарли.

— Это похоже на игру, — Ларри потер лоб. — Я давно говорил: кто-то играет с нами, с нашей Землей, ее всю превратили в огромную игрушку — и ее, и нас.

— Если мы стали участниками Игры, то почему мы не имеем представления об ее условиях? — сказал Крис.

— Мы не участники, — хмуро отозвался Ларри. — Мы пешки. Пешке не обязательно что-то знать — ее просто двигают по полю.

— Где же тогда Игроки? Те, кто передвигает пешки?..

— Меня никто не передвигает! — заявила Чарли. — Я сама передвигаюсь и делаю то, что хочу.

— Не совсем так, если ты подумаешь, и все же… Это интересно, — загорелся Крис. — Это может быть одним из условий — свободный выбор в Игре самой пешки. Ее непредсказуемость… До определенных границ.

— Мне плевать на их условия, — вскипел Ларри. — Я сам себе игрок, и моя задача — вернуть все на свои места!

— Не исключено, что это и есть цель. В пешке, раз уж она живая, должно быть заложено стремление съесть всех врагов и выиграть.

— Мы должны поломать эту Игру, — решительно заявила Чарли. — Я что-то такое читала… Надо сделать что-нибудь наоборот, не так, как они рассчитали, как-нибудь навредить, чтобы они поняли, что с нами нельзя играть, что мы им не игрушки, мы живые, это наша «планета», и с нами игры плохи!

— Пешка укусит Игрока за палец?.. — усмехнулся Крис.

— Я не пешка!!! — В постели заворочался мальчик, и Чарли продолжила на тон ниже: — Ладно. Пускай я для него буду пешка, но я уж постараюсь откусить этому Игроку… его поганый палец!

Мужчины засмеялись разом, не удержался даже пригорюнившийся за бутылкой Лобстер:

— Гляди, какой палец, а то ведь искалечишь не гуманоида!

— Да ты ему с пальцем… Голову отхватишь! — ухахатывался Ларри.

— Я ему такое отхвачу… — Глаза у Чарли помертвели. — Мало не покажется.

— Неужели нос? — поморщился Крис.

— Не вздумай!.. — посуровел Ларри. — Полгалактики в соплях утопишь!

И Чарли засмеялась наконец. Растаяло напряжение, возраставшее с самого начала разговора, и ситуация вывернулась какой-то новой, бесшабашной стороной: чего терять и кого бояться, когда все дорогое давно потеряно и вычерпан весь запас страха? К обсуждению возвращались уже с иным настроем — отчаянным и легким, присущим, должно быть, только заведомым камикадзе. Ларри сказал:

— Значит, говоришь, действуем против логики? По логике, нам полагалось бы отдохнуть тут до утра и тронуться на поиски здешнего «прямлаза», чтобы убраться куда-нибудь с этих болот… У кого есть другие предложения?

— Выйти прямо сейчас и перебить всех мертвецов на болоте?.. — Предложение принадлежало Чарли.

Ларри усмехнулся:

— Всех мертвецов на болоте, всех монстров на мосту, всех… Кто у них еще имеется в запасе?..

Крис покачал головой:

— Хоть ты и вольна делать, что хочешь, но вам действительно надо отдохнуть. А потом все равно придется искать отсюда выход.

— Значит, выбора у нас нет? Что же мы, так и дальше будем — поступать, как полагается? Как запрограммировано Игроками?

— Потому что ничего другого не остается, — философски заметил Лобстер, обрадовавшийся возможности вставить в ответственный, но не совсем понятный ему разговор и свое слово.

Крис, глубоко вздохнув, поднял голову:

— Кажется, есть один вариант…

На него уставились три пары выжидающих глаз.

— Здесь, в этом доме, хранится Вещь… Очень сильная Вещь. И я — ее хозяин… — Крис на мгновение замялся, с трудом подбирая слова. — Я ее здесь нашел. И считаю ее своей, потому что… Не знаю, как объяснить… Словом, она сама меня позвала.

— Что за вещь? — осторожно поинтересовался Ларри.

— Я называю ее Ключ.

— От чего? — спросила Чарли.

— Этого я не знаю. — Было заметно, что слова даются Крису с трудом — он ронял их по одному, словно через силу.

— Тогда чем он нам может помочь? — удивилась Чарли.

— Ты говорил о каком-то варианте, — подсказал Ларри.

— Это очень важная Вещь… С ней что-то связано… Так не объяснить, его надо видеть… — Резко поднявшись, Крис взялся двумя руками за края стола. — Помогите-ка!

Общими усилиями отодвинули стол, под ним в полу обнаружилась дверца, которую Крис откинул. Все окружили отверстие — там внизу, в полутора метрах, чернела болотная вода. Крис сунул вниз руку, вытянул из воды за цепь железный ящик, поставил на стол; ящик был небольшой, ровный, без единой надписи и без следов крышки, то есть совершенно герметичный.

— Ключ! — произнес Крис. Верхняя плоскость ящика, треснув ровно посередине, раздвинулась. И они увидели Вещь.

Молчание длилось с минуту.

— Да-а-а… — глубокомысленно протянул Лобстер.

— Почему ты назвал его Ключ? — полушепотом спросила Чарли.

— Потому что это — Ключ.

— От чего?.. — опять спросила Чарли.

— Могу сказать точно — если это и ключ, то не от тачки. — Высказавшись так, Ларри отошел от Ключа, уселся на стул и продолжил: — И что ты предлагаешь с ним сделать?.. Уничтожить?..

Опять повисла тишина. Крис усмехнулся криво, захлопывая крышку:

— Давайте решать.

Они поставили на место стол, на котором, кроме еды и бутылок, возвышался теперь закрытый ящик. Расселись вокруг. Начал Ларри:

— По логике, мы должны взять его с собой. Чтобы потом, когда придет время, что-то им открыть, или… Словом, как-то применить в Игре. А если его уничтожить?.. — он поглядел на Криса.

— Возможно, это застопорит какой-то важный момент в Игре.

Теория Игры была принята безоговорочно. Крис продолжал:

— Могут быть и другие варианты: не имея Ключа, мы можем просто застрять на очередном этапе.. Или даже погибнуть.

— Чтобы заклинить Игру, я готов рискнуть.

— Я тоже, — сказала Чарли.

Крис склонил голову, произнес глухо:

— Согласен.

Вопрос оставался за малым — как уничтожить Ключ? Стали искать способы. Первое предложение Лобстера — спрыснуть «эту штуку» коньячком — вызвало в компании взрыв здорового веселья. Ларри предложил шарахнуть по Ключу чем-нибудь потяжелее. Ничего тяжелого в доме не нашлось, даже молотка не было, подвернулась только кочерга. Достав Ключ из ящика, Крис положил его на один из стульев. Бил Ларри — сначала один раз, а потом еще раза три-четыре. Звон поднялся на весь дом, но когда Ключ осмотрели, никаких повреждений на нем не обнаружилось. Тогда Чарли осенило использовать вместо кочерги хлитс; в результате опыта стул оказался разрезан на несколько аккуратных частей, пострадала также часть пола; Ключ, хоть и упал, остался совершенно невредим, несмотря на то что хлитс не давал промашек. Потом Крис предложил бросить Ключ в огонь, но сам этого сделать не смог, и его идею осуществил Ларри. Минут через двадцать Ларри выгреб Ключ из очага с помощью все той же кочерги — новеньким, сияющим и даже ничуть не обгоревшим. Кроме того, при прикосновении он оказался холодным.