Третья стихия - Симонова Мария. Страница 11

— Дерева вы мои, дерева… — пропел Михаил, беря курс к стойке, как одинокий фрегат к уютной пристани. По дороге спохватился и умолк, но поздно: девушка уже ответно улыбалась на его легкомысленную песню. Он подошел, деревянным голосом попросил у нее номер на ночь (здравствуй, дерево, я твой друг!), получил ключ в придачу с мягким многообещающим прикосновением руки, после чего повернулся и, ощущая всей спиной ее бархатный взгляд (эх, девчонки, березоньки вы мои гибкие!), направился в бар.

На третьем ярусе отеля имелся еще открытый ресторан, где столовались по большей части приезжие, тогда как местная шатия (в том числе и Петр с Михаилом в былые времена) предпочитала гулять в нижнем баре. Так что место встречи было негласно определено.

Золотая портьера беззвучно отъехала, и Михаил тут же ощутил легкое дуновение юности. Здесь все осталось неизменным: тот же рассеянный пыльный свет, льющийся из имитаций витражных окон, те же коричневые, потемневшие словно бы от времени дощатые стены, та же стоечка в уютном углублении, а рядом с ней на своем коронном месте — позаимствованный бог знает в каком бородатом столетии музыкальный автомат, старый хрипатый бродяга, спевший Михаилу Летину лучшие в его жизни песни. Громоздкий антиквариат ностальгически подмигивал Михаилу полированными кнопками.

Сам бар пока что пустовал: завсегдатаи подтягивались сюда не раньше семи часов. Лишь за стойкой была видна склоненная белокурая головка: девушка-бармен присутствовала здесь в качестве бесплатного приложения к автоподатчику, для поддержания псевдоисторического имиджа заведения, и ее работа — крутиться за стойкой и строить посетителям глазки — начиналась вместе с наплывом народа. Когда Михаил врубил на старом бродяге свою любимую «Never!» Эдди Ровера, она приподняла голову и мазанула по нему прозрачно-рассеянным взглядом. Эх! Совсем иначе встречали его здесь в былые времена. с Михаил, вздохнув, прошел за один из дальних столиков.

— Два больших пива тысяча первый номер, конец заказа, — сказал он вазочке с гвоздикой. Вскоре над стойкой поднялся «флаер-разведчик» — металлический, шириной в два пальца диск, несущий на себе две пузатые пенные кружки. Подлетел и завис услужливо по правую руку от Михаила. Он снял и кружки, сказал официанту:

«Свободен, бой.»

Блюдо проплыло обратно в бар дожидаться там следующих заказов. Михаил покосился озабоченно на свои часы: брат запаздывал уже на семь минут. «Скрасим себе часы ожидания», — подумал Михаил, поднося к губам кружку, и принялся крупно глотать солоновато-терпкую прохладу. Осушив с налету добрую половину литровой емкости, он стал цедить пиво, втягивая его сквозь зубы тонкой струйкой и думая о том, какое неудачное время назначил Петр для встречи: народу никого, и засветятся они тут, как два маяка в ночном океане. Девчонки его уже заприметили и смогут, если их спросят, описать кому надо во всех подробностях.

Костерок неприятных мыслей разгорался все ярче, и пиво его не тушило, а только добавляло шипения и пара.

Наконец портьера отъехала. Но в дверях вместо ожидаемого брата Петра стояла недавняя попутчица и коллега Михаила по медбригаде Наталья, к этому времени успешно Михаилом позабытая. Она, оказывается, не испарилась сразу по прибытии в отель, как сон, как утренний туман, а если и испарилась, то сейчас уже вновь материализовалась, успев переодеться.

Наталья и до того, в своем зеленом платьице, произвела эффект в дилижансе. Теперь же она выглядела просто сногсшибательно: стройные девичьи формы опутывала крупноячеистая паутина с застрявшими в переплетениях островками легированной стали, и большинство ячеек-прорех открывало очень соблазнительные места.

«Привалило же такого счастья и в такой неудачный момент!» — подумал Михаил, пытаясь загородить лицо кружкой от надвигающейся Натальи, одновременно зло глотая пиво и наблюдая из-за кружки одним глазом, как оное счастье грациозно перемещается в пространстве по направлению к его столику. Наталья была уже на полпути к цели, когда дверная портьера вновь пришла в движение, и порог переступил третий посетитель. Михаил вынужден был отвлечься от созерцания Натальи и устремил пытливый глаз к дверному проему.

Это был явно не его брат Петр. В дверях вновь стояла девушка, на сей раз незнакомая. Рука Михаила вдруг ослабла, и кружка медленно притянула ее к столу, как к надежной опоре. Михаил позабыл мгновенно о недопитом пиве и о Наталье, а также о своем беглом брате Петре. В этот миг он поверил в Удачу, в Случайность, в Бога, в Черта, в Судьбу — во все то, что давно уже было осмеяно и предано забвению в этом полностью материально обеспеченном суперраскрепощенном мире. А между тем в минувшие века явление это было широко известно и именовалось, кажется, любовью. А в данном — редком даже по тем забытым понятиям случае — это назвали бы любовью с первого взгляда.

Новая гостья привлекала внимание исходящим от нее потрясающим ощущением неприступности, не присущей молодым женщинам последних времен (немолодым, впрочем, тоже). Вся она была точеная и резкая, словно ее время летело чуть быстрее времени окружающего ее мира. Темные зачесанные назад волосы были безупречно уложены, нежность черт странно сочеталась в ее лице с присущим скорее мужской половине рода выражением решительности. Простая на первый взгляд одежда на ней создавала впечатление безупречного стиля: светло-серый облегающий костюм с маленькой жилеткой, на ногах — серебристые ботинки. На мгновение задержавшись у двери, она обвела быстрым взглядом зал и прошла к одному из столиков.

Михаил не заметил, что поднялся и встречает ее приближение уже стоя. Она восприняла это как должное (если вообще заметила), а он просто смотрел на нее, и каждый ее шаг к нему навстречу был как один удар его сердца.

Михаил не сразу обратил внимание на такую немаловажную деталь, что незнакомка прибыла не в одиночестве: сразу вслед за ней вошел высокий мужчина в костюме космофлота Серединной Империи. Также оглядев зал, он задержал глаза на Михаиле, отчего тот вздрогнул и начал возвращаться в реальный мир: его как будто накололи, словно бабочку, на две холодные стальные иглы. Кавалер незнакомки, безусловно, не принадлежал к числу обычных ухажеров, которых можно было так запросто не заметить и безнаказанно списать со счетов.

Михаил вдруг осознал, что стоит столбом над своими кружками с пивом, и сел. Потом он подумал о Петре и довольно равнодушно посмотрел на часы: с тех пор, как он в последний раз это делал, прошло еще шесть минут. Он вспомнил о Наталье и убедился, что она его уже благополучно достигла, сидит напротив и тянет к себе за ручку его вторую кружку. Взгляд его скользнул от Натальи направо, где через два столика уселись незнакомка и ее спутник. Они обменивались тихими репликами, поджидая заказ, Уже направляющийся к ним из бара. Мужчина первым делом взял с блюда бутылку и придирчиво ее осмотрел (бренди, «Черная кровь», — издалека определил Михаил глазом специалиста).

Тут портьера на входе вновь пришла в движение.

«Посетитель косяком пошел», — подумал Михаил, узрев в дверях очередное явление — моложавого господина средних лет с фиолетовым синяком под левым глазом, зато в идеально чистом и отглаженном бежевом костюме: в каждом номере отеля имелась компактная моментальная чистка-автомат. Возродившийся, подобно Фениксу, в новом блеске герой прошагал к соседнему от них столику.

Воздух наполнился ароматом горной фиалки, когда бывшая жертва собственного героизма уселась в двух шагах от Михаила и Натальи, сдержанно их поприветствовав и не подозревая, что имеет дело с отважной бригадой своих недавних санитаров. Вступать при нем в разговор с девушкой Михаил бы поостерегся. Да и не до разговоров ему сейчас было, исключая весьма интересующую его беседу загадочной незнакомки и ее кавалера за дальним столиком. Наталья тоже молчала, потягивая пиво и бросая на Михаила через стол недовольные взгляды: дескать, с чего это он вдруг стал такой неразговорчивый, даже комплимента даме не сделал относительно ее потрясающего платья, да еще пялится постоянно на какую-то тощую девицу, будто там есть на что смотреть. И вообще — кто к кому, в конце концов, набивался в знакомые? Примерно это в вольном переводе сказал последний Натальин взгляд. Потом она с повернула голову к благоухающему фиалками соседу и осведомилась у него с участливой улыбкой: