Полуночный шепот - Симпсон Патриция. Страница 15

– А что же еще я могла сделать? Он ведь преступник.

Джейми приняла душ, надела ночную рубашку и халат, прежде чем вспомнила о своем намерении подготовиться к завтрашним съемкам.

Она спустилась вниз, вытирая копну русых волос полотенцем, а затем в гостиной проверила аппаратуру. После этого она направилась в маленькую темную гостиную, где заметила кого-то тихо сидящего у окна.

– Хэзард, это вы? – спросила она дрожащим голосом. Человек пошевелился. – Да, милочка. – Его голос был хриплым, и на какой-то момент Джейми насторожилась.

– Ну, входите же! – вдруг рявкнул он. Джейми ступила в комнату, с опаской глядя на Хэзарда.

– Где вы были всю вторую половину дня, мистер Макалистер? Вы так затаились, что я даже начала беспокоиться.

– Я ведь взрослый человек, Джейми.

– Вы не должны исчезать, не предупредив меня. Что, если с вами что-нибудь случится? Он усмехнулся.

– Чему быть, того не миновать, милочка.

– Но Марк не хочет, чтобы вы...

– Тихо! – рявкнул он, вскочив на ноги так быстро, что Джейми отшатнулась, боясь за свою жизнь. Она укрылась за диванчиком, готовясь выбежать в коридор при первых признаках опасности.

Хэзард воззрился на нее.

– Хватит с меня этих проклятых вопросов.

Джейми впервые обратила внимание на его глаза. Хэзард не сердился. Он был взволнован, но не сердит. В его глазах отражалось беспокойство, а не гнев. Джейми положила руку на спинку диванчика.

– Хэзард, что случилось?

Какой-то момент он всматривался в ее лицо, как бы решая, можно ей довериться, или нет. Затем откинулся в кресле и вздохнул.

– Так вы хотите знать, где я был?

Джейми подошла ближе.

– Да.

– Я ходил на кладбище.

– Зачем?

– Чтобы увидеть самому. – Его плечи поникли, и сочувствие, охватившее Джейми, стеснило ей грудь.

– Я ведь не поверил вам, Джейми, когда вы сказали, что Нелле была убита.

Джейми обошла диванчик, чтобы лучше видеть его лицо. Его строгий профиль, прямой нос, выдающаяся вперед челюсть ясно вырисовывались в угасающем свете.

– Вы не поверили мне? – спросила она. – С какой стати мне говорить неправду о таких вещах?

– Как знать, милочка, как знать.

– Следовательно, вы видели ее могилу.

– Да. Ей было двадцать пять лет. Двадцать пять! И если вы еще раз обвините меня в том, что я убил ее, то, хотите верьте, хотите нет, я расправлюсь с вами, Джейми, хотя вы и похожи на нее!

– Я лишь повторяю то, что написано о вас в книгах по истории. Он прищурился.

– А что же там говорится о Хэзарде Макалистере?

– Что вы убили двух человек в Сочельник в этом самом доме, прямо в вашем кабинете. Затем вы скрылись вместе с деньгами, которые были собраны для постройки железной дороги, и никто вас больше никогда не видел.

– А что еще там написано?

– Больше ничего. Разве есть еще что-то?

– Еще, вы спрашиваете? Точно вся моя жизнь ничего не значит? Итак, история расценивает меня как убийцу и негодяя, так? Они там не нашли ничего лучшего, чтобы сказать это о шотландском переселенце, который пытался стать более добродетельным. – Он покачал головой, им владело горькое чувство. – И ничего не изменилось, Джейми. Совсем ничего. Шотландец опять берет на себя вину. За то, чего никогда не совершал.

– Но вы же скрылись. Именно это вызвало подозрения.

Гнев в глазах Хэзарда заставил Джейми испытать чувство жгучего стыда.

– Разве я похож на убийцу? – решительно спросил он, вставая с места. – А вы-то, Джейми, тоже считаете меня убийцей? – Он развел руками. – Посмотрите на меня.

Джейми взглянула на него. Щеки ее горели.

– Ну, трудно сказать – характера-то вам хватает.

– У каждого, кто чего-то стоит, есть характер. Только бесчувственные люди должны быть предметом вашего беспокойства. Как раз бесчувственный человек может убить и взвалить вину за преступление на невиновного человека.

– Тогда кто же это сделал? Хэзард развел руками.

– Я не знаю! Господи, как бы я хотел это знать! Я бы сам прикончил негодяя, убившего Нелле! Но я немного опоздал. Так ведь? – Он помрачнел. – А еще вы, милочка Джейми, стоите тут бледная, как полотно. Вы ведь ни чуточки не верите мне? Не правда ли, милочка?

– Трудно поверить, не имея доказательств.

– Но ваше сердце. Что оно говорит вам?

– Мое сердце? Мистер Макалистер, я ничего не принимаю на веру.

– Но вы вовсе не должны подозревать меня. В противном случае вас бы тут не было. Вы бы спрятались за спину этого Бретта Йохансена и тряслись там от страха.

Он подошел к окну маленькой гостиной. Минуту он стоял молча, точно наедине с собой переживая гнев и печаль. Потом засунул руки в карманы и вздохнул.

– Все еще великолепный вид, – пробормотал он. – Хотя теперь это уже город-призрак. Джейми встала рядом с креслом, где он сидел раньше. В глубине души она больше не боялась Хэзарда Макалистера, хотя объяснить это не могла. И что еще более удивительно, она вовсе не торопилась прекратить их беседу. Она тоже посмотрела в окно.

Далеко под обрывом холма мигали огни города. За ними светились огни парома, приближавшегося к пристани, и совсем на большом расстоянии вспыхивали светящиеся точки на острове Уидби. Покачиваясь на волнах прилива, два больших корабля у мыса Вильсона на крайней точке полуострова тихо удалялись в открытое море.

– Точно светлячки на бархате, – прокомментировал Хэзард.

Джейми в изумлении посмотрела на танкеры. Никогда не находила в них ничего поэтического. Она не сказала ни слова, но почувствовала, что ей совсем не трудно продолжать разговор. Прислонившись к спинке диванчика и скрестив руки на груди, она с удовольствием стала смотреть на открывшуюся ее глазам ночную панораму с блестками огней.

– У ночи тысячи глаз, – произнес Хэзард. – у ночи тысячи глаз, а у дня лишь один. И все же свет мира умирает, когда заходит солнце.

Джейми закрыла глаза, вслушиваясь в его низкий голос. Как это ни странно, он действовал на нее успокаивающе. – Ум имеет тысячи глаз, а сердце лишь один. И все же свет жизни гаснет, когда уходит любовь. – Его голос как будто все еще звучал в комнате, когда он снова садился в кресло.

– Прекрасные слова, – заметила Джейми тихо. – Вы их написали?

– Нет, это Будийон, французский поэт, которого я когда-то любил. Некоторых поэтов забыть невозможно.

Джейми чуть подвинулась на диванчике.

– Вы не возражаете, если я спрошу вас о чем-то личном?

– Валяйте, милочка!

– Что значит – быть привидением?

– Ну... – Хэзард поскреб подбородок. – Это точно сон. Я мог слышать, но в каком-то немом варианте. Я мог видеть, но опять же, как в тумане. Физических сил, чтобы что-то сделать, у меня не было. И я то вплывал в этакое дремотное состояние, то выплывал из него, но всегда возвращался в этот дом и никуда более. Это было какое-то печальное и унылое место. И мне не хотелось быть там. – Он уткнулся взглядом в пол и замолчал. – Это счастье, Джейми, возвратиться в сей мир, быть снова с людьми. Я так благодарен Марку.

Джейми печально опустила голову, вслушиваясь в слова, которые она и сама могла сказать о своей собственной жизни в Лос-Анджелесе. Она всегда плыла по течению, не имея настоящего друга, которому можно было бы доверить свои невзгоды. Ее талант фотографа окунул ее в круговорот жизни столь же призрачной и неясной, как и видения Хэзарда. Она никогда не чувствовала себя на месте не только среди актеров и агентов по рекламе, с которыми ей приходилось работать, но ей не нравилась и самодовольная своекорыстная манера поведения, которая была неотъемлемой частью преуспевающего общества в Лос-Анджелесе. На первых порах она думала, что это происходит потому, что жизнь в этом городе чужда ей. Но с годами она чувствовала себя все более и более одиноко, все более и более не на своем месте. Слова Хэзарда что-то задели в глубине ее души. Она понимала, о чем он говорил. Растерянность и одиночество были ее постоянными спутниками. Ком застрял у нее в горле, и она быстро заморгала, чтобы удержать слезы.