Смерть на острие иглы - Синельников Владимир. Страница 22

Скелеты, угрожающе похрустывая сочленениями, начали стягиваться к застывшим посреди площади Ивану и Змею Горынычу.

— Что с этими делать будем? — спросил у Ивана Горыныч.

— Как — что? — хмыкнул Иван, соображая, как поступить дальше. — Избавиться надо, чтобы под ногами не путались…

— Залезай на меня, — предложил Горыныч, — а то мешать будешь.

Иван, еще не понимая, что предпримет Змей, полез ему на спину.

— Держись крепче! — подал тот команду.

И в следующий миг окружающий Ивана пейзаж слился в мутное, летящее с огромной скоростью пятно.

Когда отчаянно цеплявшийся за наросты на спине Горыныча Иван совсем потерял голову, Змей неожиданно затормозил, взрыв когтистыми лапами глубокие борозды в утрамбованной земле. Представшая затуманенному взору Ивана площадь была усыпана слоем изломанных костей. Это все, что осталось от скелетов.

Некромант на крыльце нахмурился и произнес еще одно заклятие. Земля осталась неподвижной, но со стороны речки явственно послышался глухой топот множества ног.

— Идут! — проинформировала левая голова, находившаяся в этот момент выше остальных.

— Двигаем навстречу? — ожидая приказа, повернулись к Ивану две другие головы.

— Подождите. — Иван отцепился от спины Горыныча и съехал на землю. — Попробую договориться с наследничком. А то после схватки площадь да и дворец так смердеть будут, что уже ничем не отмоешь…

Пир в палатах белокаменных был в самом разгаре. Дворовые девки и мужики с ног сбились, таская на установленные двумя длинными шпалерами столы разные блюда и кувшины с медами, квасом и пивом.

— Ваньша! Друг! — Расчувствовавшийся от чрезмерного приема внутрь горячительных напитков царь лез обниматься к посаженному по правую руку Ивану. — По гроб жизни…

Иван с трудом сдержал инстинктивное желание отклониться от слюнявого царского рта и даже изобразил любезную улыбку.

— Спаситель ты наш! — Царь вскинул чашу. — За наше чудесное избавление и за Ивана! За нашего друга на веки веков!

Пирующие поддержали тост смутным гулом и звоном сосудов с медовухой.

«Ага! — мимоходом подумалось Ивану. — Так я и поверил твоему словоблудию!» Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как быстро местный царек забудет все, что случилось с ним ранее, и начнет тяготиться своим спасителем. Сильные мира не любят представать перед подчиненными или соратниками слабыми. И всегда, взобравшись на вершину, методично расправляются с теми, кто помог им это сделать или стоял с ними плечом к плечу в многотрудном походе за обладание самой привлекательной девкой в мире — Властью. И хорошо еще, если дело ограничится обычной опалой и бывший соратник окажется хотя бы во здравии. Гораздо хуже, если приближенный и обласканный «друг навеки» неожиданно отравится на званом обеде или налетит на хулиганье в каком-нибудь пустынном переулке… Способов покончить со ставшим неугодным подчиненным у царей и диктаторов всегда было предостаточно. А если даже сидящий от Ивана слева тип в надвинутой по самые брови короне об этом еще не думал, то наверняка озаботились данным вопросом его приближенные. Хотя бы вон тот… Иван посмотрел в сторону бросавшего на него исподтишка на протяжении всего пира жгучие взгляды располневшего бородатого мужика в малиновом кафтане и высокой шапке. Кафтан был перепоясан золотым поясом, за которым торчала изящной работы маленькая булава. Авдох Елисеевич… местный воевода… Это его место сейчас занимал Иван. Воевода, как не сумевший справиться с нагрянувшей напастью и не уберегший от заточения батюшку царя, был подвергнут демонстративной опале и посажен чуть ли не в самый конец одного из столов. Но за любым пиром всегда следует жестокое похмелье… Пройдет эйфория и у извлеченного из темницы самодержца, и он очень быстро поймет, что ссориться с человеком, которому подчиняются пять десятков стрельцов, по меньшей мере глупо. Тогда уж надо было сразу поместить его на то место, где до недавнего времени находились Иван с царем… с последующим примерным наказанием посреди площади… А раз царь этого не сделал, — значит, или намерен пользоваться услугами воеводы дальше, или элементарно в чем-то зависит от этого типа. Не зря же тот явился на пир по случаю чудесного восшествия на престол царя в форме местных стрельцов. Явная демонстрация…

Да и другие приближенные, судя по обилию косых взглядов, что успел уловить Иван, очень неодобрительно относились к так неожиданно высоко взлетевшему бывшему главному лесничему. А именно эту должность получил Иванов двойник, после того как вместе с лесной колдуньей открыл царю глаза на «неприглядное» поведение царевны и «позорные» последствия ее беременности. Иван подозревал, что такая комбинация, освободившая место на троне рядом с царем, разыграна двойником лесничим не в одиночку… Уж очень далеки были интересы смотрителя здешних лесов от вершины власти. А посему тот, кто был заинтересован в устранении бывшей царевны, не потерпит соперника рядом с троном и сделает все, чтобы скомпрометировать недавнего спасителя в глазах местного монарха…

Положение хуже не придумаешь… Ладно бы Иван собирался делать какую-то карьеру. Тогда бы можно было и попробовать себя в закулисных играх, но ему-то нужно совершенно другое! И этого другого, а именно статуи, в здешнем тридевятом царстве не наблюдалось. Надо было решать, что делать дальше. Но однозначно: место, что сейчас занимал Иван, в очень скором времени станет жутко вредным для здоровья…

Иван опростал еще одну чашу в ответ на приглашающий жест царя. Хорошо еще, ему удалось незаметно подменить стоявший рядом жбан с медовухой на жбан с пивом. Пить в таких количествах, как местный люд, Иван был не обучен и с медовухи давно бы лежал под столом. С пивом удавалось кое-как держаться .на равных. Разве только время от времени одолевала икота да приходилось отлучаться в то место, куда и цари пешком ходят. Вот и сейчас…

— Извини, ваше царское величество, — наклонился Иван к уху царя, — невтерпеж мне. Надо срочно отлучиться.

— Эх вы, молодежь! — покровительственно похлопал его по плечу местный самодержец. — Никуда супротив стариков не годитесь!

Иван красноречиво пожал плечами, всем своим видом показывая, что царь абсолютно прав.

— Иди уж! — хохотнул царь, опорожняя еще одну чашу. Иван выбрался из-за стола и проследовал к выходу.

Тот, кто говорит, что нельзя испытать блаженства при отправлении естественных надобностей, никогда не выпивал бочонка пива. Особенно если бочонок как минимум литров на пять. Тогда бы живо поменял точку зрения.

Иван, посвистывая, покинул царский сортир и решил немного проветриться. Идти обратно в гудящую, душную залу к пирующим не было никакого желания.

Площадь перед дворцовым комплексом была приведена в божеский вид. Недавние следы сражения тщательно убрали и все посыпали речным песком. На площади построили временный навес, под которым возлежал недавний знакомец Ивана Змей Горыныч.

— Привет! — Иван приблизился к трехголовому чудищу. Две змеиные головы мирно похрапывали, уютно устроившись на спине Змея. Бодрствовала только центральная голова. — Здорово! — Голова поглядела сверху на Ивана. — Что, не пируется?

— Надоело! — Иван махнул рукой. — Решил свежим воздухом подышать. А ты как?

— Нормально! — Голова сыто рыгнула, выпустив небольшое облачко дыма. — Бычка мне поставили в самом соку в честь спасения престола.

— А эти переели, что ли? — Иван кивнул на две спящие головы.

— Нет, просто ждут своего часа, — пояснил Змей. — Мы по очереди дежурим.

— Вахту, значит, установили? — хмыкнул Иван. — И кто вас надоумил?

— Так по договору же положено, — недоуменно посмотрел на Ивана Змей.

— Ты и договор успел заключить? — удивился Иван. — Ну и хват!

— А то, — осклабилась польщенная голова. — Неужто ты думал, что я на слово царю поверю?

— Не расскажешь, о чем вы договорились? — поинтересовался Иван. Ему подумалось, что Змей оказался гораздо умнее того, кто его приручил.