Вереница - Синклер Элисон. Страница 19

16. Софи

Пологий склон у подножия горного массива образовывал естественную сценическую площадку, окруженную естественным же амфитеатром. Доминик, стоя в центре площадки, крикнул, поднеся рупором ко рту ладони:

– Подойдите поближе! У нас нет микрофонов!

Но у них не было также транспорта, музыки и ветра, так что его голос был слышен на удивление хорошо. Чуть подтянулись вперед только те, кто был совсем далеко, поскольку им надоело переспрашивать “Что он сказал?” и “Погромче можно?”.

Было утро седьмого дня, и атмосфера в пещере царила оптимистическая. Люди были сыты, жили в тепле и хотели поразвлечься. Софи с гораздо большим удовольствием поработала бы в своей так называемой лаборатории, где она исследовала различные патологии, но Доминик не без ехидства напомнил ей, что она сама посоветовала им принять конституцию, и поэтому ей не помешает по крайней мере понаблюдать за процессом.

У стоявшего на сцене Арпада тоже был такой вид, словно он предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте. Он сгорбился, записывая что-то карандашом на своем единственном листке бумаги, который уже посерел от того, что Арпад постоянно что-то писал на нем, а затем стирал. Насколько Софи могла судить, тот же самый листок был у него семь дней назад. Бедолага писал, бормоча себе что-то под нос. Софи смотрела на его резкие черты почти с симпатией. Он верил в порядок. Она тоже. Именно поэтому она в конце концов помирилась с ним, Домиником и комитетом. Поэтому – а еще потому, что ей обещали дать время для ее исследований, какими бы непонятными они им ни казались. Хотя Софи должна была признать – по крайней мере про себя, если не вслух, – что сама не понимала, какие результаты могут дать ее исследования в столь примитивных условиях.

Рядом с Домиником стояла миниатюрная женщина в синем костюме, с такой гордой осанкой, что Софи не сразу признала в ней вдову человека, умершего в самый первый день. Софи думала, ей лет шестьдесят, но теперь она выглядела на десять лет моложе. Волосы гладко зачесаны, в мочках сверкают крохотные камушки…

Доминик громким свистом и взмахами рук призвал собравшихся к молчанию. Женщина слегка поморщилась, привычно потянулась рукой к кафедре и, не нащупав оной, неловко сжала ладони.

– Меня зовут Виктория Монсеррат. Я юрист, специалист по международному праву, и была одним из авторов Монреальского соглашения.

Она сделала паузу, а вокруг Софи послышался разноголосый гул. Семь или восемь толмачей переводили сказанные женщиной слова тем, кто стоял поблизости.

Виктория чуть склонила голову, выжидая, когда утихнет шум.

За семь дней выяснилось, что на корабле представлены все этнические и языковые группы и секты, которые связались на Земле с пришельцами и получили от них ответ. Поначалу казалось, что в этом людском смешении нет никакой системы. Место отправления не играло никакой роли. Сама Софи, к примеру, прибыла сюда из Бостона, Стэн Морган – из Чесапикского залива, старенькая Мариан Уэст – из английского города Плимут, а Адриен ла Флер и ее спутник – из Сиэтла, штат Вашингтон. Арпад с Домиником работали в консультативном комитете по делам беженцев в Лондоне; Виктория Монсеррат, ее покойный супруг и падчерица прибыли из Новой Шотландии, то есть из Канады. Многие бродили по пещере, в одиночку или группами, разыскивая пропавших знакомых или родственников, которые стояли рядом с ними на пляже и, как они надеялись, попросту затерялись в здешних обширных катакомбах.

Прошло несколько дней, и лишь тогда люди начали осознавать, что система отбора все-таки есть, причем определяющим фактором в ней является язык. Все, кто изначально попал в эту пещеру, были собраны из регионов, в которых основным языком общения был английский. В соседних пещерах преобладали носители японского, шведского, русского, испанского… в нескольких пещерах были смешаны языки малых народностей. Вполне логично, что после первых кратких контактов с носителями таких языков, как русский, например, люди по привычке разделились на друзей и врагов, а поскольку каждая группа стремилась заявить исключительные права на территорию и изгнать остальных, на корабле разгорелась междоусобная вражда. Так что нынешнее собрание было посвящено не только обсуждению прав личности и конституционных положений.

Виктория разжала и снова сжала ладони.

– Я уверена, что многие из вас слышали о Монреальском соглашении, подписанном тридцатью одним государством двадцать восьмого марта текущего года. Надеюсь, вы знаете, что главной целью этого документа было достижение согласия между странами в отношении инопланетного корабля и распространение действия международного права на космическое пространство, в котором те из нас, кто решил лететь с пришельцами, могли оказаться. В свете того, что мы увидели здесь, это соглашение отнюдь не является чистым теоретизированием, как казалось раньше, когда мы думали, что инопланетяне будут более активно вмешиваться в наши дела.

Это было мягко сказано, если вспомнить ядовитую критику, обрушившуюся на Монреальскую конференцию. Около десятка стран и многие города отказались провести ее у себя, ссылаясь на то, что их ресурсы распланированы на годы вперед. Монреаль же, доходы которого упали из-за вечной угрозы сепаратизма, ухватился за эту возможность.

– Я не раз слышала и читала о том, – продолжала Виктория, – что Монреальская конференция была упражнением в абсурде и продемонстрировала маниакальную самонадеянность наших правительств. В конце концов, что удерживает нас в рамках государственности здесь, на корабле? Бюрократия, правоохранительные службы, налоги, тюрьмы, штрафы, система социального принуждения – все это осталось позади. И никакое соглашение, подписанное земными правительствами, над нами не властно, потому что мы вышли из-под их юрисдикции. Мы сами должны решить, считать ли нам себя гражданами какой-то земной страны, земного шара в целом или просто гражданами вселенной. Кстати, в период между опубликованием соглашения и нашим отлетом произошло весьма значительное – а для меня, как для одного из авторов соглашения, также трогательное – событие. Люди, решившие отправиться с пришельцами, начали подписывать соглашение от своего имени – на бумаге или через Интернет, в оригинальной редакции или в переводах на все языки мира. Подписывались даже граждане тех стран, правительства которых отказались участвовать в конференции. Всего подписалось двадцать три тысячи человек. Разумеется, – Виктория слегка усмехнулась, – среди них было энное количество Люков Скайуокеров и Джеймсов Ти-Керков. Но каждый, кому приходилось собирать подписи под петициями, знает, что Элвис жив и подписывает их.

В зале раздались смешки, и Виктория довольно улыбнулась.

– А поскольку во всем этом приключении было немало донкихотства, мы привыкли жить под градом насмешек. Насмешки не умаляют нашей храбрости и благородства наших стремлений.

Темноволосая женщина лет тридцати, сидевшая рядом с Софи, вытянула ноги и хмыкнула. Она была стройна, как фотомодель, с ярким, выразительным лицом и тоненькой, как папиросная бумага, кожей, которая собиралась в мелкие морщинки при любом движении широкого подвижного рта. Когда она закинула ногу на ногу, ее кожаная мини-юбка задралась, обнажив стройные бедра. Женщина лениво поправила ее, обдав ледяным взглядом зевак. На руке у нее было массивное серебряное кольцо – череп с зелеными глазами. Потом женщина отвернулась и прошептала что-то одному из ближайших спутников, худощавому бритоголовому мужчине в очках с золотой оправой и толстенными линзами, с рядом золотых гвоздиков в ухе. Он ответил ей на удивление хорошо поставленным голосом – голосом певца, подумала Софи. Когда она встретилась с ним глазами, он ласково посмотрел на нее и только что не улыбнулся. У Софи невольно мелькнула мысль, надолго ли ему хватит лезвий. Многие из ранее гладко выбритых мужчин в лагере уже начали обрастать колючими бородками.

– Одно из наших общих стремлений – достичь гармонии в отношениях друг с другом, то есть со всем человечеством, и с нашими инопланетными хозяевами. А поскольку нас никто здесь не встретил – хотя в каком-то смысле нас встретили очень гостеприимно, ибо мы чувствуем себя комфортно и ни в чем не испытываем нужды, – я полагаю, нам нужно продолжать процесс, начатый в Монреале, и создать такое правительство и законодательство, которые отвечали бы нашим общим целям, несмотря на наше различное происхождение. Поэтому я призываю всех здесь присутствующих, а также всех находящихся на корабле, подписать Монреальское соглашение в индивидуальном порядке, чтобы у нас появилась какая-то общая правовая основа. И, что еще более важно, я призываю всех присутствующих, а также всех, кто находится на борту, принять участие в процессе развития системы управления и законотворчества, основанных на этом соглашении, которое мы дополним так, как подскажет нам время и наш собственный опыт. Те из нас, кто подписал соглашение, сделали это в исключительных обстоятельствах, поскольку нам не хватало тогда ни времени, ни информации. Поэтому документ получился не таким, каким мы написали бы его сейчас – и безусловно не таким, каким мы сможем написать его через день, или десять дней, или сто дней. Мы оказались в привилегированных условиях. Все наши основные телесные нужды удовлетворяются без труда, поэтому у нас появилась возможность – по крайней мере у тех, кто любит работать, – пересмотреть и дополнить Монреальское соглашение. Полагаю, таким образом человечество предстанет в лучшем свете в глазах межпланетного сообщества, к которому мы хотим присоединиться. Благодарю за внимание, – сказала под конец она и, отвесив легкий изящный поклон, сделала шаг назад.