Сапфировая скрижаль - Синуэ Жильбер. Страница 17

И внизу страницы подчеркнуто название города. БУРГОС

— В жизни не читал столь запутанного и непонятного текста. Вот отличный образчик безумия этих ересиархов. Что это за белиберда?

— Увы, представления не имею. Наши люди сообщили мне, что марран крайне огорчился, когда увидел, что этот листок попал к нам в руки. Вот и все.

Инквизитор вернул листок собеседнику.

— Сохраните его. Но, по-моему, это всего лишь писанина одержимого злом создания. Вы ведь не хуже меня знаете, насколько извращены эти существа.

— Слепцы, вот они кто! Араб уверен, что Бог — араб. Марран убежден, что Бог — еврей. И когда они только поймут, что Бог может быть только христианином?

— Нет, — возразил Торквемада, — вы тоже ошибаетесь. Его собеседник внезапно резко побледнел.

— Что… Что вы хотите сказать?

На губах Великого Инквизитора появилась кривая улыбка. Он прошептал:

— Господь — испанец, фра Альварес. Испанец.

Шейх ибн Сарраг схватил Эзру за грудки и потряс с такой яростью, что раввин рисковал рассыпаться и кучкой упасть на пол.

— Еврейская собака! Негодяй! Мушиный помет! Твоя мать переспала со скорпионом, чтобы породить тебя!

Ошарашенный Самуэль потерял дар речи. Его парализовал ужас. Некоторое время тому назад араб в совершенном бешенстве с вытаращенными глазами ворвался к нему в дом.

Раввина встряхнуло еще раз, сильнее, чем прежде, он почувствовал, что летит назад, и впечатался спиной в стену.

— Вы с ума сошли!

— Вор! Мерзавец! — Вор?

— Мне хорошо знакомо ханжеское поведение людей вашего толка! Они говорят тебе «мы верим», а когда возвращаются к себе, то локти кусают от злости на тебя!

— Сура третья, айат сто девятнадцатый, — промямлил Эзра.

— Заткнитесь! — Араб возвел очи горе. — И он еще смеет цитировать священную книгу! — Он снова схватил Эзру и рывком поставил на ноги. — Вы мне сейчас же вернете мои Чертоги!

— Какие Чертоги? О чем вы?

— Перестаньте юлить, иначе, клянусь Аллахом, я вам глотку перережу! Нет, лучше: выдам вас фамильярам Инквизиции! Я требую немедленного возврата той части плана, что принадлежит мне по праву и которую вы у меня украли вчера вечером!

Эзра нашел в себе силы возразить:

— Да вы спятили! Я ничего не брал!

— Лжец!

— Вы хотите сказать, что я, после того как мы с вами вчера расстались, снова вернулся ночью и пролез в дом, чтобы… Вот теперь нет никаких сомнений: вы спятили!

— Вы продолжаете все отрицать?!

— Да, шейх Сарраг! Я отрицаю! Я вообще из дома не выходил. Хотите верьте, хотите нет, но мне и в голову не приходило вас обокрасть.

— Жулик!

— Нет! Артритик!

Араб изумленно уставился на него:

— А это тут при чем?

— Отпустите меня, и все поймете. Ибн Сарраг выпустил раввина.

Едва освободившись, Эзра протянул ему руки.

— Смотрите…

Пальцы старого раввина были деформированы и скрючены. Все пальцы, от большого до мизинца, поразил сильнейший артрит.

— И как, по-вашему, такими руками можно взломать дверь и рыться где бы то ни было?! Да я всю ночь натирал руки эвкалиптом и бальзамом и корчился от боли!

Довод явно попал в цель, поскольку Сарраг замолчал, внимательно изучая изуродованные пальцы раввина. Борясь с собой, он наконец все же спросил, сдаваясь:

— Если не вы, тогда кто же?

Раввин, рассерженный донельзя, привел одежду в порядок.

— Тут уж вы слишком много от меня хотите!

— Вы что, не поняли? Это очень важно! Теперь кто-то завладел Чертогами Баруэля!

— Чем вы занимались после моего ухода? Отвечайте!

Шейх рухнул на ближайший стул.

— Я работал с рукописью, пока усталость меня не одолела. Опасаясь вас — вполне естественное чувство, вы согласны? — я решил спрятать рукопись. И, увы, не нашел ничего лучшего, как засунуть ее за книги на полке в кабинете.

— Блестяще…

— Ой, да будет вам! Избавьте меня от вашего сарказма…

— Да мой сарказм и близко не соответствует вашей глупости! Из-за вас у нас больше нет ни малейшего шанса отыскать Скрижаль. Без ваших фрагментов мы никогда не сможем разгадать загадки. Почему, Абен? — гневно вопросил он. — Ну почему ты доверился этому племени?

— Хватит! Я далеко не такой безрассудный, как вам кажется! Представьте себе, что в тот же день, когда сын Баруэля доставил мне Чертоги, я мгновенно осознал их важность и сделал копию. И эта копия по-прежнему у меня. Как и сопроводительное письмо.

На лице раввина тут же появилось облегчение.

— Хвала Всевышнему!

— Как видите, это племя не такое уж бестолковое, как вам кажется!

— Расскажите мне самым подробным образом, что вы делали после того, как спрятали Чертоги.

— Я запер дверь на два оборота и поднялся в спальню. Утром, как только встал, первым делом пошел за рукописью. Она исчезла!

Эзра не сдержал резкого смешка.

— Эта трагедия вас веселит!

— Нет, меня веселит, что у вас полностью отсутствует способность к дедукции. Дверь была цела, как я понял?

— Да.

— И вы сказали себе, что я смог проникнуть в ваш кабинет, не взломав дверь. Должно быть, по мановению волшебной палочки отыскав ключ? Я раввин, шейх ибн Сарраг, а не чародей.

— Хорошо-хорошо, приношу вам свои извинения.

— На вашем месте я бы поискал виновного в собственном доме. Только кто-то из ваших близких мог наблюдать за нами и слышать наш разговор. Только он имел возможность проследить за вами, когда вы прятали рукопись Абена, только он мог раздобыть ключ от вашего кабинета. Это же совершенно ясно.

Сарраг нервно потеребил бороду.

— Это невозможно. Меня окружают лишь доверенные люди. Две мои супруги, пятеро детей. И Сулейман, мой слуга. Спешу заверить вас — если вы вдруг подумали на него, — что он вне всяких подозрений, к тому же слишком глуп, чтобы понять хоть что-то из наших с вами разговоров.

— Но читать и писать он умеет?

— Да. Но я вам повторяю, это не может быть он. Он служит у меня почти пять лет. Его подарил мне один мой друг — кади.

— Подарил?

— Совершенно верно. И он всегда проявлял полную покладистость и абсолютную верность.

— И все же допросите его. На всякий случай.

Шейх вперил в раввина исполненный презрения взор.

— Вы и впрямь упрямы, как… — Спохватившись, он проглотил оскорбление. — Хорошо, мы сейчас пойдем ко мне, и вы убедитесь, что я прав.

Шейх ошибался.

Когда они прибыли в жилище ибн Саррага, Сулейман Абу Талеб, верный слуга, человек, в течение пяти лет проявлявший абсолютную верность, испарился.

ГЛАВА 6

Узнав о предательстве верного слуги, ибн Сарраг впал в безудержное бешенство, сменившееся полной апатией, и теперь бессильно лежал на подушках, вконец опустошенный.

— Послушайте, — начал Эзра успокаивающим тоном, — это ведь еще не конец света. Ваш Сулейман сбежал. Но подумайте немного. С чем он сбежал? С несколькими страницами рукописи, как вы знаете, неполными. Такими сложными загадками, что во всей Испании существуют лишь два человека, способных извлечь из них что-то путное. Не хочу показаться излишне спесивым, но ведь нам с вами известно, что этими двумя можем быть только мы с вами. Так что успокойтесь. Давайте-ка лучше попробуем продолжить работу, начатую вчера.

Араб оживился, ободренный рассуждениями раввина.

— Чего я не понимаю, так это причину, толкнувшую этого малого украсть страницы. Зачем? Что он себе вообразил?

— Полагаю, он подслушал наш разговор и, наверное, подумал, что сможет сам, один, завладеть сапфировой Скрижалью.

— Для чего? Этот оборванец не теолог и не ученый. За всю свою жизнь он не проявил никаких талантов, кроме как прислуживать.