Жемчуг перед свиньями - Синьяк Пьер. Страница 24

Старая Огюстина не включила в меню устриц, поэтому Ромуальд, не мешкая, – было ужо 5 часов вечера – вскочил в микролитражку своего друга и отправился в самый крупный рыбный магазин Мерлянкует в Везуле, где и купил шесть дюжин светлых устриц, и четыре дюжины темных.

Под торжествующим взглядом Рбмуальда, Тибо поднял на свет серую жемчужину в медно-зеленых пятнах, которую он только что достал из своей устрицы.

– Черт побери! Жемчужина! – вскрикнул изобретатель.

Держа жемчужину двумя пальцами, он рассматривал ее при электрическом свете. Ромуальд был очень доволен собой. Чтобы убедить Тибо, что он не сумасшедший, он придумал ход: пожертвовал тремя жемчужинами и не купал их в морской воде в свою последнюю поездку к морю, а положил в карман, где обычно держал зажигалку. Два часа назад на кухне, открыв устрицы, купленные в Везуле, он положил в три из них обесценившиеся жемчужины, которые и попали в тарелку к его кузену.

– Ты не узнаешь ее? – спросил Ромуальд, подняв исхудавшей до прозрачности рукой хрустальный бокал с искристым вином.

– Честное слово, мне это что-то напоминает…

Электромеханик положил жемчужину на вышитую скатерть и извлек вторую из другой устрицы.

– …Это не жемчужины из твоего ожерелья? – спросил ошалело Тибо.

– Да, мой дорогой. Это я их положил туда два часа назад для орошения, устрицы хороши тем, что внутри раковины в них морская вода…

У Тибо Рустагиля перехватило дыхание. Он выпил глоток Эльзасского. Ромуальд положил перед инженером переливающееся колье, которое извлек из кармана пиджака. Тибо сравнил жемчужины, сияющие тысячью оттенков и три тусклые и безжизненные, которые он достал из устриц. Он задумался, теребя свою бородку, задавая себе вопрос: а не правда ли, в самом деле, все то, что рассказывал ему Ромуальд о морских ваннах. Он продолжал молча есть, немного испуганный, глядя то на жемчуг, то на Ромуальда. Когда они приступили к рождественскому пирогу, то есть три часа спустя – праздничный ужин был превосходным – Тибо увидел, что три «экспериментальные» жемчужины начали розоветь, на них появился блеск, и тогда он понял, что Ромуальд не морочил ему голову.

– Итак, это была правда, – сказал инженер. – Все твои поездки, таинственные исчезновения на сутки…

– Я ездил на берег моря. Если бы я тебе сказал правду, ты бы меня упрятал в сумасшедший дом надолго.

– А я думал, ты ездил к любовнице…

– Вот они, мои любовницы, – ответил Ромуальд, беря жемчужины своими бледными пальцами.

Мужчины проговорили всю ночь, но не о политике, а о тайной власти жемчужин Джифаргатара. Потом Тибо, поняв, что с ожерельем, которое в нормальном состоянии стоит полмиллиарда, не шутят, заявил:

– Нечего и думать о том, чтобы ты ездил каждый день на берег моря. Наша бедная Верхняя Сона находится слишком далеко от побережья, а то, сколько стоят сейчас подобные поездки…

– Ты прав. И Ирен никогда не согласится жить у моря из-за своей хронической астмы.

– Есть каждый день устрицы мы тоже не можем. Слишком дорого. Но безвыходных положений не бывает.

У меня есть идея, как сохранить ожерелье…

Жизнь в Кьефране для Ромуальда и Тибо продолжала течь в спокойном русле. Изобретатель занимался своим таинственным изобретеыжем. Ромуальд жил за счет своего кузена. Каждое утро он отправлялся в лес за грибами или ловил раков в Одюизе. Затем работал в саду, вел хозяйство и готовил еду. (Старая Огюстина Маон внезапно умерла). Каждый день, встав с постели, Ромуальд шел купать свое ожерелье в бутыли с морской водой, которую мужчины привозили из Трепора. Жемчужины хорошо сохранялись и блестели.

Ромуальду оставалось только дожидаться выхода Ирен из тюрьмы, когда в окрестностях произошел целый ряд краж со взломом, все более и более дерзких, что очень настораживало. Однажды воры проникли к Тибо Рустагилю и унесли два миллиона старых франков наличными. Инженер перенес сильное потрясение и попросил Ромуальда или перенести жемчужины в другое место, или вообще освободить помещение. Рустагиль был убежден, что воры что-то пронюхали о жемчужинах и их местонахождении и приходили именно за ними. Они притягивали мошенников, как вода молнию. Гнев инженера не утихал, и Ромуальд должен был безоговорочно подчиниться его требованиям. Учитывая тот факт, что он жил за счет Тибо, ему следовало вести себя тихо. И речи не могло быть о том, чтобы положить ожерелье в банковский сейф, – из-за необходимости регулярных морских ванн. Ежедневное появление бывшего фотографа в зале, где стоят сейфы Национального банка в Везуде, да еще с большим сосудом в руках, заинтересовало бы весь персонал. Поместить ожерелье в надежно закрываемую лабораторию Рустагиля? Услышав это предложение, инженер чуть не вцепился в волосы своему родственнику, он начал кричать, что никто, пока он жив, не войдет в его святая святых! Наконец, выход был найден, и нашел его опять же Тибо. Раз Фальгонкуль представлял собой руины, куда никто в общем-то не ходил, так как слухи о привидениях дошли до всех окрестных жителей, то почему бы не спрятать жемчужины именно там? В замке было множество тайных переходов, каменных мешков – идеальных тайников, которые стоили подвалов любого банка, а Ромуальд их знал, как свои пять пальцев. Никакой вор но догадается, что колье, не имеющее цены, может находиться в этом жилище сов. Ромуальд сначала упрямился, потом согласился. Ночью, тайком, кузены пересекли лес Грет, прижимая к груди шкатулку с жемчужинами. Они прошли мимо четырех погруженных во мрак домов: Машюртонов, Смирговских, Равале и Дантелье, стоящих у края дороги. Все спали, только несколько раз залаяли собаки. Потом вошли в разрушенный замок предков и поместили шкатулку в нишу в глубине подземного перехода, проходившего под оружейным залом.

Каждый день Ромуальд, в качестве моциона, отправлялся в замок купать свои жемчужины, неся в сумке бидон с морской водой. Эти хождения взад и вперед длились целый месяц, а потом местные жители заинтересовались, что бы это значило. Самые любопытные стали выслеживать ненавистного Мюзардена, послали на разведку мальчишек. Они шли буквально за ним по пятам, и Ромуальд был вынужден отказаться от ежедневных прогулок в замок, чтобы не раскрыли его секрет. Для полноты картины, Нини Комбинас и Пьянити, не в силах перенести удар, нанесенный им в Адене и по-прежнему жаждавиие крови, появились опять и жили в гостинице «Модерн».

Надо было искать другое решение. Ромуальд, боясь столкнуться нос к носу с «агентами по торговле недвижимостью», опять затаился у своего кузена. Время шло, и жемчужины в тайнике начинали портиться. Ни за что на свете Рустагиль не хотел держать жемчужины у себя, боясь нового проникновения взломщиков – так, в конце концов, они доберутся и до его лаборатории!

Однажды, в Амьено, куда перевели Ирен, выходя после очередного свидания из тюрьм, Ромуальд заметил невысокого человека, показавшегося ему с виду довольно порядочным, покидавшего мужской блок с маленьким чемоданчиком в руках. Лицо человека сразу понравилось Ромуальду, и он, без всяких церемоний, пригласил его пропустить стаканчик в баре напротив. Мульор (так звали этого мужчину) рассказал свою историю. Бывший интендант, он совершил ряд мелких мошенничеств из любви к женщине. Был приговорен к пяти годам и вот вышел на свободу, без работы, с вечным клеймом статьи, висевшим над ним. У Ромуальда не было времени кого-то искать, и он предложил Мульеру интересную работу, немного необычную, конфиденциальную и хорошо оплачиваемую. (Заплатить должен был, разумеется, Тибо).

Нанятый Мульор отправлялся каждый день в замок для орошения жемчужин. Он был предан и не задавал лишних вопросов, до того дня, когда понял, что человек, его нанявший, имеет свой интерес, и что жемчужины, которые он ежедневно купал, были настоящие, тогда он вступил на путь своего любимого порока и прибрал к рукам жемчужины.

Апрельским утром 1975 года, видя, что его «купальщик» не возвращается, Ромуальд стал сходить с ума. Пришлось Тибо позвонить в полицию и ввести ее в курс дела, рассказав, что жемчужины огромной ценности были спрятаны в замке. Будучи предупрежденными вовремя, жандармы схватили Мульера за шиворот в тот момент, когда он с ожерельем в чемодане, уже собирался сесть на автобус, идущий в Везуль. Он вернулся в тюрьму, а Ромуальд получил обратно свое сокровище.