Зарубежные клондайки России - Сироткин Владлен Георгиевич. Страница 13

Впоследствии мирные инициативы царя на двух Гаагских пацифистских конференциях были смазаны кровавыми событиями Первой мировой (а в России — еще и гражданской) войны. Сыграло свою роль и «предательство» недавних пацифистов — «рюриковича» князя Долгорукова, лидера кадетов Милюкова и многих других: в 1914 г. они «сменили флаги» и стали воинствующими патриотами, сторонниками войны до победы над «тевтонами». А ведь Милюков в 1911 г. выпустил целый пацифистский трактат «Вооруженный мир и ограничение вооружений». Именно в этой книге профессор-кадет впервые в мировой литературе выдвинул и обосновал модную ныне идею конверсии ВПК.

Между тем принятые на двух Гаагских конгрессах мира конвенции и декларации оказались весьма жизнеспособными и позднее, после Первой и Второй мировых войн, вошли в уставы Лиги Наций и ООН. Предложенная же русской делегацией на I Гаагской конференции идея моратория на пять лет для наличных вооруженных сухопутных и военно-морских сил и замораживания военных бюджетов на уровне 1899 г. хотя и не была тогда принята, тем не менее после Второй мировой войны получила практическое развитие в отношениях США-СССР при гонке ядерных вооружений (мораторий, а затем и запрет испытаний водородных бомб в атмосфере, запрет на отдельные типы ракет и т. д.).

Но самым главным в этом пацифизме Николая II было другое: попытки не только продекларировать на конгрессах отказ от войны, но и создать эффективную систему предотвращения войны в Европе и мире с помощью т. н. «финансовой дипломатии», активными пропагандистами которой выступали министр финансов Российской империи в 1893-1903 гг. Сергей Юльевич Витте и его российские и зарубежные единомышленники.

Глубинной основой проектов «финансовой дипломатии» стало качественное изменение традиционно торгово-промышленного капитализма времен Адама Смита и Дэвида Рикардо, с середины XIX в. начавшего трансформацию в финансово-промышленный.

В СССР эта трансформация многими поколениями советских людей воспринималась сквозь призму ленинского трактата «Империализм как высшая (в первоначальном заголовке — последняя. — Авт.) стадия капитализма» (1916 г.). Именно из этой работы В.И. Ленина следовал главный вывод большевиков о загнивании и неминуемом крахе капитализма как социально-экономической системы. Левая социал-демократка Роза Люксембург пошла еще дальше — у нее выходило, что капитализм на его последней стадии — империализме — рухнет автоматически.

Предостерегающие голоса, включая предсмертный голос самого Фридриха Энгельса, а также Г.В. Плеханова и Эдуарда Бернштейна, не были услышаны молодым поколением европейских левых социал-демократов, рвавшихся к власти через мировую пролетарскую революцию.

Между тем существовали и другие, весьма отличные от ленинско-люксембургских, точки зрения, в том числе и в России. Из факта трансформации «старого» (торгово-промышленного) капитализма в «новый» (финансово-индустриальный) эти мыслители делали прямо противоположный ленинскому вывод: не о «загнивании» и «крахе», а, наоборот, о прогрессе и возможности с помощью мировых финансов избежать традиционных войн за передел сырьевых колоний в мире.

Так, упоминавшийся выше крупный российский финансист и подрядчик в строительстве железных дорог Иван Станиславович Блиох (1836-1901) к концу жизни выступил еще и как теоретик перестройки международных отношений в мире на базе новой «финансовой дипломатии» (см. его шеститомный труд «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях», переведенный на многие языки мира). Характерно также, что И.С. Блиох выступал и практиком пацифизма: на собственные деньги он создал в г. Люцерне (Швейцария) частный «Международный музей войны и мира», существующий и поныне.

С другого конца — через реорганизацию международной торговли — вышел на проблему использования финансового капитализма молодой русский экономист С.М. Житков.

Однако подлинным «мотором» использования «финансовой дипломатии» в интересах мира и соавтором проекта создания всемирной валютной системы на базе США выступил С.Ю. Витте. Как всякому талантливому администратору, его репутации не повезло ни у современников, ни у потомков. «Кабатчик» (П.Н. Милюков) — за введение госмонополии на продажу водки, «финансовый фокусник» (В.И. Ленин) — за приравнивание бумажного рубля к золотому стандарту — вот далеко не полный перечень отрицательных эпитетов, которыми награждали современники талантливого финансиста.

И неудивительно, что ленинские оценки деятельности Витте перекочевали даже в серьезные труды советских историков («классовая ограниченность царского министра»), а вся многогранная работа Витте по интеграции России в мировую финансовую систему была сведена лишь к поиску иностранных займов, причем с прозрачным намеком — «царский министр» хотел превратить матушку-Россию в иностранную колонию.

На самом же деле Витте намного опередил свое время. Лучшее доказательство этому — «финансовая дипломатия» Германии и Японии, но уже после Второй мировой войны, через полвека после смерти ее отца-основателя.

И удивляться надо не тому, что дважды — в 1903 и 1906 гг. — Витте был отправлен царем в отставку (причем во второй раз — навсегда, вплоть до своей кончины в 1915 г.), а что за сравнительно короткий — всего десять лет — период своего пребывания на посту министра финансов он так кардинально изменил финансовую систему (ввел золотой рубль), форсировал железнодорожное строительство (Транссибирская магистраль, русские дороги — КВЖД и ЮМЖД — в Северном Китае, Турксиб в Средней Азии и т. д.), банки (Русско-китайский, Русско-корейский, Русско-персидский и др.) обеспечил финансово-экономическое присутствие Российской империи в сопредельных странах, особенно на Востоке.

Сановную военную и гражданскую царскую бюрократию раздражала, однако, не столько политика этого «выскочки» из железнодорожных билетных кассиров, сколько методы ее осуществления. Ведь Витте, хорошо изучив коридоры царской бюрократии, при помощи Александра III и, частично, Николая II, сумел отвоевать в этом хитросплетении чинопочитания, интриг и амбиций довольно широкую «автономию», которую его злейший недруг министр внутренних дел В.К. Плеве, входивший с ним в одно правительство, называл «государством Витте».

Много позднее (1910 г.), когда граф Витте был уже не у дел, петербургская влиятельная газета «Новое время» справедливо писала об этом «государстве в государстве»: Витте-"государь" командовал «собственным войском» (многотысячным казачьим корпусом пограничной стражи, вооруженной пушками и пулеметами), имел «собственный торговый флот» с собственным флагом (подчинялся Департаменту морской торговли Минфина России), «свои железные дороги» (в Китае — КВЖД и ЮМЖД — и в Персии), «своих дипломатических представителей» (т. н. финансовых агентов в крупнейших столицах мира). А если к этому добавить, что финансирование всех «казенных» железных дорог России шло через Департамент путей сообщения все того же Минфина, да вдобавок то же министерство непосредственно управляло Госбанком империи, Государственным дворянским земельным банком, Крестьянским поземельным банком и еще чеканило «рыжики» (золотые пятерки и десятки) на собственном Монетном дворе — фон Плеве, пожалуй, прав: «государство Витте» в 1893-1903 гг. действительно существовало.

Не прав был Плеве и его единомышленники, недруги министра финансов, в другом: Витте затеял всю эту «автономию» не из-за жажды административной власти или сановных амбиций, хотя и они были ему не чужды. Придя в высшие эшелоны власти «со стороны», как сказали бы сегодня, с производства (начальник службы движения и перевозок одной из крупных частных «чугунок» на юге России), он очень быстро понял: новое дело подъема экономики и финансов старая царская бюрократия делать не хочет и не сможет, какие грозные царские указы ни издавай. И Витте пошел старым проверенным византийским путем — добрался до «уха государева». Ему повезло — Александр III и сам хорошо понимал, что его чиновничий аппарат мало приспособлен для нововведений, т. к. озабочен чинопочитанием — в каком вицмундире (зимой) или тужурке (летом) прийти к теще начальника с поздравлением по случаю тезоименитства, какие ордена надеть и в каком порядке и т. д. А какие-то там «Великие сибирские пути» строить, ломать голову о строительстве неведомой ГЭС на днепровских порогах на Украине, обсуждать проект строительства моста через Керченский пролив из Крыма на Кубань — нет уж, батенька, нас увольте. Об этом пусть купчишки думают да разные там промышленники из староверов — им ведь к чинам и званиям путь заказан, из «чумазых» они, вот пусть и копошатся там в навозной жиже экономики, а мы — «государевы слуги», державный интерес блюдем.