Черная роза - Скай Кристина. Страница 108

— И вижу также, что ничего путного не выйдет, если расспросить тебя о тех днях, которые ты провела во Франции. Да, ты рассказала мне не больше половины, детка, но не надейся, черт возьми, скрыть от меня свои чувства, — ворчливо добавил Джек.

Тэсс упрямо сжала губы. Джек фыркнул.

— Хобхаус и эта разношерстная команда из «Ангела» утверждали, что ты уехала в Оксфорд навестить братца-шалопая. Что, — ровно произнес он, не сводя пронзительных глаз с лица Тэсс, — лишь чуть безумнее, чем эта история, которой ты меня потчуешь.

Тэсс оставалось только улыбнуться при мысли о преданности мажордома.

— Напротив, я прекрасно провела время. Эшли показал мне Ботанический сад, музей Анны Радклифф и восточную церковь Святого Петра.

Глаза Джека потемнели сверкая гневом.

— У меня есть большое желание разложить тебя на колене, детка, так что не подначивай меня.

Тэсс дерзко ответила на его рассерженный взгляд.

— Ты тоже не подначивай меня, Джек. Я… устала. — Слово вылетело как вздох. — Чудовищно устала. Можно мне пойти наверх и поспать?

Лицо контрабандиста немедленно разгладилось, глаза затеплились участием.

— Не уступать ни на йоту, да? Не удивляюсь этому, если учесть, как с тобой обращался этот негодяй, твой отец.

Тэсс не ответила. Единственным знаком того, что она слышала его, были побелевшие костяшки пальцев на подлокотнике кресла.

Пробормотав сквозь зубы проклятие, Джек примирительно помахал рукой:

— Что ж, хорошо! Меня ждут дела. Но я вернусь завтра на закате. Жди меня в развалинах монастыря. И тогда, Тэсс Лейтон, я потребую от тебя некоторых ответов, предупреждаю тебя! — Все еще хмурясь, контрабандист повернулся и надел черную треуголку и плащ.

Он изучал ее несколько мгновений непроницаемыми глазами, держа в руках забытую маску с усами.

— Завтра у монастыря. И постарайся до тех пор не попасть в беду, детка. — С этими словами Лис вышел из комнаты.

Еще долго после его ухода Тэсс сидела, уставившись в дверной проем. С тревожно бьющимся сердцем достала она из кармана шерстяного платья маленькую деревянную русалку.

Она долго изучала фигурку заплаканными глазами, потом медленно поднялась, взяла коптящую свечу и побрела в сторону лестницы.

Было уже утро, когда лорд Рейвенхерст устало спешился, зажимая под мышкой видавший виды кожаный ранец. Путешествие из Дувра было кошмаром. Его чуть не задавил пьяный кучер; потом, в довершение всех бед, его лошадь потеряла подкову.

Лицо его было изможденным, и густая щетина темнела на твердой челюсти. Последняя, поспешная, предрассветная, встреча с агентом морского министерства в Дувре была краткой, совершенно бесполезной и вызвала много вопросов, оставшихся без ответов.

Рейвенхерст покачал головой, бросив неодобрительный взгляд на свои забрызганные грязью сапоги и пыльный плащ. Да, единственным светлым пятном за этот день было ожидание выражения испуга на лице его камердинера, когда Пил узрит виконта в столь жалком виде.

«А также изумление на лице другой персоны», — мрачно напомнил себе Рейвенхерст.

Его глаза потемнели, пока он нетерпеливо стучал в дверь, понимая, что задержка происходит из-за его собственной оплошности, поскольку он не сообщил слуге время возвращения.

Открылась дверь, и за ней появилось ошеломленное лицо Пила.

— М-милорд!

«Произнесенное им слово скорее похоже на богохульство, нежели на учтивое обращение», — мрачно подумал Рейвенхерст, входя в дом. Не говоря ни слова, он стряхнул с плеч плащ и швырнул его на перила, продолжая без остановки подниматься наверх.

— Наконец-то вы вернулись!

Пилу не было видно, как изогнулась его черная бровь.

— Ваше зрение все такое же острое, Пил, что, разумеется, радует меня. Однако, поскольку сейчас не что иное, как чертово утро, умоляю вас сдержать свои излияния и принести мне в комнату воду и полотенца.

— Разумеется, милорд. — Бесстрастная маска вновь воцарилась на лице Пила. — Сию минуту.

«Слуга очень проворен и исполнителен», — подумал Рейвенхерст, решив, что надо будет увеличить камердинеру жалованье. В один миг виконт взбежал по лестнице. Он остановился на пороге своей комнаты, вспоминая то, что увидел две недели назад, — разбросанные по полу осколки стекла, запятнанные кровью и завязанные узлами простыни, свисающие из окна.

Несколько мгновений он не шевелился, храня на лице непроницаемое выражение. Никаких следов разгрома, разумеется, не осталось. Пил хорошо постарался. Только Рейвенхерста по-прежнему ранили острые осколки памяти.

Он медленно подошел к дальней стене, остановившись перед массивным бюро из полированного красного дерева с латунными украшениями. Виконт повернул ключ в богато украшенной замочной скважине, выдвинул ящик и вынул оттуда маленький предмет. Он рассматривал печальными глазами резную шпильку, которую Тэсс обронила в этой комнате две недели назад в безумной попытке убежать от него. Он склеил вещицу со всей возможной тщательностью. Зачем он это сделал — Дейн старался не думать.

Его пальцы непроизвольно сжались. Захваченный мучительными воспоминаниями, он пытался забыть, как ее волосы рассыпались по его подушке буйным золотисто-каштановым облаком, как ее тело горело от его прикосновений, обволакивая его своей женственностью и ароматом лаванды. Как ее потемневшие и безумные глаза умоляли его, когда она извивалась в тисках отвратительного снадобья леди Патриции.

Его пронзило острое и настоятельное желание.

«Забудь о ней, — предостерегал резкий голос. — Как она почти наверняка забыла тебя». С низким хриплым стоном Рейвенхерст. положил шпильку на место, потом задвинул ящик.

Боль и снова боль. Желание и обман. Почему бы ему не отказаться от этого? Особенно теперь, когда воспоминания могли принести ему лишь мучение? Потому что не может, хотя, казалось, их удел в жизни таков, что они доставляют друг другу только боль.

Он как раз заканчивал брить щеки, когда послышался легкий стук в дверь.

— Войдите.

Пил с бесстрастным видом вручил ему конверт кремового цвета.

— Только что принесли, милорд. Рейвенхерст подозрительно принюхивался.