Черная роза - Скай Кристина. Страница 97
Одна. Две. Тэсс смутно следила за приглушенными щелчками, чувствуя биение крови.
Три. Четыре.
С низким, диким рычанием Андре вцепился в платье и одним движением сорвал все остальные, потом стал стаскивать платье с плеч Тэсс, пока перед ним не предстали совершенные формы ее белого тела.
— А Марта? — прошептала она.
— Ушла, — закончил Андре, — и мы одни, моя красавица, моя нежная дикарка. — Он обхватил большими ладонями ее полные груди и стал гладить затвердевшие бутоны. — Сердце моего сердца.
— Возьми меня, Андре, — услышала Тэсс чей-то шепот, удивляясь странному, хриплому звучанию этого женского голоса. Ее голоса?
— Прикоснись ко мне. — Она потянула нетерпеливыми пальцами за его воротник, расстегивая пуговицы, столь жестоко разделявшие их тела. Наконец, легонько вскрикнув, она разделалась с рядом этих пуговиц так же, как он с ее.
Они рассыпались с приглушенным стуком на зеленый ковер у ног Тэсс.
Тэсс упала на мгновение позже, задохнувшись, когда твердое, горячее тело Андре напряглось при ее падении. Она сорвала с него бриджи; он выдернул из-под нее свое бархатное одеяние и комом бросил рядом с ней.
Она была уже неподвластна словам, неподвластна мыслям, охваченная неистовой, безумной страстью к нему. Губы ее могли лишь трепетать, язык, неустанный и голодный, скользить. Когда он приник к ее рту, она вскрикнула и прикусила его губы, желая получить больше, еще больше, прижимаясь горячим языком к его языку. Нащупав рукой теплые завитки волос, Андре низко и невнятно застонал, просовывая пальцы дальше. На Тэсс бурными волнами накатило удовольствие. Он каким-то образом знал, когда поддразнивать и когда неистово наступать.
— Нет, Андре, не так. Я… я хочу, чтобы на этот раз ты был со мной. Я хочу ощутить тебя внутри себя, окутать тебя, когда придет наслаждение. — Она могла получить от него по крайней мере это. Знать, что он в ней, думает о ней, а не об одной из тех, других женщин.
— Всеблагой Господь, — С прерывистым стоном темнобородый француз отодвинулся, чтобы развести ее бедра. Даже тогда она боялась потерять его, выгнув спину дугой и потянувшись кверху, пока ее губы не ощутили солоноватую кожу его шеи.
Все тело Андре сжалось от усилия побороть в себе желание безжалостно войти в нее.
— Господь свидетель, еще немного — и я не смогу больше терпеть. Я возьму тебя здесь и сейчас же, без всякой прелюдии, под фанфары, как портовую проститутку.
— Да, сейчас, — простонала Тэсс, не услышав ничего из того, что он сказал. Она понимала только, что он хочет ее.
Все, что угодно, ради этого огня, чтобы прогнать безжалостные мысли о темноте, расстилавшейся перед ней повсюду и навсегда, до конца дней.
— Нет, — сердился он, силясь не замечать сладостных бешеных движений ее бедер под ним, исторгаемых ею прерывистых стонов, приливов страсти, делающих ее кожу гладкой там, где соприкасались их тела. — Нет, — выдохнул он снова, зная, что проигрывает.
— Ан-ндре, — умоляла Тэсс, покусывая его шею. — Пожалуйста! О-о… сейчас! — Спина ее выгнулась дугой, затвердевшие соски задевали его грудь как маленькие, нежные почки.
Где-то в глубине сознания Тэсс ненавидела себя за столь полный отклик и ненавидела его за то, что он так хорошо знает, как возбудить ее.
Но казалось, что эти мысли принадлежат кому-то другому — и ее тело тоже чужое, не подвластное больше ее воле.
И тогда француз дал ей то, чего они оба хотели. Со сдавленным стоном он приподнялся над ней и обхватил руками ее бедра.
— Я не могу больше ждать. Ты… о Боже… уверена?.. — Его голос охрип в яростной попытке сдержать себя.
Ответом ему было неистовое движение бедер.
— Тогда возьми меня, чайка! — выкрикнул он, даря Тэсс райское блаженство, когда его горячая, напряженная плоть глубоко вошла в нее, — Возьми каждую клеточку моего жадного тела!
Тэсс так и сделала.
Неистово. Исступленно. Со всей сладостной, бездумной несдержанностью. Все время желая большего — ища и двигаясь, вцепляясь пальцами в его напряженные плечи и обнимая его за талию длинными ногами, чтобы еще ближе притянуть к себе.
И француз вовлек ее в бурю, как и обещал, истово и бесконечно двигаясь в ней сильными толчками, каждый из которых приводил ее в невыразимый, трепетный восторг.
Тэсс вздрагивала, брошенная в незнакомое, беспокойное море, вознесенная каждой волной до самого гребня, а потом скользящая вниз в головокружительный омут наслаждения. И почему-то Тэсс находила там свет, как и обещал Андре — пляшущее фосфоресцирующее сияние, уносимое вверх и обволакивающее их гладкие, разгоряченные тела.
Она смутно слышала чей-то стон. Ее собственный? Или его? Тэсс почему-то не могла различить — они были так близки сейчас, каждой клеткой, каждым спаянным нервом, каждым дюймом тела, связанные единением, которое Тэсс раньше считала невозможным.
Его сердце билось громкими толчками, так же как ее. Их кровь пульсировала в унисон. А их тела двигались в сладостном согласии!
Огонь и тень.
— Ан-ндре? — задохнулась Тэсс, чувствуя, как ее сотрясает конвульсия в тот момент, когда их тела соединились.
— Да, хорошо. Всегда… так произноси мое имя!
— Андр… о-о-о!
Вдруг такие тривиальные вещи, как имена, названия стран, и прочие слова забылись, когда на Тэсс обрушилась огромная ослепляющая волна наслаждения, лишив ее дара речи, заставив выгнуться дугой, упереть пальцы ног в мягкую зеленую траву и тихонько застонать.
Андре притянул ее еще ближе, упиваясь ее бешеными содроганиями, срывая с ее губ слабые, задыхающиеся стоны.
Она падала.
И падала…
И он ждал ее там.
— А-а! Крепче! Как сладко! Да, и снова! Снова, моя дикая сладкая любовь. Обнимай меня так всегда. — Сжав губы, с напряженным лицом, француз опять задвигался, опершись на локти, снова наполняя ее огнем и волшебством.
«Бог мой, как она красива!» — смутно думал капитан «Либерте», плавая в дымке наслаждения, ощущая, как ее плоть пульсирует и сжимается в экстазе и каждое ее содрогание отзывается в нем утонченной мукой.
Да, и все же он сдерживал себя, всем своим существом сосредоточившись на ее удовольствии, неистово погружаясь в нее, пока она снова не выгнулась и не откинулась назад.