Рубин - Скай Кристина. Страница 86

– Браво. Ты, как и всегда, прав. Твое мастерство иногда даже пугает меня. Еще пару столетий назад тебя могли сжечь на костре за такие фокусы. Ну а теперь я собираюсь услышать твой рассказ о мисс Браун, кажется, так ты ее назвал?

Пэйджен посмотрел из окна на зеленые ряды посадок чая, покрывающие склоны холмов и долину, насколько мог видеть глаз. Несколько минут спустя, сжав пальцами полупустую чашку, он начал рассказывать обо всем, что он знал о златовласой нарушительнице, появившейся на его пляже. Пэйджен утаил только одну подробность в своей истории – то, что случилось с ними на поляне под водопадом, когда он обнаружил ее после встречи с белым тигром.

С каждым словом брови Хадли поднимались все выше и выше, пока Пэйджен не испугался, что они уйдут на затылок.

– О Господи, и это случилось в девятнадцатом веке! Кто мог совершить подобную гнусность? И бедное беззащитное существо не имеет никакого понятия относительно происхождения или подробностей своего появления на твоем берегу?

Пэйджен слабо улыбнулся Хадли:

– Это «бедное беззащитное существо», как ты ее называешь, разыграло сцену, которая внушила ужас троим отпетым бандитам, и может обращаться с винтовкой так же хорошо, а возможно, и лучше, чем я сам. А еще она дважды спасла мою жизнь. Даже без памяти, она наименее беззащитная женщина, которую я когда-либо имел несчастье встретить.

– Я услышал восторг в твоем голосе, или мне показалось?

– Вполне вероятно. Мисс... э-э-э... Браун – исключительная женщина.

– Но... – вопросительно протянул Хадли.

Хрипло выругавшись, Пэйджен встал и резко зашагал по комнате.

– Но она, что весьма вероятно, является самым опасным агентом Джеймса Ракели, посланным в поисках рубина. – Пэйджен небрежно взъерошил пальцами свою шевелюру, превратив ее в буйную гриву. – У меня нет ни малейшего понятия, где сейчас находится этот проклятый камень. Но по крайней мере мы знаем, что у Ракели его тоже нет, иначе он не стал бы разыгрывать весь этот спектакль.

– Это серьезное обвинение, Деверил. – Лицо Хадли стало строгим. – Ты можешь представить доказательства?

– Конечно, не могу, черт побери! Когда это Ракели был настолько небрежен, чтобы оставить хоть малейшие следы своей причастности? Нет, только инстинкт говорит мне, что она фигура Ракели, да еще уверенность, что ее появление на том удаленном участке пустынного берега вряд ли было простым совпадением.

Хадли глубокомысленно поскреб свой подбородок.

– Возможно, ты прав.

– Конечно, я прав. Не позволяй этому ангелочку хоть на секунду одурачить себя. Баррет... э-э-э... Браун – хладнокровная интриганка, способная позаботиться о себе. Даже сейчас, когда она не может вспомнить, зачем ее сюда послали. И я уверен, что ее память скоро вернется, чтобы подсказать ей следующие шаги.

Явно потрясенный, Хадли пробормотал что-то себе под нос и нагнулся, чтобы налить себе еще чашку дымящегося чая.

– Я не могу поверить в это. Она выглядит такой безобидной и благовоспитанной молодой леди.

– Но мы с тобой знаем, что внешность может быть обманчива.

– Ты имеешь в виду того молодого инженера, появившегося на пороге дома в прошлом месяце, притворяясь, что страдает от приступа малярии? Да, он казался слишком хорошим, чтобы быть правдивым, когда предложил свои услуги по очистке того участка джунглей за долиной при помощи новой разновидности пороха.

– Ты прав. Он был слишком хорош, чтобы ему доверять. К счастью, я поймал его раньше, чем он поджег навесы для сушки чая и все бунгало туземцев. И у меня нет ни тени сомнения, что мы были бы его следующей жертвой, конечно, после того, как сказали бы ему, где находится рубин.

– Мне это не нравится, Тигр. Мне это совсем не нравится. Что помешает этой Баррет после восстановления памяти попытаться проделать то же самое?

Лицо Пэйджена стало серьезным.

– Оставь эту проблему мне.

– Прекрасно. – Хадли на секунду прикрыл глаза. Потом, все еще ворча, опустошил свою чашку. – Но не жди, что я одобрю твое решение, слышишь? Мне не по нраву такие методы.

Пэйджен ничего не ответил. Что он мог возразить, если Хадли просто сказал вслух то, что он подумал про себя?

– Я прикажу принести воду для вашей ванны, мэм-сагиб. Так жаль беспокоить вас, но вам будет приятнее заснуть после купания.

Баррет вздрогнула, поняв, что она заснула, сидя в изящном, обитом ситцем кресле у самой двери. От неимоверной усталости она даже не позаботилась расстегнуть рубашку или снять ботинки. Мита остановилась в дверях в сопровождении двух любопытных туземок, одетых в изящно подвязанные юбки и блузки, обнажающие часть живота. Она произнесла несколько фраз на местном наречии, и женщины принялись распахивать ставни и снимать чехлы с мебели. Взмахивая метелками из перьев, они пронеслись по комнате, удаляя мельчайшие частички пыли с блестящего шкафа из розового дерева и столов, а потом стремглав бросились в соседнюю комнату за полотенцами.

В тумане дремоты Баррет увидела, что двое одетых в саронги мужчин внесли сверкающую медную ванну и поставили ее в центре комнаты, а потом удалились, предварительно сложив ладони у груди в традиционном жесте.

– Право, Мита, тебе не стоило так беспокоиться. Кувшина горячей воды было бы вполне достаточно. Все равно я слишком хочу спать, чтобы принимать ванну.

Мита отвергла все ее возражения:

– Но сагиб Хадли выразился достаточно ясно. Сначала ванна, потом легкий завтрак, а потом отдых. И я намерена выполнить его приказание.

Баррет наблюдала за клубами пара, поднимавшегося над ванной, пока две женщины наполняли ее из серебряных ковшей.

Когда ванна была готова, Мита приказала женщинам удалиться и достала из-за пояса флакон из крошечной высушенной тыквы. Она наклонила его над водой и вылила из него несколько капель.

– Превосходно. Это старинный состав, употребляемый женщинами моего племени уже многие столетия. Не спрашивайте меня о его составе – это тайна, и мне пришлось бы вам отказать. Но этот эликсир восстановит ваши силы, мэм-сагиб. Он поможет вам уснуть, а когда... когда вы проснетесь, вы почувствуете себя совершенно другим человеком.

Аромат, поднявшийся вместе с паром, распространился по комнате. Это была сложная смесь запаха жасмина, лепестков апельсинового дерева, чайных роз и какого-то незнакомого таинственного вещества.

– Я уверена, что буду наслаждаться этим эликсиром, Мита. Ты очень добра, разделяя со мной такое сокровище. – Баррет глубоко вздохнула и благоговейно прикрыла глаза. – В Лондоне ты могла бы сделать состояние, обладая такими благовониями.

– Возможно, мисс, если бы я когда-либо решилась продать его. Но об этом я не могу даже и подумать. А теперь вы согласитесь раздеться и принять ванну?

Испытывая некоторое неудобство, Баррет решила про себя, что Мита могла быть очень настойчива, хотя и очень деликатна. В конце концов Баррет уступила, позволив индианке расчесать ей волосы и закрепить их на затылке, а затем помочь забраться в ванну.

Все это время Мита негромко болтала, подробно рассказывая обо всех изменениях, происшедших в Виндхэвене с момента ее отъезда, о последнем сборе чая и волнениях по поводу задержки муссонных ливней. Тем временем Баррет закрыла глаза и откинулась назад, наслаждаясь роскошью горячей ванны и ароматом загадочного эликсира. Но, по молчаливому соглашению, ни одна из женщин не говорила об одном – суровом владельце Виндхэвена.

Несколько часов спустя что-то нарушило сон Баррет. Она резко села в кровати, ее сердце учащенно забилось. Тишина, все кругом тихо. Комната была освещена бледным янтарным светом единственного фонаря с пальмовым маслом. Прозрачный полог вокруг кровати колыхался от слабого сквозняка, а снаружи ветерок покачивал деревянные ставни. Тук-тук. Тук-тук-тук. Баррет со вздохом снова легла на спину, узнав постукивание ставня. И тогда она услышала другой звук – слабое ритмичное шипение.

Господи, только бы не змея! Баррет осторожно посмотрела вокруг, но в слабом свете фонаря не нашла источника звука. Она напряженно прислушалась. Это были тихие ритмичные вздохи спящего человека. На краткий миг Баррет подумала, что это был Пэйджен, улегшийся на обитом ситцем диване в тени у противоположной стены комнаты. Но диван был пуст. Тогда она рассмотрела маленькую фигурку, свернувшуюся на кровати перед дверью. Так он послал кого-то из домашней прислуги, чтобы не оставлять ее. Он решил, что эта кровать остановит сонные похождения Баррет. На какое-то мгновение она почувствовала боль потери и сожаления, настолько сильные, что они ослепили ее и лишили дыхания.