Обреченные на победу - Скальци Джон. Страница 8

– Не думаю, что вам стоит сильно переживать из-за этого, – ответил я. – Техас очень велик.

Она улыбнулась.

– Спасибо. Но, если честно, я вовсе не переживаю. Это всего лишь немного смешно. Когда я была маленькой, то очень любила читать все подряд романы из серии «Юный колонист», смотрела фильмы и мечтала о том, как буду разводить скот где-нибудь в системе Арктура и сражаться против жестоких земляных червей в колонии Гамма-первая. Мне исполнилось двенадцать лет, когда я узнала, что колонисты происходят из Индии, Казахстана, Норвегии, то есть из тех стран, которые не в состоянии обеспечивать существование населения. А я родилась в Америке, и, значит, мне не светит попасть туда. Какое разочарование! И дело было вовсе не в арктурианских коровах или земляных червях!

Она снова пожала плечами.

– Я выросла в Сан-Антонио, затем уехала учиться в колледж при Техасском университете, вернулась обратно и поступила на работу. В конце концов вышла замуж, и каждый год мы ездили в отпуск на побережье Мексиканского залива. На тридцатую годовщину хотели поехать с мужем в Италию, но так и не поехали.

– Что же случилось?

Джесси рассмеялась.

– Его секретарша – вот что случилось. Это они в итоге отправились в Италию на медовый месяц. А я осталась дома. С другой стороны, их путешествие закончилось в Венеции, где они оба насмерть отравились моллюсками, так что для меня всё кончилось гораздо лучше. В общем, после этого я не слишком переживала, что не путешествую. Я знала, что вступлю в ССК, как только достигну нужного возраста. И вот я здесь. Хотя теперь немного жаль, что я так мало повидала на Земле. Я летела до Найроби с пересадкой в Далласе. Это было очаровательно. Хотелось бы мне, чтобы такая поездка была не единственной в моей жизни. Я не имею в виду вот это, – она махнула рукой в сторону окна, за которым тянулись кабели «бобового стебля». – Ни разу в жизни не думала, что мне придётся ехать в этой штуке. Интересно, что держит эту верёвку стоймя?

– Вера, – серьёзно ответил я. – Вы верите, что она не упадёт, и она не падает. Только постарайтесь не думать об этом слишком много, а не то у нас всех могут случиться неприятности.

– Во что я действительно верю, – с точно такой же серьёзностью сказала Джесси, – так это в то, что мне хочется перекусить. Не желаете присоединиться?

– Вера… – повторил Гарри Уилсон и весело рассмеялся. – Что ж, возможно, этот кабель и впрямь поддерживает именно вера. Поскольку я точно уверен – это может быть что угодно, но только не фундаментальная физика.

Гарри Уилсон присоединился к нам с Джесси в кабинке, где мы расположились, чтобы поесть.

– Мне показалось, что вы знакомы друг с другом, а это здесь редкое явление, – сказал он, подойдя к нам.

Мы пригласили его составить нам компанию, и он с благодарностью согласился. Гарри двадцать лет преподавал физику в средней школе города Блумингтон в штате Индиана, и «бобовый стебель» с его «зёрнышками» занимали его мысли с той самой минуты, как он взошёл на платформу.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что это не физика? – вскинулась Джесси. – Это совсем не то, что я хотела бы сейчас услышать.

Гарри улыбнулся.

– Извините. Попытаюсь выразиться по-другому. Положением этого «стебля», конечно же, управляют какие-то физические законы. Только вовсе не те, к которым мы привыкли. Здесь происходит много таких вещей, каким мы на поверхности Земли не можем дать никакого объяснения.

– Я чувствую, что нам предстоит выслушать лекцию по физике, – сказал я.

– Я много лет преподавал физику подросткам. – Гарри извлёк из кармана маленький блокнот и авторучку. – Больно не будет, можете мне поверить. А теперь смотрите сюда.

Он начертил полукруг внизу страницы.

– Это Земля. А это, – он нарисовал кружок примерно посередине страницы, – колониальная станция. Она находится на геостационарной орбите, то есть перемещается в точном соответствии с вращением Земли, и потому всегда расположена над Найроби. Пока что понятно?

Мы дружно кивнули.

– Прекрасно. Идём дальше. Смысл всей этой системы, которая у нас получила название «бобовый стебель», заключается в том, что колониальная станция соединяется с Землёй через этот самый пучок тросов, часть которых мы видим в окне, оснащённых подъёмными платформами. На одной из них мы сейчас и находимся.

Гарри провёл линию, изображающую трос, и маленький квадратик, обозначающий нашу платформу.

– Так вот, подъёмники на этих тросах не должны достигнуть скорости убегания – в этом случае они выходили бы на околоземную орбиту, как это делают грузовые ракеты. Для нас это хорошо, потому что нам не приходится добираться до колониальной станции, чувствуя себя при этом так, словно на груди стоит слон. Пока что все просто. Хитрость заключается в том, что «бобовый стебель» не подчиняется тем правилам физики, по которым растут бобы на земле. С одной стороны, – Гарри продолжил линию от колониальной станции до верха страницы, – колониальная станция не имеет права находиться на конце троса. По причинам, связанным с соотношением масс и орбитальной динамикой, нужно предполагать, что трос должен тянуться ещё на десятки тысяч миль за ту точку, где находится станция. Без этого противовеса система окажется непредсказуемо нестабильной и, следовательно, опасной.

– А вы, значит, хотите сказать, что она неопасна? – подначил я собеседника.

– Она не только не нестабильна, а вообще, вероятно, является самым безопасным средством передвижения из всех, какие когда-либо были изобретены, – сказал Гарри. – «Бобовый стебель» непрерывно используется в течение столетия с лишним. Колонисты всегда отправляются из одного-единственного пункта. Ни разу за все эти годы не было ни какого-нибудь несчастного случая, ни отказа техники. Лишь однажды, сорок лет назад, на «бобовом стебле» прогремел взрыв, но это оказалось диверсией, никак не связанной с физической структурой самой системы. Конструкция не менее стабильна, чем в тот день, когда её построили. Но согласно базовым принципам известной у нас физики, так быть не должно.