Драконовы сны - Скирюк Дмитрий Игоревич. Страница 61

— Я не пробирался. Я…

— Ищейка подлая, стукач! — Арнольд шагнул вперед, занося клинок над головой канатоходца. — Собачье племя! И как раньше я тебя не разглядел?

— Арни, Арни, погоди, постой… — Олле попытался заслониться зонтиком. — Я же предупредить… Ты ничего не изменишь если уйдешь, все станет только хуже! Ну хотя бы ради Норы…

Арнольда это почему-то разозлило окончательно. Все рухнувшие планы, все потерянные вещи и все предавшие его друзья не стоили тех взглядов, которые бросала девушка на Олле, пока канатаходец еще был с ними. Не помня себя от злости, Арнольд замахнулся и ударил.

— Да погоди же… Ах, черт!

Воздух гулко хлопнул, меч сверкнул в сиянии луны и с треском врубился в спинку стула. Арнольд, не удержавшись на ногах, повалился вперед и растянулся на полу.

Разбуженный внезапным грохотом, Вильям вскочил с кровати.

— Что? Что стряслось?!

Арнольд нашарил на столе свечу и торопливо застучал кресалом.

— Арни, ты чего?

— Да помолчи ты! — огрызнулся тот.

Трепещущий язычок пламени выхватил из темноты бледную физиономию Вильяма — бард сидел, закутавшись в одеяло, с арбалетом в руках. Арбалет был не заряжен. Больше в комнате никого не было.

— Ты чего шумишь? — спросил Вильям косясь на разрубленный надвое стул.

— Чего, чего… — буркнул Арнольд. — Ты никого сейчас тут не видел?

— Да дверь же заперта, кого ж тут видеть-то? — опешил бард.

— Неужели приснилось? — задумчиво пробормотал силач. Поворошил ногой обломки стула, подошел к двери и подергал засов.

— Пить надо было меньше, — проворчал Вильям. — Вон, с пьяных глаз всю мебель порубал… Ты, Арни, спрятал бы меч от греха подальше, что ли.

Не слушая его, Арнольд еще раз осмотрел окно и дверь, озадаченно покачал головой и молча залез под одеяло. Дунул на свечу и наступила темнота.

Уже почти заснув, Вильям вдруг встрепенулся, растревоженный внезапной мыслью и сел, намереваясь разбудить Арнольда, но покосился на торчащую из-под одеяла рукоять меча и передумал.

«А, ну его, — подумал он. — Еще накинется спросонья, поди потом докажи, что ты ему не снишься…»

— Это точно… — сочувственно вздохнули у него над ухом, и не успел Вильям удивиться, как сон сморил его окончательно.

— Опять не спишь?

Дверь хлопнула, впуская Золтана и облако снежинок. Хагг потоптался на пороге, стряхивая снег, снял шапку и прошел к столу. Корчма была пуста, все посетители давно разошлись по домам, и лишь Жуга, взъерошенный и мрачный, по-прежнему сидел возле камина и пил. Когда вошел Золтан, он как раз тянулся за кувшином. Поднял взгляд и снова уткнулся в кружку.

— Ты слишком много пьешь, — Золтан наклонился над кувшином и с неодобрением покачал головой.

— Он попросил второй кувшин, — сказала хозяйка корчмы, неслышно выходя из-за занавески. — Я принесла, как ты велел.

Хагг нахмурился. Уселся на скамью напротив травника.

— Пытаешься забыться?

Жуга неопределенно мотнул головой.

— Один приятель, — начал он, — сказал мне как-то раз, что кружка пива на ночь — лучшее снотворное, — он провел ладонью по лицу и усмехнулся. — Врал, наверное. А впрочем, черт его знает, может, и не врал. А только на меня почему-то не действует. Издергался. Не спится. Мысли в голове.

— Это из-за нее? — Агата кивнула на дверь комнаты, в которой уложили раненую девушку. Жуга проследил за ее взглядом и снова отвернулся.

— Не знаю. Может быть. Не знаю. Видишь ли, Агата… — травник вдруг запнулся посередине фразы и нахмурился, как будто что-то вспоминая. Вгляделся ей в лицо. — М-марта?.. — произнес он, не совсем уверенный, что угадал. Кабатчица вздрогнула и переменилась в лице. Посмотрела на Золтана.

— Я никому не говорил, — поспешно сказал тот. — Он сам узнал. С ним так бывает иногда, не бойся. Он не скажет никому.

— Ты знаешь, Золтан… — травник нервно повертел в ладонях кружку. — Это все так неожиданно. Ну, в смысле, Арнольд и Тил. Я тебе не верил про него… про Телли. Только после поверил, когда ты мне про кровь сказал. Я ведь все не мог взять в толк, что с Ли стряслось.

— Не кори себя напрасно, выкарабкается твоя девка. Хорошо, что ты ей вовремя кишки промыл. Я только одного не понимаю, — Хагг нахмурился. — Ты ведь умеешь раны заживлять. Зачем же со стрелой возился и вообще?

— Да забоялся я, — устало отмахнулся тот. — Запутано там все — и старые заклятья, и мои, и новых где-то нахваталась… Одно потянешь, два другие лопнут.

— Говоришь как о блохах.

— Если бы!

— У тебя рубаха порвалась, — некстати вдруг сказала Агата. — Давай зашью.

Травник поднял руку, безразлично покосился на длинный разрез на боку и молча потянул рубашку через голову.

— Задели? — Золтан с интересом подался вперед.

— Сам, — Жуга поежился от холода. — Меч доставал, не рассчитал маленько.

— Когда-нибудь ты брюхо так себе распорешь, — Золтан подтолкнул к Жуге свой сверток. — На вот, набрось пока.

Сверток оказался плащом. После недолгих уговоров Жуга пошел на компромисс — портной, не мудрствуя лукаво, укоротил немного его одеяло, приделал сверху капюшон и оторочил его мехом. Из неказистого кривого куска войлока получилась вполне приличная зимняя накидка, по-прежнему рыжевато-бурая, зато теплая.

— Ну, спасибо…

— Не стоит благодарности, — усмехнулся Золтан. — Видел бы ты, как старый Исаак потом выспрашивал, чья это шерсть! Я сказал, что верблюжья. Это ведь верблюжий войлок?

— Не знаю, — пожал плечами травник. — Может быть. Высокая такая кляча с двумя горбами. На них там эти ездили… В песках которые.

— Верблюд, — утвердительно кивнул Золтан.

Сверху, из той комнаты, где поселились бард с Арнольдом, вдруг послышался неясный шум и возгласы, затем удар и треск расколотой доски. Агата вздрогнула.

— Ох, Господи, — пробормотала она, — никак, стул разрубили… — она опустила шитье и укоризнено взглянула на травника. — И что ты за гостей все время приводишь, право слово? Ведь никакой же мебели на них не напасешься. В прошлый раз варяг мне стол разворотил, теперь вот этот… Чего они там с ним не поделили?

— Я сейчас взгляну… — сказал Жуга и неуклюже попытался вылезти из-за стола. Золтан ухватил его за руку и усадил обратно:

— Сиди. Как-нибудь сами разберутся… И не пей сегодня больше.

Жуга послушно сел, некоторое время таращился в пустую кружку, затем вдруг рассмеялся.

— Ты чего?

— Да так… — тот помотал головой. — Думается мне, я знаю, что случилось. У них еще был паренек, канатоходец. Ну, помнишь, я тебе рассказывал? Так вот. Вильям ему случайно в спину стрелу всадил, а потом…

На следующий день «Пляшущий Лис» был полон народу — в такую холодину многим приходила мысль зайти и пропустить там кружечку-другую. С кухни доносились запахи жареного мяса, лука и сладкого перца, в камине у стены гудело пламя, наполняя шумный зал уютом и теплом. Жуга и вся компания Арнольда безвылазно сидели наверху — во избежание ненужных встреч Хагг посоветовал всем четверым не выходить сегодня в зал. Естественно, такая просьба никого из них в восторг не привела.

— Какого лешего я должен сидеть в этой дыре? — возмущался Вильям, расхаживая туда-сюда по комнате. — В кои-то веки удалось заехать в Цурбааген, а мне нельзя даже на рынок выбраться, не говоря уже о лавках!

Он сел, постучал раздраженно пальцами по столу, потом вздохнул и потянул к себе блюдо с жареной ветчиной — по просьбе Золтана обед им подали прямо в комнаты.

— А мне Рика надо отыскать, — поддакнул ему Телли и посмотрел на травника, надеясь заручиться его поддержкой. — Слышь, Жуга, договорились же вчера. Ну в городе нельзя, а в лесу-то чего?..

Травник лишь скривился в ответ — как раз в этот момент он влез рукой в горшок с соленьями, стоявший на столе, и шарил там теперь, перебирая содержимое. Наконец он вытащил оттуда огурец, с хрустом его разгрыз и вновь задумался о чем-то, подперевши голову рукой. Вид у него был неважнецкий — подбородок топорщился рыжей щетиной, скулы заострились, под глазами набрякли круги. Во взгляде травника каким-то странным образом перемешались лихорадочный блеск и похмельная дымка. Золтан то и дело поглядывал на него с неодобрением, но травнику, казалось, было все равно. Тил в очередной раз осознал бесплодность своих просьб и замолчал.