Драконовы сны - Скирюк Дмитрий Игоревич. Страница 92

Герта выбрала свободную скамью и села, примостив под ней свой сундучок. Гномы разместились на носу. Помедлив, травник отошел от борта ближе к середине, туда, где обосновались Рик и Телли. Погладил мимоходом гладкую драконью чешую. Рик приоткрыл глаза и благодарно пискнул. Выгнул шею. Золотистый бок его был холоден, под кожей гладко и упруго перекатывались мышцы. Тонкое полотнище крыла напоминало огромный сложенный зонтик.

— Накрой его чем-нибудь.

Тил поднял взгляд.

— Он не мерзнет.

Помаленьку тучи расходились. Вскоре выглянуло солнце. Гребцы один за другим избавлялись от курток и плащей. Яльмар придирчиво присматривался к новичкам, порой кривился недовольно, но чаще хмыкал одобрительно. Жуга проследил за его взглядом. Грюммер загребал размеренно и мощно, ничем не отличаясь в этом деле от норвегов, что сидели рядом. Гальберт частил, Клаус Лей то и дело зарывал весло. Толстяк Винцент греб очень экономно, больше полагаясь на упор и технику, чем на силу рук. Живот ему нисколько не мешал. Из всей команды только он и Гальберт не снимали шляпы (первый опасался застудить лысину, второй — недавнюю рану). Остальные матросы плавали с Яльмаром уже давно и после нескольких пробных попыток быстро нашли нужный ритм, подходящий для всех. Загребным сидел огромный рыжеватый парень с длинными усами, но совсем без бороды. Звали его Арвидас, насколько травник знал, он был единственным литвином на варяжском корабле. За все время, прошедшее после отплытия, он не произнес ни слова. Тон в разговорах задавал здесь Хельг — тот самый бритый малый, что пришел в последнюю минуту. Он перебрасывался шутками, охотно рассказывал подробности своих портовых похождений и беззлобно огрызался на подначки сотоварищей.

От воды тянуло холодом. Жуга поежился, спрятал ладони под плащ. Слаженная работа полутора десятка гребцов причиняла ему какое-то непонятное неудобство. Роль пассажира оказалась гораздо менее приятной, чем он предполагал, и впервые за последние несколько месяцев заставила его вдруг ощутить свою никчемность. Это раздражало.

— Может, и мне сесть погрести? — неуверенно предложил он.

Как ни странно, этот простенький вопрос заставил Яльмара задуматься.

— Ты вот что, — наконец сказал он. — Если это так, для баловства, то лучше бы не надо. Одно весло нам ходу не прибавит, а вот ритм собьешь. Тебе ведь раньше не доводилось грести? Так вот, о чем я: лишний человек нам завсегда пригодится, если шторм или еще чего. И если уж всерьез надумал сесть со всеми за весло, так лучше попробовать сейчас, когда спокойно и волны особой нет. Опять же и укачивает меньше. Вильям, вон, весь уже зеленый, да и ты хорош… А мальчишка молодцом.

В последнем утверждении варяг был прав: Тил выглядел отлично, в то время как Вильям уже час лежал на скамейке больной и квелый, глядел все больше вверх и кутался в свой плащ.

— Так как решаешь? Сядешь?

— Сяду.

— Вот и ладно.

— Яльмар! — крикнул тем временем неугомонный Хельг. — Эй, Яльмар! Как насчет перекусить? Уж пятый час гребем, пора бы.

— Точно, самое время, — поддакнул ему еще кто-то, плохо видимый отсюда, но схожий голосом с Винцентом. — И пива бы неплохо — в горле пересохло.

— Тебе бы только жрать, Хельг! — не то всерьез, не то притворно рассердился Яльмар. — Что ж с утра на берегу закусить не мог? Подождете. Вон за тем мыском течение послабже, остановимся минут на десять, выкатим бочонок.

До «вон того мыска» пришлось грести не меньше часа. Как только он остался позади, полезли в трюм за пивом и колбасами. Яльмар разорвал колбасное кольцо напополам, протянул Жуге.

— Будешь?

Тот помотал головой: когда корабль стоял, качало еще сильнее.

— Смотреть на нее не могу!

— А зря: потом захочется. Ну, как скажешь.

С этими словами Яльмар с хрустом откусил кусок и шумно принялся жевать. Глотнул из кружки. Вокруг все закусывали, по скамьям передавали рога, наполненные пивом. Особенно усердствовали гномы, которых не брала никакая морская болезнь. Гертруда вооружилась ножом, Телли грыз прямо так. Дракошка ластился и лез под руку.

— Чего змеюке не даешь своей? — поинтересовался Яльмар.

— Ему такой кусочек на один зуб, — с набитым ртом ответил тот. — Все одно, что для тебя сыр из мышеловки. Ничего, денек, другой потерпит. Или хочешь, чтобы он тебе всю палубу уделал?

Моряки загоготали. Вильям застонал и отвернулся.

— Подымай его, — кивнул варяг Жуге, — а то еще помрет ненароком. Пока стоим, берите весла. Я, пожалуй, тоже сяду, сменю Хуфнагеля. Ему вредно так много грести с непривычки: а ну, как черепушка снова разойдется. Ну-ка, Герта, пропусти… Гальберт! Иди за руль.

Вильям вставать не захотел.

— Не трогай меня, — стонал он. — Со мной всегда так. Ик! Ох… Ветра нет, а волны все идут. Кажется, это называется «мертвая зыбь». Я слышал… Ик! Ох, мама, до чего же гадко…

Волоча за собой упирающегося Вильяма, Жуга пробрался по качающейся палубе на нос и сбросил барда на свободную скамью. Нагнулся, вытащил весло. Повертел его в руках, припомнил, как с ним обращался Хельг и протолкнул его в гнездо. Достал второе для Вильяма, уже уверенней пристроил его с другого борта.

Вильям недовольно надул губы.

— Я не умею грести.

— Я тоже. Лютню убери, а то еще расколешь ненароком.

Весло было тяжелым, с большим противовесом возле рукояти. Жуга подвигал им туда-сюда для пробы, нащупал равновесие и сел.

— Ну, как вы тут? — к ним подобрался Яльмар. — Ага. Угу. Все правильно. Особо не спешите, загребайте поверху, следите за остальными. Если плюхните — ничего, других все равно отсюда не зацепите… — варяг прищурился на солнце. — Полдень. До темноты попробуем пройти еще столько же… Вильям, не спи, весло упустишь!

Кнорр снова двинулся вперед. Было немного непривычно видеть у руля вместо Яльмара худую, длинную как гвоздь фигуру Гальберта. Однако правил тот вполне прилично, и лишь изредка варяг махал ему рукой, веля чуток подправить курс.

Весло пружинило, вырывалось из рук и все время норовило стукнуть в грудь тяжелым набалдашником. Особо трудно было удержать его на нужной глубине во время гребка. С непривычки заболели плечи, потом спина, но постепенно травник разогрелся, мышцы приятно загудели. У Вильяма дела пошли похуже. Ворочая веслом, он привставал, отдувался, а пару раз и в самом деле упускал его, всякий раз получая приличный тычок рукоятью в живот. Но наконец втянулся и он.

— Для начала неплохо, — прокомментировал сидевший перед ними Яльмар. — Если совсем невмоготу, греби через раз. И гляди веселей! С такими ребятами мы куда хочешь дойдем, не то что до твоей Британии. Неплохо бы, конечно, еще пару человек, но на худой конец сойдет и так.

Сам варяг орудовал веслом играючи, оно нисколько не мешало ему говорить с Жугой на разные темы, чего нельзя было сказать о травнике. Однако через некоторое время Жуга с удивлением заметил, что гребля в самом деле помогла ему отвлечься и забыть про тошноту.

Постепенно речь зашла об экипаже корабля.

Арвидаса и четверых голландцев травник уже знал. Норвежцев было пятеро, считая Яльмара — высокий рыжий Сигурд Ислефссон, Бранд Кентильссон, которого все звали просто Бранд, и еще один Бранд, но только Сиемссон, которого все звали Бранд Веревка. Различались они разительно: Бранд — темноволосый великан с расплющенным носом был ростом с Яльмара и Сигурда, а Бранд Веревка был моложе, ниже и светлее волосом. Вообще у всех здесь волосы выгорели на солнце, у кого-то меньше, у кого-то больше, но Веревка выделялся даже среди них. Лица мореходов были красные и обветренные. Последний из норвежцев звался Хаконар и отец у него был тоже Хаконар. Роста он был среднего, носил бороду и косил на один глаз. На его левой руке не хватало мизинца.

Еще было три шведа: невысокий и довольно некрасивый Пер Иенсен и два брата — Ларс и Магнус Ольсены. Братья были близнецы, обоим было лет по двадцать с небольшим и различить их было бы затруднительно, не отпусти один из них бородку, а другой — только усы. «Проще простого, — усмехнулся по этому поводу Яльмар. — Запомни: если ус — значит Магнус».