Пацаны купили остров - Скобелев Эдуард Мартинович. Страница 14

ПУГАЮТ

— Я умираю от жажды и голода, — сказал Педро. — Кажется, мы напрасно не пошли на компромисс, хотя бы для вида. Наелись бы, напились, а там было бы видно.

— Нет, — возразил Алеша. — Конечно, грязную лужу и скалу следует обходить. Но здесь речь идет о другом. Тот, кто стремится к достойной цели, не имеет права пользоваться недостойными средствами. Недостойные средства исключают достойную цель… И потом, у меня своя гордость: почему я должен уступать этому негодяю? По какому праву он издевается надо мной? Да кто он такой?

— Он более сильный.

— Он более сильный потому, что пользуется чужой силой, силой обманутых и купленных людей.

— Согласен. Но есть-то все равно хочется.

— А ты думаешь, Босс дал бы тебе поесть и попить, не получив твоей подписи под бумажкой, в которой ты отрекаешься от родины?

— Ладно, — со вздохом сказал Педро. — Буду терпеть. Патриа о муэрте! Родина или смерть!

Разговоры постепенно увяли — слабость одолела ребят. Но едва они задремали, послышался душераздирающий вопль и что-то тяжелое шлепнулось на цементный пол.

Ребята испуганно подняли головы. Возле одной из стен в лучах света, пробивавшегося неведомо откуда, лежал залитый кровью человек.

— За что они его? — прошептал Педро.

— Нас пугают, — сказал Алеша.

— Надо подойти к несчастному. Но у меня нет никаких сил.

Алеша поднялся и медленно приблизился к убитому. Глаза его дико смотрели прямо на Алешу. На груди темнела ножевая рана.

Алеша захотел обойти убитого и тут обратил внимание на легкую, почти не приметную радужную сетку, как бы обволакивающую все освещенное место. Протянул руки — нащупал гладкую поверхность. Она дрогнула и — дрогнула вся сцена.

— Ну, что там? — шепотом спросил Педро. — Он жив?

— Все это дешевка, Педро, это всего лишь голографическое изображение.

— Что это такое?

— Это фотография, сделанная с помощью лазерного луча. Она создает впечатление объемности, то есть имитирует действительность.

— Значит, господин Гудмэн нас пугает… Значит, сам чего-то боится…

Сознание того, что их не просто мучают жаждой и голодом, но что они борются за свою свободу, поддерживало ребят. Конечно, все разговоры прослушивались, но недруги не были настолько разворотливы, чтобы изменить заранее заготовленную программу психического воздействия.

Постепенно голограмма погасла, пространство заполнил вибрирующий звук, основная частота которого, вероятно, находилась ниже предела слышимости, однако звук сильно воздействовал на организм. Оба мальчика почувствовали страх, усталость, обреченность, потерянность: роковой звук изматывал какие-то важные центры.

— Держись, Педро, — прошептал Алеша. — Это тоже господин Гудмэн, наш лучший друг…

По потолку поползли сначала едва заметные волны света, чем-то напоминая проекцию «космоса» на цирковом куполе перед хитроумной программой. Вибрирующий звук усилился, все быстрее и быстрее ползли по потолку волны света, теперь уже резкого. Беспокойство нарастало, ребятам казалось, что вот-вот из темноты выскочит что-то ужасное.

И «что-то» выскочило.

Или, пожалуй, выползло.

Это было громадное существо, похожее на древнего ящера, — зеленоватая в складках и бородавках кожа, могучие чешуйчатые лапы, длинный хвост в костяных шипах, огромная пасть, усеянная несколькими рядами острых зубов. Но всего страшнее были глаза. Стеклянистые, равнодушные, они испускали зловещий свет.

Со свирепым рычанием зверь устремился на подростков.

— А-а-ай! — непроизвольно закричали оба и бросились в стороны.

Шлепая тяжелыми лапами, чудовище проскочило рядом, обдав волной смрада, и скрылось в противоположном углу.

— Я боюсь, боюсь, — зашептал Педро. — Слышишь, компаньеро, я боюсь этого зверя… По-мо-ги-те!

Алеша обеими руками обнял Педро, призывая его к мужеству, ободряя, говоря, что все это не настоящее, все подстроено. Но Педро не слушал, дрожал всем телом и умолял бежать. Бедняга, он был совсем истощен.

— Где он? Где он? — спрашивал Педро, порываясь вырваться. — Ах, там, ты видишь его горящие глаза? Он снова готовится к прыжку. Боже, мы погибли!..

Не выпуская из рук товарища, Алеша следил за желтоватыми огоньками, чувствовал близкое присутствие отвратительного существа. Он понимал, что это чучело, хитроумно сделанное чучело, и все же и сам чего-то боялся. Дикие вопли приводили его в трепет.

Страх воздействует всего сильнее, когда у человека есть или предполагается какой-либо выход, а когда выхода нет, человек тупеет, покоряется судьбе. Покоряется или, напротив, бросает ей вызов.

Еще раз промчавшись возле ребят, чудовище исчезло.

— Послушайте, дон Педро, — сказал Алеша. — Нет никакого смысла трепетать от страха. Надо бороться.

— Как? Ты же видишь, мы в руках негодяев!..

Но Алеша, возмущенный насилием, уже сверлил мыслью ту дырочку, которую предстояло расширить до спасательного лаза.

Оставив Педро, он прополз до центра камеры, где был слив: вероятно, истязатели время от времени готовили камеру для новых жертв, стало быть, убирали следы преступлений.

Мысль Алеши была такой: если время от времени пол камеры смывали водой, то, значит, время от времени приходилось чистить и сливную трубу. Вот ее и хотел исследовать Алеша — иного способа выбраться на свободу он не видел.

Добравшись до решетки, Алеша тщательно ощупал ее руками, пытаясь определить, как она крепится к полу. Упершись ногами, покрепче взялся за чугунный переплет и изо всех сил потянул вверх, всего на миллиметр решетка приподнялась над своим гнездом и вновь опустилась — руки не удержали ее. Но главное было сделано: Алеша убедился, что решетку можно снять и, стало быть, осмотреть сливную трубу: судя по величине решетки, труба была широкой, почти метровой. Конечно, лезть в нее было отчаянным, даже безрассудным риском. Но в их положении все казалось уже гибельным и безрассудным.

Он вернулся к Педро, зашептал в ухо:

— Помоги сдвинуть решетку со сливной трубы, хочу забраться в нее.

— Зачем? — также шепотом спросил Педро. — Это неминуемая и страшная смерть. Наверняка захлебнешься или задохнешься.

— Не совсем так, дон Педро… Я нашел в кармане еще моточек жилки. Она выдерживает не меньше двадцати фунтов. Ты будешь держать леску, а я буду подавать подергиванием постоянные сигналы. В случае опасности поможешь мне выбраться.

— Нет, — сказал Педро. — Не будем искушать судьбу. Не будем разлучаться, даже если нам суждено умереть.

— Покорно ждать смерти? Да пошли они… все к черту!

Он уговорил все-таки Педро. Вдвоем они добрались до решетки, рывком вытащили ее из гнезда и сдвинули к краю — старались не шуметь, догадываясь, что мучители подслушивают.

Алеша навязал Педро на запястье жилку и, свесившись вниз, ощупал сливную трубу. Она была скользкой, из нее пахло нечистотами. Куда она вела? В море? Море было, несомненно, где-то рядом. Если трубу очень заглубили, в ней постоянно должна стоять вода. Сколько нужно будет пронырнуть? Десяток метров?.. Если больше, тогда непременно захлебнешься в мерзкой жиже…