Гордая бедная княжна - Картленд Барбара. Страница 23

Князь Иван предложил представить его как графа Алексиса Дубенского, – В России до войны был миллион графов, – сказал он, – и Дубенский – довольно обычное имя.

Доктор Джонсон снял очки и задумчиво протер их, прежде чем сказать:

– Боюсь, ваша светлость, что сообщу вам мало утешительного о вашем друге графе Алексисе.

– Я в какой-то мере предвидел это, – ответил герцог.

– У него опухоль в кишечнике, и я подозреваю, что это рак. Но даже если я ошибаюсь, ему все равно потребуется серьезная операция.

Герцог вздохнул и сказал:

– Могли бы вы порекомендовать хирурга в Александрии или в Каире?

Помолчав несколько секунд, доктор сказал:

– Если говорить откровенно, то нет. Но есть один человек, ваша светлость, который способен спасти его жизнь, поскольку состояние графа слишком серьезно, как мне кажется.

– Кто он? – спросил герцог.

– Это – Шмидт. Он – швейцарец и имеет клинику в Монте-Карло. Он специализируется именно в этой области хирургии и является, по-моему, гением своего дела.

– Лучшее, что я смогу сделать, – сказал герцог, – это доставить графа в Монте-Карло как можно скорее.

– Должен сказать вам, ваша светлость, что время играет жизненно важную роль при подобных состояниях больного, а здоровье графа очень ослабло.

Доктор Джонсон сказал герцогу, что оставил Доукинсу некоторые болеутоляющие лекарства и выписал больному другие рецепты.

– Ваш человек уже отправился к аптекарю, – закончил он.

Герцог поблагодарил его, заплатил за услуги и проводил к трапу.

– Какая прекрасная яхта, – сказал доктор Джонсон, оглядываясь вокруг. – По крайней мере ваш друг проследует в Монте-Карло в комфорте.

– Это правда, – согласился герцог. – Но хотелось бы, конечно, услышать от вас более утешительный диагноз.

– Я бы тоже хотел этого, – ответил доктор. – Хочу сказать, что для меня большая честь встретиться тут с вами.

Помню, как мы читали о ваших военных операциях и восхищались вашими успехами на бронеавтомобилях.

Герцог улыбнулся:

– Теперь кажется, что это было очень давно.

– Все равно некоторые из нас не забывают об этом, – ответил доктор.

Он горячо пожал герцогу руку и уехал в своем допотопном автомобиле.

Герцог прошел в салон и удивился, когда застал там одну Нэнси.

Она вскочила со словами:

– Я ждала тебя, Бак. Я хочу сказать тебе кое-что.

– Что такое?

– Не обижайся, пожалуйста, но раз Долли надо уезжать домой, то я должна отправиться с ней.

Герцог вскинул брови, и Нэнси объяснила ему:

– Она будет злиться из-за того, что покидает тебя, и мы с Джорджем чувствуем, что при ее взбалмошном характере она может окончательно настроить против себя Роберта и разрушить свой брак.

Удивленное лицо герцога заставило ее добавить:

– Пожалуйста, не думай, что я вмешиваюсь в твои личные дела, но ведь ты не собираешься жениться на Долли?

– Жениться на ней? Нет, конечно, нет!

Герцог был так поражен, что эти слова непроизвольно сорвались с его губ.

– Но я уверена, что Долли хочет именно этого, – сказала Нэнси. – Может, я и ошибаюсь, но, насколько я понимаю, в последние несколько дней ты не был так безрассудно увлечен ею, как раньше.

Герцога не удивила столь чуткая наблюдательность Нэнси.

Она и муж долгие годы дружили с ним и были свидетелями не одного его любовного увлечения. Его внезапное охлаждение к Долли стало явным – если не для самой Долли, то, во всяком случае, для Нэнси.

– Но не может же она думать, что я на ней женюсь, – сказал он, чувствуя всю несуразность подобного рода затеи. – И кроме того, я думал, что она по-своему очень привязана к Роберту.

– Долли хочет стать герцогиней, – просто сказала Нэнси.

– И носить драгоценности Бакминстеров, – продолжил герцог тихим голосом, как бы говоря с самим собой.

Теперь ему стало ясно многое из того, что говорила Долли, но он и не догадывался, что она надеется выйти за него замуж, а не оставаться его любовницей.

– Наверное, в этом – моя вина, – сказал он, – но Роберт, казалось, не был против этого.

– Роберту уже надоело, как Долли обращается с ним, – ответила Нэнси, – но думаю, что если она бросит свои тщетные надежды, то поймет, где она найдет, где потеряет, и станет более желанной и более чуткой женой.

– Мне бы очень этого хотелось! – воскликнул герцог.

– Но так как, – продолжала Нэнси, – мы оба знаем взбалмошность Долли, то мне лучше будет поехать с ними, чтобы защитить не только ее, но и твои интересы.

Герцог хорошо понимал, что Нэнси хочет сказать.

Если Долли будет не в духе или поссорится, то может зайти так далеко, что потребует развода, а Роберт под воздействием эмоций может согласиться.

Герцогу совершенно ни к чему была женитьба на Долли с ее неровным характером, ненасытной жадностью и ограниченными интересами.

Возможно, впервые до него дошло, что женщины должны уметь не только говорить о любви или танцевать.

Вслух же он произнес:

– Ты – хороший друг, Нэнси, я очень благодарен тебе и Джорджу. Вы же не обидитесь, если я буду считать вас своими гостями до вашего возвращения в Англию, поскольку я пригласил вас в это путешествие.

Нэнси приблизилась к нему и взяла под руку.

– Спасибо, Бак, – сказала она. – Не стану притворяться, что нам не нужны деньги, и скрывать, как трудно сводить концы с концами, чтобы тягаться с друзьями, которые намного богаче нас.

– Я обязан тебе гораздо большим, чем деньги, – ответил герцог.

– Мне пора, – сказала Нэнси. – Скажу Джорджу и Гарри, что они могут присоединиться к тебе. Они знают, что я хотела поговорить с тобой наедине.

– Подожди-ка, – сказал герцог, когда она повернулась уходить. – Я должен еще повидать княжну и ее отца. Передай Гарри, что мы немедленно отправляемся в Монте-Карло.

– В Монте-Карло? – спросила удивленно Нэнси.

– Великий князь нуждается в операции, и сделать ее может только доктор Шмидт.

– Я слышала о нем! – воскликнула Нэнси. – Он блестящий врач! Я уверена, что он поставит на ноги Великого князя.

– Я тоже надеюсь, – сказал герцог, – но теперь мне предстоит сказать княжне, как серьезно болен ее отец.

– Я сочувствую ей. Она очень расстроится, – ответила Нэнси. – Она обожает его. Что же с ней станется, если он умрет?

– Мы преодолеем эту преграду, но только когда подойдем к ней, – ответил герцог. – А теперь главное – «– сохранить ему жизнь.

– Да, конечно, – согласилась Нэнси, – но если, не дай Бог, она останется одна, я постараюсь помочь ей.

– Спасибо, Нэнси, и не забудь сказать ей об этом перед отъездом.

– Конечно, – ответила Нэнси.

Герцог спустился вниз и по пути к каюте Великого князя слышал, как Долли ссорилась с мужем в своей каюте.

Он понимал, чего ему удалось избежать, но опасения мучили его до тех пор, пока двумя часами позже Рэдстоки и Чатхэмы не покинули яхту.

Капитан разводил пары двигателей яхты в ожидании поступления на борт запасов провизии, заказанной на берегу Стивенсом.

Гости, с которыми он начал вояж, уже разъехались, и герцог не удивился, застав в своей каюте Гарри, ожидавшего его возвращения от Великого князя.

– Мне надо поговорить с тобой, Бак, – сказал он.

– Мне кажется, что я все утро только и делаю, что говорю! – воскликнул герцог. – Я тешил себя надеждой передохнуть хотя бы после обеда.

– Покой тебя ждет в ином мире, но только не в этом, – улыбнулся Гарри.

Герцог достал часы.

– Мы отправляемся приблизительно через двадцать минут, так что, если ты намерен говорить долго, лучше подождать, пока мы не отплывем.

– Это не займет много времени, – сказал Гарри. – Мне только не хотелось бы, чтобы ты на меня злился, если я останусь в Каире на несколько дней, а потом присоединюсь к тебе в Монте-Карло.

– Я не злюсь, – ответил герцог, – но мне любопытно узнать почему?

– Я знал, что ты спросишь, – улыбнулся Гарри. – Видишь ли, когда я узнал, что ты намереваешься посетить Каир, я написал своей старой любви – она очень многое для меня значила, когда мы были здесь во время войны, – и пообещал навестить ее, как только мы прибудем.