Фрагменты из книги История Российская. IX-XVII вв. - Скрынников Руслан Григорьевич. Страница 30

Составление ранних новгородских записей летописного характера было связано с местной епископской кафедрой. Вопрос о среде, в которой был составлен киевский Древний свод, остается открытым. В Киеве влияние византийской церковной культуры и образованности было наиболее глубоким. Носителями этой культуры были не только члены митрополичьего дома, но и просвещенные печерские монахи.

Летописные заметки о крещении Руси позволяют составить примерное представление о соотношении новгородского и киевского летописаний. Киевские книжники не сомневались в том, что местом крещения Руси был Киев. Их точка зрения возобладала бы, если бы их летопись была митрополичьим сводом. Но авторитет новгородской церкви был столь значителен, а ее влияние на летописную традицию столь велико, что киевская версия крещения Руси утратила право на существование и сохранилась лишь в виде отрывочных фрагментов.

К составлению ранних летописей был причастен круг образованных греческих и русских монахов, первый митрополит из русских Илларион (занимал кафедру в течение трех-четырех лет), новгородские пастыри Ефрем и Лука Жидята и другие лица. В тексте «Повести временных лет» Д. С. Лихачев выделил древний слой, условно названный «Сказание о распространении христианства на Руси». Стилистически и идейно «Сказание» близко к «Слову о законе и благодати», атрибутируемому митрополиту Иллариону.

Прения о вере, происходившие в Киеве накануне крещения, не прекратились в XI в. Сведения о посольствах, отправленных в дальние страны для «испытания веры», носят полулегендарный характер. Относительно прений в Киеве можно полагать, что они имели место. В спорах участвовали не только язычники, вовсе не подготовленные для богословских диспутов, сколько образованные евреи из киевской иудейской общины. В «Слове о законе и благодати» митрополит Илларион уделял много внимания полемике с иудаизмом. «Житие преподобного Феодосия» сообщает конкретные подробности о диспутах подобного рода. Феодосий имел обычай «многажды» вставать среди ночи и «отай всех» уходить «к жидом, и тех еще о Христе препирая, коря и досаждая…» Вероисповедальные споры с евреями оказали несомненное воздействие на формирование русской богословской мысли. Они имели также практические результаты. Еврейская община твердо держалась веры предков. Но некоторые из ее образованных членов приняли православие и сделали успешную карьеру. Первым в Киевской Руси высшим церковным иерархом негреком был Лука Жидята. Князь Ярослав в 1036 г. отправил в Новгород наследника, а вместе с ним Жидяту, занявшего новгородскую епископскую кафедру. Лука стал вторым после митрополита лицом русской церковной иерархии и оставался им на протяжении 23 лет. (Из них три года Жидята провел не у дел в Киеве. Сразу после смерти Ярослава митрополит грек Ефрем осудил Жидяту, воспользовавшись доносом его холопа Дудики. Затем кафедра была возвращена Луке.) Сохранилось «Поучение к братии», написанное Жидятой и включенное в текст новгородской летописи. В проповедях Лука призывал благотворить нищим и страждущим: «Помните и милуйте странныя и убогыя, и темничнки…» Епископ умер в 1060 г.

Наибольшую известность среди русских книжников приобрел монах Киево-Печерского монастыря Никон Великий. Он приступил к составлению свода в начале 1060-х гг. Его труд составил целую эпоху в истории русского летописания. Игумен Феодосий наставлял братию «духовными словесы», а Никон — «из книг почитающе». Из-за раздора с властью Никон дважды покидал Киев и искал прибежище в Тмутаракани. Многие записи, включенные в «свод Никона 1073 г.» были сделаны им в изгнании, что определило некоторые особенности печерского летописания, не зависевшего от княжеской власти и митрополичьего дома.

Круг образованных людей, причастных к летописанию, был узким. Печерские монахи исполняли различные должности, как в столице, так и в провинции. Это создавало возможность для ознакомления с печерским летописанием духовенства в разных концах страны. Древний киевский свод подвергся переработке в Новгороде в 1050 г. и был доведен до 1079 г., после чего новгородская летопись попала в Киев и стала одним из главных источников для киевского свода 1093 г. В конце концов русские книжники собрали и сели воедино легенды новгородского и киевского происхождения. Новгородское предание о Рюрике доказывало, что русская династия была основана на севере: Рюрик княжил в Новгороде, а его родственник Олег предпринял поход на юг и завоевал Киев. Киевские книжники склонны были дать иной ответ на вопрос, кто «первее» стал княжить в Киеве. По их утверждению, первым князем в Киеве был Кий. Фигуры Рюрика и Кия были вполне легендарными. Но новгородское предание имело одно бесспорное преимущество: оно отразило реальный исторический факт возникновения Руси из норманнского княжества.

В XI в. Русь стала одним из самых обширных по территории государств Европы. Крещение Руси, открывшее двери византийскому влиянию, совпало со временем недолгого возрождения военной мощи Византии. Натиск печенежских орд и турков-сельджуков положили конец успехам византийцев. Распад империи франков привел к тому, что политическая гегемония в Европе X в. перешла к Германии. Италия оказалась разделена между Византией и Германией. Заняв Рим и подчинив большую часть Италии, германские короли провозгласили создание Священной Римской империи и приняли императорский титул. Папа римский должен был подчиняться империи, что значительно укрепило власть германского императора.

Браки представителей киевской династии свидетельствовали о том, что Русь заняла видное место в системе европейских государств, а ее связи с латинским Западом были самыми тесными. Ярослав Мудрый сосватал сыну Изяславу дочь польского короля Мешко II, сыну Святославу — дочь немецкого короля Леопольда фон Штаде. Младший из трех Ярославичей Всеволод женился на родственнице императора Константина Мономаха. Среди дочерей Ярослава старшая Агмунда-Анастасия стала венгерской королевой, Елизавета — норвежской, а затем датской королевой, Анна — французской королевой. Брак Анны оказался несчастливым и она бежала от мужа к графу Раулю II Валуа. Королевская власть во Франции находилась в состоянии упадка, и король Генрих I не мог вернуть жену.