Багрицкий - Славин Лев Исаевич. Страница 3

Вся его недлинная жизнь, такая далекая от рутины, с его экзотическими рыбами и толпой молодых поэтов вокруг него, с его наружностью сильной благородной птицы, с его гиперболическими остротами и боевыми листовками, с его жизнерадостностью и трагическими поэмами, с его верностью друзьям и бескорыстием, весь его удивительный быт был поэзией.

Багрицкий был могучим работником. Он мог мгновенно сымпровизировать сонет на заданную тему, и он же месяцами работал над поисками слова, пока не находил образ, подобный, например, его знаменитому «щебечущему коню». Как рождались его замыслы?

Толстой рассказал, что написал «Хаджи-Мурата» после того, как увидел на вспаханном поле репей, раздавленный, но все еще живой, не сдающийся.

Суриков рассказал о картине «Боярыня Морозова»:

«Раз ворону на снегу видел. Сидит ворона на снегу и крыло одно отставила. Черным пятном на белом снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Закроешь глаза – ворона сидит… Потом «Боярыню Морозову» написал».

Конечно, и этому «репью», и этой «вороне» предшествовали, может быть, годы подсознательной работы мозга, А потом – внезапное, как взрыв, прояснение темы.

Вот как сам Багрицкий рассказывал о том, как он написал «Думу про Опанаса»:

«Опанас был написан из-за синкоп, врывавшихся, как махновские тачанки, в регулярную армию строк».

Да, это поэма о верности революции, о преданности родине. Но вы явственно слышите эти синкопы во второй и четвертой строках каждой строфы:

Смерть оборвала работу Багрицкого, когда он начинал становиться одним из центров нашей поэзии. При этом не забудем, что он умер тридцати восьми лет, далеко не раскрыв все обещания своего огромного таланта.

О нашей молодости, об истоках, откуда пошла революция, Багрицкий написал поэму «Последняя ночь». Критик Дм. Мирский называет ее гениальной. Я остерегаюсь этого слова, которое не имеет степеней сравнения. Но вот Юрий Олеша писал о «Последней ночи»: «Эту гениальную поэму оставил Багрицкий как памятник своему поколению».

Если даже эти слова и верны, у меня всегда было ощущение, что сам Багрицкий больше своей поэзии.

Он мощно повлиял на всех молодых и даже не молодых писателей, соприкасавшихся с ним. Иногда даже не только непосредственным литературным влиянием своих произведений, но и самим собой, примером своей жизни, тонкостью своих вкусов, своими пристрастиями, суждениями, взглядами, стилем мышления, своей неслыханной страстью к поэзии, которая оказалась сильнее смерти.

1936