Сколько весит счастье - Славина Ольга. Страница 13

7.

Задвижку нельзя открыть с той стороны. Это же засов, а не замок, ключ не подберешь. Разве, что топор. Да, можно выбить дверь. Но тогда соседи услышат шум. И сама Женя проснется и вызовет милицию. Наготове у дивана целых два телефона: старенький стационарный с диском и длинным проводом и мобильный, на случай, если злодей перережет телефонный кабель. А если он принесет с собой глушилку для сотовой связи? Нет, таких не берут в спецслужбы. Длинные волосы – особая примета, к тому же с ними жарко. А у чекиста должна быть холодная голова.

Так что можно не дрожать и не стучать зубами, а постараться заснуть. Сама же сказала, если бы он хотел убить, уже бы убил. Значит, он не хочет. А чего он хочет? Напугать? Заставить молчать о том, что она видела? Что он хочет от нее, в конце концов?!

Задав себе этот вопрос раз десять, Женя, кажется, заснула. Во всяком случае, в последний раз она смотрела на часы на мобильном телефоне в 1 час 48 минут ночи, а потом уже в 6 часов 10 минут утра. Вскочила с кровати, вдруг поняв, что надо что-то делать, а не просто бояться и задавать себе вопросы. Старая газета – это след. Надо пойти по нему, вдруг куда-нибудь приведет.

Женя решила использовать личные связи и позвонила отцу. Знала, что застанет его дома: в это время он обычно собирается на работу.

– Пап, мне тут надо кое-что выяснить про одного осужденного, не поможешь?

– С чего это вдруг? Раньше ты осужденными не интересовалась…

– Девушка с работы попросила. Слышала, что парень сидит. Хочет выяснить, где и как…

– Переписку что ли с зэком затеяла? Евгения, отговори ее. Заочно можно учиться, а не личную жизнь с уголовником устраивать. Это опасно. Даже если бриллиантов нет, он сковородку у нее сопрет и сдаст в металлолом. Так что пусть потом не жалуется. В нашей зоне олигархов точно нет. Людей с вышкой вообще можно по пальцам пересчитать. Я имею в виду образование, а не приговор. Если ей нужен мужик, мы без судимостей подыщем. У нас вон полно разведенных начальников отрядов: выбирай хоть блондина, хоть брюнета.

– Пап, она не заочница, она родственница жертвы. Опасается, что убийцу условно досрочно освободили.

– Тогда другое дело. Как фамилия злодея?

– Виктор Черноруцкий.

– Как, как? Ну, тут долго разбираться не надо. Я тебе сразу отвечу. Витя Резак у нас сидит, – огорошил Женю отец. – На участке особого режима. И долго еще сидеть будет. От звонка до звонка. Ему не УДО, а ШИЗО светит.

Штрафной изолятор то есть, а не шизофрения.

– На путь исправления не встал? – поняла дочь.

– Он же серийник. Что ж мы не понимаем? Он скорее ляжет, чем встанет.

Вот это да! Несколько лет Женя провела в одной зоне с убийцей Маши Болотовой. Возможно, даже книги ему выдавала. Насколько она помнила, «полосатики» – так называют сидельцев с особого режима, потому что им положена полосатая роба – любили на досуге «Неукротимую Анжелику» или «Шерлока Холмса» почитать. А досуга у них много. Особый режим – это камеры, а не отряды, никакой художественной самодеятельности и прогулки в прогулочном дворике: метр на два. Так что лично Женя Черноруцкого видеть не могла, но заказы от «полосатиков» в библиотеку в письменном виде регулярно поступали.

Женю передернуло от отвращения. Хорошо, что у нее теперь другая работа. Как представишь, что одну и ту же книгу держала в руках ты и маньяк, так и хочется вызвать дезинфекторов…

Но с другой стороны, Жене повезло, что убийца Маши отбывает наказание под началом ее отца. Иначе она бы не смогла получить к нему доступ. А ей очень хотелось посмотреть на этого Витю Резака, чтобы удостовериться, что он не отрастил себе волосы в нарушение режима и не прорыл тоннель на волю.

– Пап, устрой мне краткосрочное свидание с Черноруцким. Нужно привет ему передать.

– Не узнаю я тебя, Евгения, – удивился отец. – Ты же мечтала держаться подальше от зэков, а теперь сама же к ним напрашиваешься.

– От тюрьмы не зарекаются, сам знаешь.

– Евгения Векшина несколько лет проработала библиотекарем в колонии, где сидит Черноруцкий, – Илья повторил то, что минуту назад услышал от своего начальника службы безопасности.

Повторил, чтобы обдумать новость. Понять, что дает им это информация, что меняет.

– Вот тебе и связь, – Сергей не сомневался, что они нащупали ниточку. Да что там, корабельный канат. – Молодая женщина в мужской колонии. Сюжет, по-моему, ясен. Не исключено, что сначала она читала ему вслух Островского, потом поверила, что он и есть «Без вины виноватый». И решила ему помочь.

– Как? Нельзя изменить приговор.

– Зато можно срубить деньжат на этой истории.

– То есть, этот зэк всё рассказал библиотекарше, и она захотела на этом подзаработать.

– Может быть, – согласился Сергей. – Это меркантильная версия. А есть еще романтическая. В колониях, между прочим, свадьбы – не редкость. Зэк – идеальный муж. Точно не изменит, пьяный не напьется. Всё время под присмотром. Не надо даже на мобильник звонить, нервно спрашивать: «ты где?». Ты, кстати, не замечал, что абоненты сотовой связи чаще всего задают друг другу именно этот вопрос. А если «ты» за колючкой, представляешь какая экономия? Плюс, никакого быта и одни свидания. Романтика!

– С трудом могу представить нашу тихоню с уголовником, пусть и трезвым, – признался Илья.

– Однако за гражданина начальника она тоже замуж не вышла. Хотя папа ее в колонии главный. Да и вся семья в зоне не по приговору, а по договору. И Женя сначала вроде как пошла по стопам, а потом внезапно уволилась. Между библиотекой и заводом ничего общего. А она променяла книжки на чугунные чушки. С чего вдруг?

– И с чего же?

– Что может круто изменить жизнь женщины? – спросил Сергей, а потом сам же ответил: – Мужчина! Только Маше не говори… Так вот, давай представим, что наша библиотекарша полюбила зэка. Еще годик-другой, и условно-досрочное освобождение. Нужно семейную жизнь устраивать. А на какие шиши? Если только подобраться поближе к Болотовым и передать им привет от Черноруцкого. Возможно, тогда на свадебное путешествие и хватит. Логично?

Илья слушал и все больше мрачнел.

– Новый срок они у меня получат, а не свадебное путешествие. Вымогательство, если не ошибаюсь, особо тяжкое преступление.

– Хочешь подвести их под статью? – усмехнулся Сергей. – Слежка, прослушка, лампа в лицо? Будем добывать доказательства преступной деятельности и закреплять их?

– Тебе лучше знать.

– Я знаю, что не нужно пороть горячку. Все это неприятно, но давай дождемся конкретных требований шантажистов. Вообще-то Женя не похожа на сволочь. Может, ей и не деньги нужны.

– А что?

– Правда, – Сергей многозначительно посмотрел на друга. Словно эта самая правда – клад, спрятанный от посторонних глаз куда подальше, и только Илья помнит карту наизусть.

– Что ж, давай дождемся конкретных требований, – кивнул Илья.

Но от ожидания их отвлек звонок секретарши:

– Илья Игоревич, без пяти двенадцать. Все уже собрались в конференц-зале.

– Спасибо, Галина Петровна. Пойдем, Сереж. Думаю, через пять минут у нас одной проблемой станет больше…

Прямо напротив Жени находилось зло. Правда, далекое от демонической личности и отрицательного обаяния. Убийца девушек – Виктор Черноруцкий – выглядел невзрачно и безобидно. Низкорослый, худой, бледный. Хотя полосатая роба не идет никому, этот субъект совсем терялся в ней. Только глаза: маленькие, злые, нахальные. Женя порадовалась, что смотрят они на нее через толстое пластиковое стекло, а за спиной убийцы прохаживается конвоир. Особый режим все-таки не просто так дают. И зверь должен сидеть в клетке…

Женя сослалась на срочные и неотложные семейные дела, отпросилась с работы на первую половину дня и приехала в колонию. Ей не терпелось взглянуть на героя публикации, так напугавшей ее вчера. Теперь все сомнения отпали: Черноруцкий даже отдаленно не напоминал того парня с ножом. У того и стать, и приятные черты лица, и пронзительный взгляд – как раз для образа дьявола. Витя Резак годился разве что на роль мелкого беса…