Три девицы под окном... - Тамбовцева Анна. Страница 60

— Э, нет, царь-батюшка, — решительно возразил Иван. — С желаниями тебе придется справиться самостоятельно, а ежели не выйдет, то и обуздать. Может, ты не заметил, только скатерка теперь драная и служить уже никому не будет. Видел, что с ее последней хозяйкой стало? Исчезла без следа, ни косточки не осталось!

— Туда ей и дорога, — мрачно пробормотал Салтан, с сожалением выпуская из рук «самобранку». Иван протянул ее спасателям:

— Теперь эта вещь над вами не властна! — торжественно провозгласил он. Олег с Аркадием преданно вытаращили глаза, изо всех сил скрывая приступ удушающего смеха. — Летите, други, отныне вы свободны.

Други в который раз отвесили земной поклон и поспешили к корзине.

— Да постойте же, — рассердилась Лебедушка. — Может, вы мне всё-таки объясните, как этими крыльями пользоваться?

Олег аж застонал от досады:

— Ну, ты погляди, какая настырная царица попалась! — шепнул он приятелю. Аркадий удрученно пожал плечами: как и Олег, он имел самое отдаленное представление о способах управления флайпланером.

На этот раз Птенчиков тоже растерялся: «Вот черт. Не вызывать же сюда Гвидонова! Впрочем…» Он вспомнил, что как-то раз видел подобную конструкцию по телевизору. Не так уж это и трудно — летать! Поди, не труднее, чем распутывать преступления.

— Если позволите, матушка, я научу, — воодушевленно заявил он.

Лебедь, как в детстве, запрыгала на одной ножке, радостно приговаривая:

— Я полечу! Я полечу!

Салтан, глядя на нее, лишь махнул рукой и уселся на пеньке, в тенечке. А двое из скатерки неожиданно проявили живой интерес к предстоящему событию и даже решили немного отложить свой отъезд.

— Мы теперь люди вольные, скатерка над нами не властна, и спешить нам особо некуда, — объяснил Аркадий, незаметно подмигивая Птенчикову. — Когда еще летающую царицу увидим? А если что, так и помочь постараемся.

— Предлагаю подыскать подходящее место для полета, — деловито заявил Иван. — Нам требуется небольшое возвышение с ровной площадкой для разбега и рядом участок, подходящий для приземления.

— Есть такое место, и совсем недалеко, пешком дойти можно, — решительно произнесла царица. — Возок лучше оставить здесь, уж больно дорога тряская. Вперед! — Царица окинула взглядом свою немногочисленную свиту и вдруг заметила сидящую под кусточком Бабариху.

— Ну, бабуля, ты свое слово сдержала. — Лебедь величаво приблизилась к старухе. — Сдержу и я свое. Говори, что тебе надобно?

Однако Бабариха не отвечала. Блаженно улыбаясь, она разглядывала бегущие по небу облачка. Лебедь расценила ее молчание по-своему:

— Говори, не стесняйся. Обещала, что доживешь ты свой век в почете и уважении, значит, так тому и быть. Сейчас только полетаю немножко — и прямиком в казну, вознаграждение тебе выписывать.

Бабариха внезапно перестала улыбаться, сфокусировала взгляд на царице и запела тоненьким, дрожащим голоском:

— Летять у-утки, летять у-утки, — и, немного помолчав, закончила неожиданно густым басом: — и два-а гуся…

— Что это она имеет в виду? — удивилась царица, оглядываясь на Салтана. — Может, хочет сказать, чтобы я и тебя взяла в полет?

— Эх, Матренушка, — покачал головой Салтан, — одни полеты у тебя в голове. Умом бабка тронулась, неужто не видишь?

Лебедушка охнула, всплеснула руками, и на глазах у нее выступили слезы:

— Вот бедолажка…

Старуха, глянув на царицу, зашмыгала носом, как малое дитя, и громко разревелась. Просто так, за компанию.

— Надобно срочно вести ее во дворец, — засуетилась царица. — Добрынюшка, тебе поручаю цареву тещу.

Богатырь с тоской глянул на свернутые крылья (уж больно ему хотелось увидеть их в действии), но ослушаться не посмел. Подхватив Бабариху под мышки, он поволок ее в сторону дворца, попутно пытаясь утешить:

— Ну, будет тебе, бабка, плакать. Жалко дочку твою, безвременно в скатерке растаявшую, ну так всё одно — от ентих девок одна морока.

Забегая вперед, скажем, что во дворце Бабариха не прижилась: целыми днями бродила она по базару, тихонько наигрывая на гусельках и рассказывая зевакам удивительные истории. Верная своему слову, Лебедушка наряжала ее в шелка и бархат, да только честолюбивой бабке было на это уже наплевать. Среди благодарных слушателей выделялась своим постоянством рыженькая девчушечка с мечтательными глазами. Взяв на себя роль добровольной опекунши, она не отходила от Бабарихи ни на шаг, и даже подсказывала ей текст любимых сказок, в случае если на старушку находило затмение. Кто бы мог подумать, что ее прапра… внучка станет любимой нянюшкой Пушкина?

Спровадив Бабариху во дворец, Лебедь решительным шагом двинулась вдоль опушки. Схватив сверток с флайпланером, Афоня преданно помчался за ней. Салтан нехотя поднялся с пенечка и тоже поплелся следом. Иван же немного отстал от компании, чтобы перекинуться парой слов с друзьями:

— Спасибо, ребята, вы вовремя подоспели.

— Да уж, пришлось нам покрутиться, когда твое сообщение приняли. Хорошо хоть, «Хамелеошу» успели найти да со дна поднять. Егор твой молодец, очень помог с ремонтом. А бандероль с флайпланером лишь в последний момент получили, никак не могли добиться от Центра разрешения на не соответствующий техническим возможностям эпохи подарок, — проворчал Олег. — С петардами ты здорово придумал! А мы всё понять не могли, что за фейерверк тут затевается.

— Сонька уже наверняка в руках полиции, — заметил Аркадий. — Ты, Иван, молодец.

— Нет, ну каково! — не унимался Олег. — Двое из скатерки. Хоть бы предупредил нас заранее, а то вылезаем из корзины и стоим, как два дурака.

— Не обижайтесь, я даже то короткое сообщение с трудом смог передать, а уж на объяснения просто не было времени. Спасибо, что доверились мне. — Иван с благодарностью посмотрел на друзей. — Ладно, побегу вперед, а то еще заподозрит царица что-нибудь неладное. А вы догоняйте.

Иван нагнал Лебедь, собираясь начать инструктаж, но царица, сделав несколько шагов, внезапно остановилась.

Со стороны городских ворот им наперерез двигалась странная процессия. Группа девиц с распушенными волосами и неестественно искаженными лицами кривлялась и вопила, громко вскрикивая и заливаясь в причитаниях. Следом двое дюжих молодцов несли на вытянутых руках длинный деревянный футляр. Замыкали шествие скорбные бояре с зажженными свечами, а также толпа любопытствующих и сочувствующих. Птенчиков разглядел пожилого священника, бормочущего молитвы с весьма недовольным видом.

От толпы отделился Салтанов дворецкий и быстро засеменил навстречу Государю.

— Что это тут у вас? — озадаченно поинтересовался Салтан, разглядывая странный футляр.

— Так, царь-батюшка, огрызки! То есть, я хотел сказать, объедки… — дворецкий совсем смутился.

— Останки, болван! — пришла на помощь сообразительная Лебедушка.

— Так точно, останки, — с облегчением вздохнул дворецкий. — Свояченицу твою хоронить несем, змеем проглоченную.

— А что ж, гроба приличного сколотить не могли?! — взревел государь, оскорбившись за усопшую родственницу.

— Дык ты же сам указал: по размеру… — Олег тихонько подошел к Птенчикову:

— Слушай, что здесь происходит?

— Похороны Сонькиного парика. Не бери в голову, — отозвался детектив.

Плакальщицы снова взвыли дурными голосами, и скорбная процессия продолжила путь.

— Ну, государыня, — вернулся к прежней теме Птенчиков, — предлагаю для начала обсудить основы аэродинамики…

Однако царица его не слушала. Напуганная и дрожащая, стояла она посреди зеленой лужайки с отсутствующим взглядом, будто стукнул ее кто пыльным мешком из-за угла.

— Матрешенька, ты чего это? — забеспокоился Салтан.

— Я никуда не полечу, — едва слышно пролепетала Лебедь. — Вдруг меня снесет в сторону моря, и рухну я в воду, как те злополучные колдуны?

— Не беда, выудим, — пообещал самоуверенный Афоня.

— Так меня же змей сожрет, чудо морское! Будете потом косу мою хоронить… — забилась в истерике царица.