Ничто не случайно - Бах Ричард Дэвис. Страница 44

– Здесь, прямо за углом. Эй, Элмер! Стэн! Идите, полетаете на самолете с этим парнем. Я за вас плачу.

Я опустил в автомат десятицентовую монету, хозяин в это время убеждал своих сыновей, что он не шутит, и что им следует покататься.

Элмер сразу же отложил свой разводной ключ.

– Идем.

Стэн и не пошевелился.

– Нет, спасибо, – ответил он. – У меня сегодня нет настроения.

– Ты испугался, Стэн, – вставил мой водитель «Форда». – Ты боишься подняться с ним в воздух.

– Что-то я не вижу, чтобы ты собирался летать, Рэй Скотт.

– Я уже признался ему, что боюсь. Может быть, я позже полетаю.

– Ладно, я не боюсь никаких старых самолетов, – вмешался Элмер.

Я покончил с кока-колой, и мы забрались в красный «форд».

– Я был в Корее в особом десантной отряде, – заявил по дороге Элмер. – Нас выбрасывали на высоте три тысячи футов с десятифутовым парашютом. Десять футов восемь дюймов. Я не боюсь никаких прогулок на самолете.

– С десятифутовым парашютом? – переспросил я.

Элмер должен был в таком случае врезаться в землю на скорости где-то сорок миль в час.

– Ага. Десять футов, восемь дюймов. Теперь ты понимаешь, что мне никакая прогулка на самолете не страшна.

Форд остановился у крыла биплана, и мой пассажир поднялся на борт. Через минуту мы уже были в воздухе, обдуваемые ветром и треском мотора, земля внизу была завалена изумрудными кучами, которые были холмами. Мы прошли над городом, стараясь завлечь на поле потенциальных пассажиров. Люди внизу останавливались, смотрели на нас, задрав головы; несколько мальчишек на велосипедах принялись активно крутить педали в сторону поля. У меня появилась надежда.

Элмеру полет удовольствия не доставлял. Он крепко прижался к одному из бортов кабины и даже не взглянул вниз. Вот дела! А ведь парень был испуган! Должно быть, когда-то с ним что-то случилось, – подумал я. Мы пошли на снижение и приземлились. Он выскочил из кабины еще прежде, чем остановился винт.

– Видели? Не боюсь я никаких самолетных прогулок!

Ну и ну, подумал я. Мне стало интересно, что же с ним все-таки произошло.

– Ну что, полетишь теперь, Рэй? – бросил он.

– Может, ближе к вечеру. Я боюсь.

– Рэй, черт возьми, – вырвалось у меня, – почему в этом городе все так боятся самолетов?

– Не знаю. У нас тут в этом году разбилось два самолета, прямо здесь, недалеко. Один парень заблудился в окрестностях Грин Сити, влетел в облако и врезался в холм. А чуть севернее у современного двухмоторного самолета отказали двигатели, и он врезался в гущу деревьев. Все погибли. Я думаю, люди все еще под впечатлением этих событий. Но у тебя еще появятся клиенты – те, что придут после работы.

Вот так. Естественно, когда самолеты разбиваются, словно глупые мотыльки, люди будут их бояться.

Они укатили, оставив облачко синего дыма из-под взвизгнувших шин, а для меня наступило время решать, что делать дальше. В моем кармане было $6.91, в баке – 22 галлона бензина. Если я буду сидеть здесь без пассажиров, – только время зря потрачу и проголодаюсь. Потратить деньги на обед я не могу, иначе ничего не останется на топливо. Пассажиры могут появиться позже. А могут и не появиться. Мне захотелось, чтобы тут был Пол, Стью, Дик или Спенс, чтобы кто-то из них был сегодня главным, однако я был сам себе главный и решил в конце концов потратить деньги на бензин, причем прямо сейчас. Может быть, по дороге на север попадется хороший городок.

На расстоянии 40 миль отсюда находился Сентервилл, возле города был аэропорт. Я загрузил пожитки в переднюю кабину, крутнул винт и бегом побежал к ручке сцепления стартера, пока винт не остановился. Двигатель заревел, я взлетел и взял курс на север. Уже когда мы были в воздухе, я подумал, что за $6.91 много авиационного бензина не купишь. Где-то тринадцать галлонов, может, четырнадцать. Надо было остаться, подождать еще желающих. Но на полпути между Миланом и Сентервиллом что-то менять было уже поздно. Самое лучшее, что я мог сделать, – это убрать до минимума газ, чтобы расходовать как можно меньше топлива.

Автомобильный бензин, подумал я. Старые двигатели строились из расчета на низкооктановое топливо. Я был знаком с пилотами старых самолетов, которые использовали самый обыкновенный автомобильный бензин. Как-нибудь и я попробую, когда не будет пассажиров, – проверю, как на нем работает двигатель.

Сентервилл плавно проплыл под крылом, и через пять минут мы подкатили к заправке с 80-тым бензином.

– Чем могу служить? – спросил служащий. – Нужен бензин?

– Да, немного подзаправлюсь у вас 80-тым.

Он повернул рычаг, насос загудел, я взобрался на стойки и расчалки поближе к баку, и он подал мне вверх шланг со штуцером. Я пересчитал деньги и обратился к нему:

– Скажешь, когда на счетчике будет шесть долларов восемьдесят один цент.

Я решил оставить десять центов на всякий случай.

– Интересный метод покупать бензин, – заметил он.

– Пожалуй.

Из штуцера в темную пустоту бензобака на 50 галлонов полилось топливо. И я был благодарен каждой секунде, пока оно лилось. Я немало поработал, чтобы получить эти $6.81, поэтому топливо, за них купленное, было на вес золота. Каждая капелька. Когда насос замолк, я запрокинул штуцер, чтобы последние капли стекли в черноту бака. До отверстия еще оставалось изрядно пустого места.

– Получилось шестнадцать галлонов.

Я отдал вниз шланг и вместе с ним деньги. Хм, шестнадцать галлонов – это больше, чем я надеялся получить… теперь, если возвращаться в Милан на минимальной мощности двигателя, то после посадки у меня останется чуть больше топлива, чем было, когда я оттуда вылетел.

Мы тащились на юг на 1575 оборотах двигателя в минуту, почти на 200 оборотов меньше, чем при обычном медленном полете. Мы буквально ползли по воздуху, но время, за которое мы доберемся до Милана, нас не волновало, важно было сэкономить горючее. Через тридцать минут, оставив позади тридцать миль, мы снова приземлились на том же поле. Никто нас не ждал.

Поскольку на высший пилотаж у меня топлива не было, а Стью со своим парашютом находился за 1500 миль, оставалось применить метод «С». Я развернул под правым крылом спальный мешок и решил прибегнуть к методу «С» на один час. Если желающих к этому времени не появится, я полечу дальше.

Я занялся изучением стерни в нескольких дюймах от себя. Она представляла собой огромные джунгли, по которым сновала всевозможная живность. Вот широкая трещина в земле, через которую никак не перебраться муравью. Вот молодое дерево-соломинка, высотой полдюйма. Я сорвал его и сжевал в качестве обеда. У него был нежный приятный вкус, и я принялся искать еще. Но молодых травинок больше не было, остальные были старые и жесткие.

По высокой травинке взбирался паук, угрожая спрыгнуть вниз в мой спальный мешок и укусить меня. Ну, с этим я легко справлюсь. Я вырвал травинку из земли и переселил паука на два фута южнее. Потом перевернулся и стал изучать нижнюю поверхность крыла, барабаня пальцами по ее туго натянутой обшивке.

Час тридцать. Через полчаса я отправлюсь в путь… здесь люди чересчур напуганы. На полпути к Сентервиллу есть маленький городишко Лимонс, можно будет попытать счастья там.

Ко мне, подпрыгивая на ухабах, подкатил пикап. Как и у всякого пикапа в любом небольшом городке, у него на дверце было написано имя владельца. Уильям Каутлл, Милан, Мо. прочитал я вверх ногами, лежа под крылом. Черный пикап.

Я поднялся, свернул спальник – пора было собираться в дорогу.

Из под копны белых волос на меня уставился заинтересованный взгляд голубых глаз, выдававший острый ум их владельца.

– Салют, – поздоровался я. – Есть желание полетать? Там вверху свежо и прохладно.

– Нет, благодарю. Как идут дела?

Рядом с ним в машине сидел мальчик лет двенадцати или что-то около того.

– Не очень хорошо. Желающих полетать как-то маловато. Я полагаю, дело в месте.

– Я не знаю. Думаю, к вечеру пару человек могли бы появиться.