Отстрел - Словин Леонид Семенович. Страница 27
— Чемпионы, тем более в первом полусреднем, менялись каждый год!
— Обнаружил феноменальные способности… Реакция, техника. Поднялся на верхнюю ступень. Олимпийский комитет положил на него глаз.
— В общем, так, конечно… Собрались бы сюда все эти люди… — Рэмбо показал в окно. — Если бы Ковач был только спортсменом…
Рэмбо располагал досье на Ковача.
Чемпион среди юниоров почти в одну ночь из нищего превратился в принца. Из запущенной, с непросыхающей мочой в подъезде хрущобы сразу же с матерью, с сестрами переехал в цэковский, с улучшенной планировкой дом у «Новослободской». К нему был прикреплен тренер, составлена персональная тренировочная программа.
—И все прахом!
При досмотре багажа звезды первой величины, возвращавшейся с соревнований из Юго-Восточной Азии, таможня обнаружила более двухсот единиц триметилфентанила, сильнейшего наркотика синтетического происхождения, распространяемого в ампулах…
—Президиум Федерации бокса… Президент Международной федерации любительского бокса, ФИФА, — все были в шоке!
Из спортивной структуры Ковач плавно переместился в криминальную.
Было много неясного в деле. Спортсменов, как правило, не обыскивали — Ковача сразу взяли. На горячем. С другой стороны, он не выскочил бы так быстро. За него ходатайствовали весьма уважаемые люди. О Коваче они никогда не слыхали. Знали только людей, которые за него просили. Тоже весьма уважаемых.
«Мерс» Рэмбо еле продвигался в колонне, огибавшей некрополь. Водитель выкраивал путь буквально по сантиметрам. Рэмбо не выдержал:
— Приостанови, мы выйдем…
— Мне тут не приткнуться!
— Поезжай вперед — мы найдем…
Они были уже на тротуаре.
—За синтетическим наркотиком сейчас не летят в дальнее зарубежье. Есть каспийский вариант.
Кладбище в центре Москвы, предназначенное первоначально для пострадавших от стихийных бедствий — косившей людей чумы ли, Ходынки ли, революций, а также жертв несостоявшихся судеб, все более приобретало скандальную известность своими захоронениями воровских авторитетов. Начало им, по свидетельству прессы, положил известный вор в законе Валериан Кучулория, по кличке Песо…
Ковачу предстояло лежать не в одиночестве — в кругу таких же выдающихся спортсменов и авторитетов.
Бывший чемпион СССР и Европы Олег Каратаев, президент Российской профессиональной спортивной лиги Юрий Ступеньков, крупнейшие представители российского бизнеса и мафии — Отари и Амиран Квантришвили, погибшие в свое время в результате разборок…
Рэмбо пробирался сквозь толпу.
Территория, прилегающая к воротам внутри кладбища, была тоже заполнена соответствующей публикой. Широкие брюки, крутые затылки. Черные либо белые шелковые сорочки с галстуками… Накачанные амбалы… Ни одной женщины. Одни мужики. И тишина. Гробовое безмолвие.
В бандитский колер негусто были вкраплены бизнесмены — партнеры фонда «Дромит», банки-учредители, земляки, друзья Ковача, партнеры Арабовых. Многие явились с собственными секьюрити.
Из уважения к Нисану, к Неерии похороны Ковача проходили по высшему разряду. В толпе раздавали тиражированные цветные фотографии обеих жертв. Неерия и его команда, прилетевшие из Самарканда, прямо из Домодедова уехали в морг, в Хользунов переулок, должны были вот-вот появиться. На Главной аллее уже распоряжался Красноглазый — с пухлой кожаной барсеткой под мышкой. В руке он держал пачку долларов. Боевая, в брюках, в красном деловом пиджаке, дама-администратор держалась вблизи, на короткой связи.
—Аркан… — Рэмбо показал на него Игумнову. — Главный советник…
Административная пара занималась нечаянными свидетелями-посетителями, случайно оказавшимися на кладбище. Зрелище бандитских похорон произвело на старых клюшек — божьих одуванчиков жуткое впечатление. Аркан и дама-администратор приняли экстренные меры.
— Помолитесь за раба Божьего… — Администраторша быстро совала в руки крупные купюры. — И главное, никому не надо завидовать… Это ведь нехорошо, правда? Каждого хоронят, как он того заслужил… Ведь так?
— Конечно, конечно… — Облагодетельствованные понемногу приходили в себя.
Кто-то показал в сторону ворот.
Эстрадный певец — суперзвезда шел по Главной аллее в окружении тоже очень знакомых по теле— и киноэкрану людей. Без него обычно не обходились ни одни бандитские похороны.
Почти одновременно прибыли вторые лица руководства «Дромита».
Рэмбо обернулся к Игумнову:
— Неерии, Савона еще нет. Второй слева, идет сюда… Начальник службы безопасности.
— Я его встречал в главке.
— Теперь в «Дромите». Привет…
Рэмбо поймал короткий, напряженный взгляд подошедшего. Экс-начальник главка держался дружелюбно, как человек, не обретший пока опоры в новой среде.
— Рад встрече…
— Только повод печальный.
— Что поделаешь?..
Толпа в начале аллеи зашевелилась. От главного входа показался модерновый микроавтобус «Скорой помощи». «Амбуланс» — на базе японской «тойоты». Следом двигался черный закрытый «кадиллак» с Ковачем. Катафалк. Позади въезжали еще машины. Неерия, близкие родственники покойного и наиболее уважаемые из гостей прибыли в серых «линкольнах» за темными стеклами. Пятнадцатиметровые свекающие лаком длиннющие лимузины сразу отсекли толпу от храма.
—Неерия…
Сопредседатель совета директоров — молодой, в костюме из «льющейся» ткани, с блестящей черной шапкой волос — показался в толпе лишь на секунду. Его тут же скрыли сопровождающие. Секьюрити, свита…
Ковача привезли в черном отлакированном гробу с крышкой, откидывавшейся на сторону, на петлях, как дверца. В «кадиллаке», кроме юной вдовы, находились еще одетые во все одинаковое — траурное, закупленное фирмой, — четыре его сестры. Мать не приехала.
—Я сама. Сейчас. — Черты юной вдовы резко обозначились.
Она качалась, словно от ветра. Женщина-секьюрити, находившаяся все последние сутки вместе с вдовой, придвинулась, готовая в любую минуту прийти на помощь.
В храме громко запели. На крыльце показались двое священнослужителей и с ними монахиня. Аркан, переместившийся с аллеи к «кадиллаку», подал знак рукой — накачанные, в черных шелковых сорочках, в костюмах, делавших еще шире в плечах, бойцы из «Дромита» подняли гроб за ручки, прикрепленные по обеим сторонам футляра. Под звуки песнопения черный ящик проплыл в церковь, за ним потянулись близкие, друзья… На кладбище стало совсем тихо, если бы не вороны…
Рэмбо прошел вместе с руководителями «Дромита», следом двинулись все желающие.
Игумнов минут на сорок был свободен. Он подошел к церковному киоску у входа. Тут торговали свечами. Достал деньги.
—Эту…
—Пожалуйста. Не знаете, кого хоронят? У кого не спрошу — никто не знает!
Продавец хотел что-то добавить, но остерегся.
Большинство приехавших боевиков остались на Главной аллее, разбились на группки.
Игумнов свернул в боковую. Тут начинались погребения знаменитых спортсменов. Альметов, Стрельцов… Тут же хоронили больших актеров. Их могилы украшали живые цветы, в плошках со стеарином чадили фитили.
Чем дальше от входа, тем больше виднелось повсюду следов запустения. Невывезенные контейнеры с мусором, проволочные основы венков…
Панихида по убиенному секьюрити длилась около часа.
Рэмбо стоял справа от алтаря среди приглашенных Неерией.
Люди были очень разные: космонавт; работники мэрии; несколько банкиров первого круга, направивших в свое время известное письмо властям и оппозиции с предложением сделать шаги навстречу друг другу; оба генерала — первые лица московского «Рассветбанка» — Юра и Гореватых…
Тут же находился и знаменитый певец.
Вице-президент «Рассветбанка» Гореватых шепнул:
—Ему не привыкать: его приятелей стреляют чаше других.
Он не шутил.
— Мы послали факс в «Коммерсант дейли». Завтра он будет в номере. Вознаграждение за помощь в поимке убийцы. Может, кто-то из частных детективов тоже заинтересуется…
— Может статься.