Повелители волшебства - Смирнов Андрей. Страница 9

Лэйкил согласно кивнул.

– Я продолжаю, – сказал Дэвид. – Так вот, в десятом веке викинги переплыли Атлантический океан и открыли Новый Свет. Раньше там, правда, жили туземцы, так что викингам пришлось немало с ними повоевать. В конечном счете, они отняли у местных племен весьма значительную территорию, поработили их и основали несколько королевств. По названию одного из них, Викланда, впоследствии стала называться и вся страна, в которой я вырос. Потом... ну история шла своим ходом, было много войн и переделов земли. Новые переселенцы из Европы в свою очередь смели потомков викингов. Более трехсот лет мы были англо-норманнской колонией. Выиграв Войну за Независимость, мы создали собственное государство, которое вскоре стало одним из самых мощных в мире. По крайней мере, с точки зрения экономики, науки и военной силы. Были три мировые войны... В начале двадцатого века была впервые собрана Конфедерация, а в 2020 году, по инициативе Викланда, подписан договор, согласно которому был установлен единый контроль над всеми вооруженными силами стран, входивших в Конфедерацию. Угроза Четвертой мировой войны была устранена, был взят общий курс на разоружение, образовано общепланетарное правительство. Всем казалось, что наступает эпоха всеобщего мира и процветания...

Дэвид замолчал.

– «Но»?.. – прервал Лэйкил затянувшуюся паузу.

– Что «но»?

– В твоих последних словах явственно прозвучало какое-то «но». Что произошло? Почему ваше прекрасное будущее не стало еще более прекрасным настоящим?

Дэвид мотнул головой.

– Не знаю, в чем была ошибка... Наверное, председателем Совета Наций стал не тот человек. Он был выбран Президентом Викланда, когда мне только-только исполнилось двенадцать лет. Тогда он был очень популярен... Но через два года Роберт Каннинхейм возглавил Совет, и вот тогда-то он показал свое истинное лицо. Наша история помнит многих тиранов, но никто не думал, что к середине двадцать первого века, после всех демократических преобразований, их времена вернутся. Видимо, человеческая натура порочна по своей природе – ведь ни один человек, как бы умен и талантлив по части управления он ни был, не сможет превратить жизнь целой планеты в кошмар. Если только другие люди не поддержат его... Наверное, также обстоит дело и в вашем мире? – Дэвид выжал из себя кривую улыбку. – Наверное, вам время от времени приходится бороться с Темными Властелинами, рвущимися к мировому господству?

– Почему ты так решил? – приподнял бровь Лэйкил.

– Ну, у вас же тут магия и прочие штуки...

– Магия? – хмыкнул хозяин замка. – Ну и что? То, что искусный волшебник, а тем более Лорд, неизмеримо могущественнее бездаря... обычного человека – это факт. Но ведь в кругу «своих» данное преимущество полностью исчезает! А у нас тут полно колдунов. Так что у нас очень устойчивое общество, Дэвид Брендом. За последние сто тысяч лет, например, в Хеллаэне не произошло практически никаких общественных изменений. Поединки, войны, разборки между соседями – да, все это у нас происходит постоянно. Это, можно сказать, жизненные реалии, и никуда от них не деться. Но что-нибудь такое, что затронуло бы сразу всех... – Лэйкил покачал головой. – Это достояние легенд, слишком часто похожих на сказки.

– А если, скажем, соберутся десять колдунов и захотят показать всем остальным, где раки зимуют?.. Или не десять, а побольше, суть не в том...

– Каких колдунов? Смертных, практикующих классическое Искусство? Да пусть их собираются! В одной Академии постоянно ошивается две или три тысячи таких недоколдователей, – Лэйкил фыркнул. – Кого из нас волнует их мнение?.. Или ты говоришь о Лордах? Но, чтобы десять Лордов объединились во имя одной цели, нужно, чтобы солнце с неба упало. И уж тем более трудно себе представить, чтобы объединились те из нас, кто жаждет власти.

Данное утверждение показалось Дэвиду более чем спорным.

– Разве общие интересы не могут сплотить их на время?

– Могут. Но длительные объединения такого рода – это, как я говорил, легенды. Чтобы такой союз был прочным и долговременным, каждый его член должен поступиться толикой собственной свободы. Согласен? А мы слишком ценим собственную независимость, чтобы стать хорошими исполнителями. Хороший исполнитель – плохой маг. Собственно говоря, все маги – закоренелые индивидуалисты. Волшебство – по крайней мере, на уровне Лордов – это не просто набор слов, жестов и энергетических схем. Волшебство – это Искусство, это Дар, это талант, который каждый из нас должен развить в себе сам. У хорошего исполнителя или у того, кто способен поступиться собственными принципами, Дара или не будет, или он не сумеет его развить. Мой дядюшка, кстати, написал целую исследовательскую работу как раз на эту тему.

– Интересно было бы почитать.

– Не проблема. Научишься нашему языку – и вперед. Вся библиотека твоя. Но давай вернемся к разговору о твоем мире. Ты-то сам как в тюрьме оказался? Организовал мятеж?

– Какое там... – махнул рукой Дэвид. – Никаких мятежей у нас давно нет. Полиция, армия, Безопасность – все лижут задницу Каннинхейму... Я работал художником в одной газете... Рисовал карикатуры – не политические, так, разные смешные картинки на странице «Юмор». У меня был друг, Майкл. Он написал одну статью... Ее даже не успели опубликовать. Майкла посадили в тюрьму, а через два дня вынесли приговор – Остров Мира.

Дэвид замолчал.

– Судя по твоему тону – это весьма неприятная перспектива? – предположил Лэйкил.

– Так и есть. Как нам говорили в самом начале, «люди, протестующие против мира во всем мире и против истинно демократического правительства Роберта Каннинхейма, – это люди с психическими отклонениями. Их надо лечить». И где-то на одном из островов Тихого океана, дескать, оборудовали как раз такую «лечебницу». Но я думаю, это туфта. Остров Мира – это ссылка, из которой не возвращаются. По крайней мере, я не видел никого, кто бы оттуда вернулся. На самом деле, наверное, никакого Острова Мира и вовсе нет. А этих людей просто расстреливают и закапывают где-нибудь в Сахаре или в Сибири... Так вот, когда Майкла взяли, я не стал рыпаться. Что толку вставать на пути локомотива?.. Но вчера... В общем, я выпил лишку. Вышел на улицу и обложил в три этажа нашего архидемократичного Правителя. Меня избили и бросили в юродскую тюрьму.

– Пообещав поездку в вашу «лечебницу»?

– Приговор вынести еще не успели, твоя сестра меня раньше вытащила. Но, зная нашу систему, уверен на все сто процентов, что если бы не Лайла, меня бы отправили вслед за Майклом.

– М-да, – посочувствовал Лэйкил. – Невеселая история...

Они помолчали.

– Если ты закончил, – сказал Лэйкил, поднимаясь, – то пойдем прогуляемся. Здесь, в Светлых Землях, очень красивые ночи.

– Ночи? – переспросил Дэвид. Посмотрел в сторону окна. Хотя оно и было закрыто шторой, света, просачивавшегося сквозь ткань, хватало, чтобы освещать обеденный зал.

– Пойдем, пойдем... Сам все увидишь.

...Дом Лайлы и Лэйкила снаружи и в самом деле оказался настоящим средневековым замком. Замком с высокими башнями, мощными воротами, толстыми стенами. Внутренний двор был выложен каменными плитами.

И ни единой живой души.

Ворота, которые никто не охранял, сами собой отворились при их приближении. Хозяин и гость вышли наружу.

Замок Тинуэт стоял на высоком зеленом холме. Вокруг расстилались холмы поменьше. Одни скрывал лес. К другим лепились сельские домики. Огороды, сады, поля...

Небо Светлых Земель было нежно-золотым. Чуть переливающимся. Где-то темнее, где-то светлее. Как будто над миром раскинули парчовое покрывало.

В воздухе плыла едва уловимая дымка. Стояла тишина, лишь изредка перекрикивались птицы, да ветер заставлял шелестеть густую траву. Какое-то неопределенное внутреннее чувство подсказывало Дэвиду, что сейчас в этой чародейской стране и в самом деле царит ночь.

Воздух этого мира... Дэвид едва не задохнулся, когда глотнул его. Воздух был густым, душистым, полным запахов цветов и трав. Его можно было пить, как вино. Он и пьянил, как вино.