Записки чекиста - Смирнов Дмитрий Михайлович. Страница 22

ЧЕКИСТСКИЕ БУДНИ

Нам сообщили, что из городской тюрьмы сбежал опасный грабитель, и просили оказать помощь в его розыске. Человек этот уклонился от службы в Красной Армии, перешёл на нелегальное положение и, связавшись с такими, как сам, занялся разбоем и крупными кражами. Улизнув из тюрьмы незадолго до суда, преступник, скорее всего, решил где-то отсидеться, а потом или заняться прежним промыслом, или, как пытались делать другие, потихоньку уехать куда-нибудь подальше.

Но пока, сразу после побега, он не мог рисковать, а значит, отсиживался где-то в городе.

Где и у кого?

Семья грабителя жила здесь же, в пригородной слободе. Не дома ли он? А если не дома, так не пришлёт ли к жене кого-либо из своих сообщников за зимней одеждой? Ушёл он из тюрьмы только в полотняной косоворотке и летних брюках.

Все сотрудники ЧК в это время были заняты выполнением других заданий.

Розыск преступника поручили мне. На квартиру к беглецу пришлось отправиться ранним утром только с одним из наших постоянных помощников – городским милиционером. Путь до слободы был не близкий, через весь город. Запрягли лошадёнку, единственный транспорт ЧК, и поехали – не пешком же шагать…

Наконец добрались. Вот и небольшой домишко на пустыре, по окна вросший в землю. Даже обычного сарая-дровяника рядом нет. Что ж, тем лучше. Значит, и обыск много времени не займёт.

Вместе с соседями-понятыми вошли через узкие сени в приземистую темноватую комнату. Милиционер, как всегда, замыкал шествие и сразу уселся на табуретку возле двери, чтобы охранять выход. Молодая женщина, хозяйка, встретила неожиданных посетителей с таким невозмутимым спокойствием, что закралось сомнение: не зря ли мы пришли?

Решив не сразу предъявлять ордер, чтобы не волновать хозяйку, если она ничего не знает о побеге мужа, я спросил:

– Нельзя ли повидать вашего супруга?

– Можно. – Женщина спокойно улыбнулась. – Только его нету дома: в тюрьме сидит. Туда и идите.

– В тюрьме? А разве вчера не приходил?

– Ни вчера, ни сегодня. Какой дурак его до суда на волю отпустит?

– В таком случае я должен произвести у вас обыск. Вот, пожалуйста, ордер.

Хозяйка даже не взглянула в мою сторону, безразлично и равнодушно пожала плечами.

– Мне-то что? Ищите, если приспичило…

И отошла к двери, будто бы для того, чтобы не мешать. Села на табуретку, заговорила с милиционером о будничных делах.

Я ещё больше уверился в том, что она ничего не знает. Даже неловко стало: явились нежданно-негаданно, беспокоим хорошего человека, а подлец где-то отсиживается и над нами, небось, посмеивается. Но раз пришли, приходится выполнять свой долг, и я приступил к обыску.

Человек – не иголка, не свёрток с золотом: под матрац его не спрячешь, в печной дымоход не затолкнёшь. А в единственной комнатке, кроме нас четверых и хозяйки, больше никого не было. Пришлось слазить на чердак, но и там беглеца не оказалось.

– Погреб у вас есть? – спросил я.

Женщина невесело усмехнулась:

– А чего в нем хранить? Всем известно, как с хлеба на квас перебиваемся. С моим обормотом каменные палаты не наживёшь.

Тут ещё и один из понятых-соседей вмешался:

– Может, зря вы, товарищ, ищете? Не такой он дурак, чтобы домой приходить. Навострил, небось, лыжи куда подальше и о жене думать забыл.

Я промолчал, не знал, что же дальше делать. Все осмотрено. Нет беглеца. Разве в длинный сундук заглянуть, что стоит возле русской печки, – не спрятано ли в нем хотя бы оружие? И чуть не улыбнулся, вспомнив, что в который уже раз приходится иметь дело с большими и маленькими сундуками. Этот старый, весь в щелях, даже на обычный висячий замок не был заперт: бедности нечего прятать от посторонних глаз. Подошёл к нему, наклонился, чтобы поднять крышку, выпрямился, интуитивно глянул на печь и в упор встретился взглядом с насторожёнными, ожидающими глазами.

Точно пружиной меня отбросило в сторону, – выхватил из кобуры револьвер:

– Слезай сейчас же! Руки вверх!

С печки медленно сполз на пол угрюмый, заросший щетиной человек:

– Не удалось…

Рядом со мной уже стоял с винтовкой наперевес милиционер.

Хозяин подошёл к столу, уселся на лавку.

– Руки на стол! – приказал милиционер.

– Это можно, – беглец послушно выполнил приказание. – Эх, не ждал я вас в такую рань. Думал, пока в казённом доме спохватятся, успею смотаться.

И, притворно вздохнув, с насмешкой пообещал:

– Ничего, начальничек, не устережёшь. Я как тот колобок: раз ушёл, уйду и другой. Не устереже-ете…

Зная повадки бандитов и грабителей, способных на крайние меры, лишь бы уйти от наказания, я поневоле задумался: как же везти его через весь город, днём, да ещё мимо рынка, где вечно полно народу? Править лошадью придётся или мне, или милиционеру. Спрыгнет с саней, нырнёт в толпу и – пропал… Не будешь же стрелять на многолюдной улице.

– Может, связать? – нерешительно предложил милиционер. – Вон ведь какой бугай, силища какая, разве удержишь?

Но и связывать не годилось: повезёшь на глазах у всего города связанного по рукам и ногам человека, потом пересудов и разговоров не оберёшься. И без того всякая дрянь распускает о чекистах несуразные сплетни.

– Вот что, – сказал я беглецу, – вы пока одевайтесь. Да потеплее: зима. А сбежите ли, нет ли, будет видно.

– Можешь не сомневаться, сбегу, – охотно пообещал преступник и принялся натягивать тёплые брюки и ватную телогрейку.

А я продолжал раздумывать, что же делать с ним, как довезти до ЧК. И вдруг осенило:

– Знаете что? Полезайте-ка в сундук!

– Как в сундук?

– Очень просто: лезьте, ложитесь на дно, а мы вас сверху крышкой прикроем. Щели большие, не задохнётесь. Вам удобно, а нам и вовсе спокойно. Полезайте!

Думал, беглец заартачится, а он согласился. И присмиревшая жена его не стала возражать: нашли, теперь ничего не поделаешь. Так вместе с понятыми и погрузили мы «живой товар» на сани, и лошадёнка неторопливо потрусила по городским улицам домой.

Шутками, смехом, весёлым хохотом встретили наше возвращение чекисты. Тут же и окрестили злополучный сундук «арестантской каретой имени Смирнова». И чтобы избавиться от насмешек, мне пришлось отвезти его назад в слободу и вернуть хозяйке.

А беглец прямо из ЧК был водворён под конвоем в свою прежнюю камеру, в тюрьму.

Не всегда, конечно, аресты грабителей и налётчиков проходили так легко. Много хлопот и трудов доставляли чекистам бандитские шайки, орудовавшие в окрестностях города. Нередко ликвидировать их приходилось с боем.

Одна из таких шаек орудовала между Липецком и железнодорожной станцией Грязи. Действовали бандиты дерзко и нагло, среди бела дня налетали на товарные поезда с хлебом и сахаром, обувью и мануфактурой. Остановив состав, они подчистую выгребали из вагонов все самое ценное и исчезали так же внезапно, как появлялись. Исчезнут, словно сквозь землю провалятся – следа не найти!

Было над чем поломать голову чекистам.

Сотни различных догадок не давали покоя аппарату ЧК. Где, например, базируются налётчики, куда скрываются с награбленным добром? Много ли их и местная ли это шайка? Как и откуда узнают, с какими грузами отправляется со станции поезд? Кто, наконец, помогает им, наводит грабителей точно на вагоны с наиболее ценным добром?

Не сразу удалось выяснить, что в скопищах люда, который вечно толпится на станции Грязи, дежурят члены банды, выполняющие функции разведчиков.

Не знали первое время мы и то, что наводчиками бандитов являются некоторые станционные служащие, польстившиеся на денежную мзду.

Подготовив эшелон к отправке, они передавали своим сообщникам, в каких вагонах какой груз находится, и тем оставалось вскочить на тормозные площадки и взобраться на крыши отходящего поезда, чтобы все остальное завершить в пути.

В нескольких километрах от станции начинался подъем, где поездам поневоле приходилось двигаться медленнее. Здесь-то бандиты и вскрывали вагоны, на ходу выбрасывали из них ящики и мешки с заранее облюбованными грузами. А после этого оставалось только спрыгнуть на полотно, присоединиться к подоспевшей на подводах банде и вместе со всеми быстрее собрать и увезти богатую добычу.