Записки чекиста - Смирнов Дмитрий Михайлович. Страница 41

ДВОЕ С ТОЙ СТОРОНЫ

Нелегко и не сразу удалось войти в привычную колею. Сказывался четырехлетний отрыв от чекистской работы. За эти четыре года в деятельности органов государственной безопасности, в жизни всей нашей страны успели произойти существенные изменения.

Знаменательной победой завершилась социалистическая реконструкция народного хозяйства. Досрочное выполнение планов второй пятилетки превратило Советский Союз в индустриально-колхозную державу. Коммунистическая партия поднимала народ на быстрейшее освоение техники, на организационно-хозяйственное укрепление колхозов. В основном завершалось построение первого и мире социалистического общества.

Рос международный авторитет СССР.

Но чем значительнее были достижения советского народа, тем большую тревогу вызывала у советских людей накалявшаяся международная обстановка.

Власть в Германии захватила фашистская клика Адольфа Гитлера, провозгласившего господство арийской расы над народами всей планеты. Вероломным путём, без объявления войны, фашистская Италия обрушилась на беззащитную Абиссинию и поработила её. Год спустя вспыхнул франкистский мятеж в Испании. Фашисты Германии и Италии, пользуясь попустительством буржуазных правительств Франции и Англии, поспешили своими вооружёнными силами на помощь испанским фашистам. Не теряла времени и японская военщина, успевшая к этому времени прибрать к рукам Маньчжурию и Центральный Китай.

Над Советским Союзом стала нависать угроза вторжения агрессивных империалистических армий как на Западе, так и на Востоке.

Наша партия и правительство делали все возможное для того, чтобы воспрепятствовать началу новой мировой войны. Но враги Советского Союза, и в первую очередь германский фашизм, открыто к ней готовились. И хотя ещё не гремели пушки, через границу на территорию Страны Советов пробирались все новые и новые вражеские лазутчики – шпионы и диверсанты.

Вот почему не было в ту пору у органов государственной безопасности более важной задачи, чем пресечение происков иностранных разведок и подрывной деятельности фашистской Германии и милитаристской Японии. Об этих происках с неопровержимой убедительностью свидетельствовали привлекавшие к себе внимание всего мира судебные процессы над шпионами и диверсантами из «Промпартии», «Союзного бюро меньшевиков», дело инженеров английской фирмы «Метро-Виккерс» и ряд других. На большинстве этих процессов в качестве обвиняемых фигурировали не только немецкие, английские и прочие подданные из иностранных разведок, но и агентура, завербованная ими в Советском Союзе из числа бывших белогвардейцев, разного рода предателей и деклассированных элементов.

Чем ближе надвигалась война, тем активнее велась разведка. Старая истина подтверждалась снова, и чекистам хватало работы.

Хватало её и у нас в Воронеже.

Как-то в управление НКВД пришла молодая женщина, жена бухгалтера одного из городских учреждений, и с едва скрываемым волнением попросила выслушать её. Озабоченный, явно растерянный вид посетительницы заставил невольно насторожиться, а первые же её фразы не могли не вызвать тревогу.

– С месяц назад, – то бледнея, то заливаясь краской, рассказывала посетительница, – я познакомилась в театре с двумя какими-то странными людьми. Муж в этот вечер был занят составлением финансового отчёта, и я отправилась в театр одна. А там, во время антракта, разговорилась со своими соседями, оказавшимися, по их словам, инженерами, приехавшими в наш город в длительную командировку с Украины. После спектакля они предложили проводить меня домой и по дороге оба жаловались на скуку, на то, что в Воронеже у них нет знакомых. Мне даже стало немного жалко их – легко ли в чужом городе, без близких? И когда тот из них, что постарше, спросил, не соглашусь ли я встретиться с ним ещё раз, днём, не познакомлю ли его с историческими местами Воронежа, я не стала возражать. Почему не оказать любезность воспитанному, культурному человеку?

– И вы встречались?

– Да, несколько раз. Сидели в сквере, бродили по городу… Но не эти встречи заставили меня обратиться к вам, а то, как ведёт себя этот случайный знакомый. Он и не думает интересоваться историей нашего города. Вместо этого все настойчивее и подробнее расспрашивает меня об учреждении, где работает муж, о друзьях мужа и обо мне самой. Когда он услышал, что я родилась в семье крупного царского чиновника, неожиданно признался, что приехал из-за границы, где и получил инженерное образование.

– А за границей как очутился? Не рассказывал?

Женщина задумалась, вспоминая подробности. Потом, фразу за фразой, повторила услышанное от инженера:

– Будто попал туда ещё ребёнком, вместе с родителями, которые поспешили уехать сразу после революции… Очевидно, он сын белоэмигранта? Но как же, в таком случае, оказался здесь?

– Мог и легально вернуться. Теперь возвращаются многие.

– Нет! – посетительница взглянула тревожными глазами. – В такое возвращение я не верю. Что-то он не договаривает, о чем-то боится сказать… Жалуется, что жил за границей в нужде, а сам и высшее образование получил, и сейчас, судя по всему, недостатка в средствах не испытывает.

– Чем же он тут занимается?

– Ничем. Только и намекнул, что и он, и товарищ его все ещё ищут подходящую работу. А живут на окраине города на частной квартире.

Определённые выводы из услышанного напрашивались сами собой.

Ясно, что оба инженера приехали в Воронеж впервые, иначе ни тот, ни другой не стали бы заводить случайные знакомства, нащупывая пути к устройству на работу, а значит и к легализации. Несомненно и то, что прибыли они из-за границы нелегально. В противном случае, зачем им нужно было придумывать первоначальную версию о длительной командировке с Украины в Воронеж?

Но оставались вопросы, ответа на которые ни у нас, ни у встревоженной посетительницы пока не было. Где, когда и каким образом перешли инженеры границу? Поддерживают ли они с кем-либо за границей связь, и если поддерживают, то как? Что представляют собой эти люди? Каковы их прошлое, намерения и планы на будущее?

Все это нужно было выяснить как можно быстрее. А значит, отныне того и другого нельзя выпускать из поля зрения.

– Вы никому не рассказывали о свиданиях с инженером? – спросили у посетительницы.

– Только мужу. Сразу после того, как услышала признание о загранице. Муж и потребовал, чтобы я пришла к вам. Как мне дальше быть, что делать?

– Прежде всего, поблагодарите мужа за этот совершенно правильный совет. И вам большое спасибо за помощь. Встреч с инженером не прерывайте, но ведите себя так, чтобы ни одним словом не вызвать у него ни малейшего подозрения. Мы должны знать все, о чем он сочтёт нужным рассказать вам. Вы согласны?

– Если это необходимо, согласна.

С этого дня сведения об инженерах стали поступать все чаще. Новый знакомый нашей посетительницы продолжал вести себя вполне корректно, хотя и являлся на свидания иной раз заметно под хмельком. Зато в такие дни он особенно охотно рассказывал привлекательной молодой женщине о себе и о своей жизни за границей.

Уже из этого можно было составить его портрет.

Что ж, у него действительно были основания «недолюбливать» Советскую власть. Октябрьская революция лишила крупного фабриканта и его, единственного наследника, всех капиталов, вышвырнула за пределы нашей страны, а когда родители умерли, этот «наследник» в полном смысле слова оказался у разбитого корыта: ни средств для существования, ни перспектив.

Но как, какими путями «наследнику» удалось вернуться к нам, что ему у нас нужно? Об этом он все ещё предпочитал не говорить.

Тем временем мы успели собрать некоторые данные об обоих инженерах. Выяснилось, что живут они на окраине Воронежа без прописки, в квартире у сапожника-кустаря, щедро платят за комнату и ведут себя вполне прилично. Хозяин квартиры, старый холостяк, охотно рассказывал соседям о своих квартирантах. Все бы ничего, люди как люди. Но почему они так часто спорят, а то и ругаются на каком-то непонятном языке? Особенно, если тот, что постарше, приходит домой под мухой. Разругаются, а утром опять все тихо-мирно. Позавтракают и отправляются в город искать работу.