Проповеди 1 - Протоиерей (Смирнов) Димитрий. Страница 27

Чтобы ее найти, нам нужно вырасти из коротких штанишек Ветхого Завета. Для нас всякие правила, правильца, обычаи, представления имеют колоссальную ценность, потому что мы не можем руководствоваться собственной совестью, собственным опытом общения с Богом, не можем Бога конкретно вопрошать, чтобы Бог нам напрямую ответил. Нам нужна чисто внешняя, законническая информация, мы стремимся всю нашу жизнь расписать. В праздник работать можно или нельзя? Если можно, то до какого часа? После какого часа нельзя? Можно ли зубы чистить после причастия? Можно ли до причастия? Сколько кусочков можно съесть? Сколько не съесть? Сколько нужно поститься, три дня или два с половиной? Выплевывать косточки или глотать, давясь? Вот что для человека представляет огромную важность, а на самом деле это все играет роль чисто дисциплинарную.

Многие люди способны с помощью правил вести себя внешне безукоризненно. Таковы были фарисеи. Они исполняли весь закон, все его даже мелкие предписания, и при этом делали гораздо больше, чем сейчас мы с вами. Но пришел Христос – и они Его распяли, потому что у них в сердце была зависть, а про борьбу с завистью им никто ничего никогда не говорил, они об этом вообще не слыхивали. И многие из нас, гоняясь за призраками исполнения чего-то, теряют гораздо больше, не понимая, что же главное принес в мир Христос.

От мудрых священников можно слышать такую фразу: ты лучше постом мясо ешь, а не людей. Потому что иногда люди, которые мяса не едят, терзают всех вокруг, терроризируют своих детей, снох или племянников. У внука, кроме мотоцикла, папирос и пива, нет никаких интересов, а бабушка ему: ты в церковь сходи, помолись, ты крест носи. И ест его, и ест, превращает его жизнь в ад кромешный. Он уже не знает, куда ему деться, а она и к матери его пристает: ты его своди, ты ему скажи. И это называется катехизация? христианская проповедь?

Если внука притащить в храм насильно и крестить, бабушка будет довольна: ну, слава Богу, теперь у меня душа спокойна, закон исполнен, все в порядке. А на самом деле не в порядке: раз он крещеный, он в аду, возможно, будет гораздо ниже, чем если бы был некрещеный. То есть она ему гораздо худшую услугу оказала, потому что он мог бы дорасти когда-нибудь до веры; в тюрьме, может быть, пять раз посидел, одумался, крестился, и Господь в крещении простил бы ему все грехи. А так он тут же, покрестившись, идет неизвестно что творить. Ту благодать, которая ему дана, втаптывает в самую жуткую грязь, которую только можно вообразить. И бабушка не считает это чем-то страшным.

Вот такое чисто законническое, ветхозаветное отношение к духовной жизни. И нам всем надо его обязательно изжить. А изживается оно постепенно в процессе воцерковления, в процессе раскрытия в нас духовной жизни, восприятия благодати Божией. Те правила, каноны, обычаи, которые в Церкви существуют, святы. Они все подводят нас к Истине, делают ее наглядной. Истина же совершается и раскрывается в нашей душе через духовный подвиг.

Спасает не исполнение правил и не поиски «особенных» молитв. А то часто в стремлении вычитать побольше акафистов человек даже попадает под власть каких-то чисел; некоторые говорят: вот, надо сорок акафистов прочитать. А почему не сорок два или, может, двадцати трех хватит? Почему именно сорок? Или стремятся куда-то поехать: о, там благодатно! А там еще благодатней! Но каждый храм православный – это Небо. Что может быть благодатней?

Вот мы сейчас пришли в храм, и на престоле лежит Пречистое Тело Господне. Мы стоим буквально в трех метрах от самого святого места, которое только можно себе вообразить. Какие еще нужны святые места? Здесь Небесное Царствие. И Тело Христово, то самое, которое одесную Бога Отца пребывает на Небесах, которое въезжало на осле в Иерусалим, которое распиналось на Кресте и возносилось на Небо, то самое Тело, к которому женщина прикоснулась с верой и исцелилась от своей болезни, – оно находится здесь. Никакой разницы между этим Телом и тем нет, они абсолютно тождественны.

Мы стоим в присутствии Христа Спасителя, мы каждый день слушаем слово Божие, которое из Евангелия несется к нам, но с нами ничего не происходит, потому что Ветхий Завет в нас еще не умер, мы всё живем в цепи каких-то правил, которые нас связывают и сделались для нас самоцелью. А ведь правило – это всего лишь костыль, который помогает ходить.

Господь говорит через апостола Павла: "Плод духовный есть любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание; на таковых нет закона". Для того, кто приобрел плоды Духа, закон не существует, ему даже не нужно и само Евангелие постоянно читать, потому что оно написано перстом Божиим на скрижалях его сердца. Он уже не может поступить иначе, как сказано в заповедях. Это нам, людям, от греха отупевшим, необходим писаный закон. Мы должны читать Евангелие настолько часто, чтобы оно проникло глубоко в нашу душу. А произойдет это только тогда, когда мы начнем коросту греховную с нашей души снимать. И поймем, что не правила спасительны – спасительно изменение жизни, исправление собственного сердца. Когда нет воров – запоры и ограды не нужны!

Поэтому ни Ветхий Завет, ни вычитывания, никакие поездки по святым местам, по старцам, престолам, к иконам нас не спасут никогда. Спасет нас только если мы заставим себя исполнять заповеди Божии, а святыня, перед которой мы будем молиться, должна подвигнуть нас к исправлению, старец – возбудить ревность ко святости, места святые – напомнить о подвигах тех, кто был здесь до нас.

Исполняя заповедь за заповедью Христовой, мы постепенно сердце свое расшевелим, в этой коросте появится трещина, и грехи слой за слоем будут с нас опадать. Тогда в нас раскроется духовная жизнь. А пока мы еще находимся в Ветхом Завете и, следовательно, являемся распинателями Христа Спасителя. Поэтому мы так просто грешим. Те грехи, которые для святых людей, познавших Новый Завет, немыслимы, мы делаем очень легко. Когда старца Силуана спросили мнение о каком-то монахе, он ответил: "Ты хочешь, чтобы я осудил, что ли? Да я никогда в жизни никого не осуждал. Для меня это невозможно". Режь его на куски – он не сможет осудить, потому что его сердце стало уже другим. А для нас соврать, слукавить, обмануть, осудить, в какие-то помыслы греховные впасть, как говорится, проще пареной репы. Потому что это наша собственная жизнь, мы в этом кипим.

Отказаться от греха трудно, а ограничить себя всякими правилами мы можем и делаем это с удовольствием, потому что правила исполнять легко. Вот взять монастырь – там все расписано: в пять часов подъем, в полшестого братский молебен, потом послушание, литургия, обед, отдых, опять послушание, вечернее богослужение, потом у кого послушание, у кого ужин, у кого отдых. Все регламентировано, весь день заполнен. Но даже там, где действуют эти строгие правила, созданные для того, чтобы человек познал духовную жизнь, – сколько там оказывается людей, которые не только не думают о ней, а и не знают даже, что это такое.

Ведь и в церкви можно прекрасно устроиться и ничего не делать, и настолько оттренироваться отстаивать службу, что не устанешь нисколько, и не услышишь даже, что читается и поется, и не помолишься – так, перекрестишься чисто формально. Зачем перекрестился, что это значит? Совершенно ум отсутствует. Человек стоит и о чем-то мечтает. О том подумал, об этом. Форточка хлопнула – туда обернулся. Личико какое-то понравилось – на личико посмотрел. Батюшка вышел – заметил, какие у батюшки ботинки. Вроде новые или нет, нет, старые, просто почистил. Туда взглянул, сюда взглянул. Смотришь, уже "Ныне отпущаеши" запели. Вечерня кончается… и душа опять улетела. А что такое "Ныне отпущаеши"? И опять туда посмотрел, сюда, о том подумал, это вспомнил… Свет выключили, о, шестопсалмие читают. Кто сегодня читает, Алексей Никифорович? Нет, Вовка вышел. И опять уснул… Ну вот, слава Богу, служба кончилась, значит, сейчас проповедь будет, батюшка что-нибудь интересное скажет. Постоял, послушал и пошел. Эх, дошел до остановки и все забыл. А завтра все сначала.