Брестская крепость - Смирнов Сергей Сергеевич. Страница 119

Зориков бросился к нему, крича:

— Товарищ комиссар, дайте мне машину!

Артамонов подумал, что интендант просит отправить его на машине в госпиталь: рана была действительно страшной, и он, видимо, потерял уже много крови. Но оказалось, что Зориков беспокоится совсем о другом.

— Дайте мне машину! — настойчиво требовал он. — У меня на складах продовольствие, фураж. Ведь все фашистам достанется.

Этот человек, так опасно раненный, шатавшийся от слабости, думал не о своём спасении — он прежде всего заботился о материальных ценностях, которые были поручены ему.

С трудом комиссару удалось убедить Зорикова немедленно ехать в госпиталь, и он отправил интенданта в тыл попутной повозкой. Так и не дождавшись Гаврилова, Артамонов вскоре поспешил на рубеж обороны, к своим бойцам, и потом отступал на восток вместе с ними. О Зорикове он ничего больше не слышал.

Но я уже знал о дальнейшей судьбе интенданта со слов участника обороны Александра Махнача, который встречал его в плену. Зорикова доставили из крепости в госпиталь, но через несколько дней, когда раненых везли на восток, они попали в окружение и оказались в гитлеровском лагере. Потерявший руку старший лейтенант вдобавок заболел в плену туберкулёзом, и Махнач вспоминал, что к моменту освобождения их в 1945 году Зориков чувствовал себя очень плохо. Куда он уехал по возвращении на Родину и где находится теперь, было неизвестно.

Неожиданная встреча друзей произошла 24 июля 1956 года, в тот день, когда герои крепости должны были выступать в Центральном доме Советской Армии. Утром мы, как всегда, собрались на скамейках, стоявших в зелёном палисаднике перед гостиницей. Участник обороны крепости и бухенвальдский подпольщик, однополчанин Матевосяна Николай Кюнг, толковал о чём-то с Петей Клыпой, Юрий Фомин просматривал газеты. Рядом фотокорреспондент журнала «Советская женщина» Марк Ганкин хлопотал около Раисы Абакумовой, то и дело нацеливался на неё объективом, выбирая удобную позицию для съёмки. Подошли Гаврилов и Семененко и сели тут же, продолжая увлечённо вспоминать какую-то забавную историю, случившуюся в полку перед войной.

И никто не заметил, когда около этой скамейки появился худощавый, лысоватый и рыжеволосый человек в простой полосатой рубахе. Левый рукав его рубахи был пуст почти до самого плеча.

Он остановился у скамейки и молча, странным пристальным взглядом смотрел на Семененко и Гаврилова, поглощённых своими воспоминаниями. Только чуть-чуть подёргивалась, как от нервного тика, его небритая щека. Как-то машинально Семененко поднял голову и поглядел на незнакомца. И вдруг не то крик, не то стон вырвался у него, и, стремглав вскочив со скамьи, он бросился к однорукому. А вслед за ним, увидев этого человека, также вскрикнул и кинулся к нему Гаврилов.

Обнявшись, прижавшись щекой к щеке, они плакали в голос, громко, не обращая внимания на прохожих. И деловитые москвичи, спешившие по площади Коммуны, спрашивали друг друга, что случилось, а узнав, что это встретились через пятнадцать лет герои Брестской крепости, понимающе кивали, останавливались и смотрели на них повлажневшими глазами.

Ещё не зная, кто этот человек без руки, мы все тоже замерли, захваченные и потрясённые этой сценой. Только один из нас не остался стоять на месте. Это было фотокорреспондент Марк Ганкин. Как ни сильно взволновала его эта встреча, профессиональная хватка фотографа-журналиста все же сработала: он понял, что в его руках возможность редкой удачи, что это момент необыкновенный и неповторимый. И с мгновенным вдохновением фотографа-художника он выбрал единственно верную точку съёмки и поднял к глазам аппарат.

Так родилась эта фотография, доставившая её автору широкую популярность и Золотую медаль Международной фотовыставки. У нашего большого художника Сергея Коненкова она вызвала хорошую творческую зависть. Известная немецкая писательница Анна Зегерс повесила её в своём кабинете. Многие зарубежные журналы на всех континентах мира перепечатали этот снимок из «Советской женщины».

Уже нет в живых одного из тех, кто изображён здесь. В 1961 году, несколько месяцев спустя после торжеств в Бресте, посвящённых 20-летию обороны крепости, Николай Иванович Зориков умер: его одолел туберкулёз — наследие войны и плена.

Но его лицо, как и лица его товарищей, останется вечно живым на этой фотографии-картине, будет постоянно волновать зрителя большим человеческим чувством, с проникновенной силой напоминать людям о бедствиях войны, звать их бороться за мир на земле.

В дни пребывания героев крепости в Москве у нас зародилась мысль о том, чтобы совершить поездку в столицу Белоруссии Минск и на место памятных событий — в Брест. Было получено разрешение на эту поездку, и спустя несколько дней пятеро героев обороны — П. М. Гаврилов, С. М. Матевосян, Р. И. Абакумова, П. С. Клыпа, А. А. Виноградов — и я с ними выехали в Минск.

В Минске рано утром нас встречали на перроне вокзала представители городского Дома офицеров, а также участники обороны, живущие в столице Белоруссии: уже знакомые вам А. И. Махнач и М. П. Гуревич и с ними бывший боец 33-го инженерного полка, тогда работник областного управления сельского хозяйства Федор Филиппович Журавлёв.

В тот же день участники обороны выступили в некоторых воинских частях, а вечером в переполненном зале Дома офицеров состоялась встреча минчан с героями Брестской крепости. Жители белорусской столицы горячо приняли приехавших к ним дорогих гостей, и этот вечер надолго запомнился каждому из его участников.

Там, в Минске, к нашей группе присоединился ещё один защитник крепости, до тех пор неизвестный нам бывший командир взвода 333-го полка Александр Петлицкий, работающий сейчас компрессорщиком на одном из заводов города. И когда на другой день мы уезжали в Брест, вместе с нами туда поехали также минчане — Гуревич, Махнач, Журавлёв и Петлицкий.

Утро 31 июля, когда мы подъезжали к Бресту, выдалось ненастным: все небо было затянуто тучами и шёл частый, мелкий, словно осенний, дождик. Всем казалось, что по такой погоде, конечно, почти никто не придёт встретить гостей в Бресте. Но то, что ожидало героев крепости на Брестском вокзале, было необычайно волнующим. Прямо под дождём, запрудив весь перрон, тесно, плечом к плечу, стояла большая, плотная толпа людей с букетами цветов. И как только поезд подошёл к перрону, духовой оркестр грянул марш, и люди бросились к дверям вагона, в котором приехали участники обороны. Можно себе представить, как глубоко тронула всех приехавших эта неожиданная и такая горячая встреча. Я помню, как, не скрываясь, плакала Раиса Ивановна Абакумова, как побледнел от волнения и не мог унять дрожь в руках Александр Иванович Махнач, как взволнованно и растерянно оглядывался по сторонам Самвел Минасович Матевосян.