Брестская крепость - Смирнов Сергей Сергеевич. Страница 78

Два дозорных стреляли в ответ, топили своими пулями резиновые лодки с солдатами врага, появившиеся на реке, вели огонь по немецким сапёрам, готовившим переправу. Потом патроны кончились, они отошли в глубь острова и примкнули к группе пограничников под командованием лейтенанта Жданова, занявших оборону около недостроенных дотов. Там они дрались до последних чисел июня. Позже остатки этой группы переплыли Буг и пришли в центральную крепость.

А в ночь с 5 на 6 июля десятка два оставшихся в живых пограничников с боем вырвались за внешние крепостные валы. В темноте они растеряли друг друга, и Михаил Мясников, оставшись с тремя товарищами, много дней пробирался через Пинские болота на восток, и уже около города Мозыря им удалось перейти линию фронта.

До конца войны М. И. Мясников сражался на фронте. Он стал офицером и в 1944 году при освобождении Севастополя был за доблесть и мужество удостоен звания Героя Советского Союза. Потом полковник Мясников командовал одним из полков Советской Армии.

Оказался жив и другой участник боев на Западном острове — бывший командир транспортной роты 17-го погранотряда Аким Чёрный, ныне житель города Сумы. Он сражался в другой группе, командование которой принял на себя офицер-пограничник старший лейтенант Мельник. В центральной крепости, один с Кижеватовым, другой в группе Фомина, участвовали в боях пограничники девятой заставы — Григорий Еремеев и Николай Морозов. Как и Аким Чёрный, они, потом раненные, попали в плен, и их не расстреляли только потому, что на них не было гимнастёрок с зелёными петлицами. Григорию Еремееву впоследствии посчастливилось бежать из плена, и он воевал в партизанских отрядах на землях Югославии и Италии. Сейчас он заведует вечерней школой рабочей молодёжи в далёком городе Кызыл-Кия, в Киргизии, а его товарищ Николай Морозов жил и работал в Донбассе, а теперь переехал в Николаевскую область. Отыскался пограничник Брестской крепости Павел Балденков, живущий теперь в Оренбурге, и некоторые другие.

Прислал мне письмо бывший врач 17-го Краснознамённого погранотряда Горяинов, который сообщает ряд важных подробностей обороны. Ещё после первых моих радиопередач отозвался бывший начальник 17-го Краснознамённого погранотряда, ныне полковник в отставке, Александр Петрович Кузнецов, который живёт сейчас в Москве. Мы встретились с ним, и он рассказал мне много интересного о пограничниках, которые служили в его отряде.

Особенно любопытное, глубоко волнующее сообщение о пограничниках Брестской крепости получено мною несколько лет назад от технорука московского кинотеатра «Ударник» Константина Коршакова. К. И. Коршаков в 1941 году служил в пограничных частях и был радистом, обслуживавшим полевую радиостанцию. В то время радиостанции пограничников были самыми мощными и надёжными, и в условиях первых боев, когда связь на фронте часто нарушалась, их нередко придавали нашим стрелковым соединениям, для того чтобы обеспечить чёткое управление войсками в тех или иных ответственных операциях.

В июле 1941 года К. И. Коршаков со своей радиостанцией был послан в 262-ю стрелковую дивизию, которая в то время находилась близ Малоярославца и вместе с другими нашими соединениями готовилась нанести контрудар по 16-й немецкой армии, действовавшей в этом районе. В самых последних числах месяца (Коршаков ясно помнит, что это было после 25 июля) он однажды нёс своё обычное дежурство в эфире. Рядом с радистом, как всегда, лежал список позывных сигналов различных радиостанций погранвойск. В этом списке значилась и радиостанция пограничников Брестской крепости. Правда, её позывные уже больше месяца не слышались в эфире, и все считали, что погранзастава, стоявшая в крепости, давно погибла.

И вдруг раздались позывные этой радиостанции. Вслед за тем Коршаков принял радиограмму следующего содержания (я привожу её дословно, так, как мне передавал её Коршаков):

«Положение тяжёлое, крепость падает, уничтожаем гадов, сами взрываемся».

Затем следовала шифрованная подпись, но радист её не разобрал. Он начал посылать в эфир сигналы, прося повторить радиограмму. Прошло около получаса, и он услышал: «Я вас понял, я вас понял, повторяю радиограмму». А потом последовал тот же текст: «Положение тяжёлое, крепость падает, уничтожаем гадов, сами взрываемся». И снова Коршаков не разобрал подписи, но на этот раз, сколько ни посылал он запросов, радиостанция пограничников Брестской крепости уже не ответила ему.

Эту радиограмму тогда же передали в Москву, а там, под Малоярославцем, её в тот же вечер огласили на партийном собрании части. Говорят, что и в других частях, стоявших на этом участке фронта, перед наступлением зачитывалась волнующая радиограмма брестских пограничников, поднимавшая дух бойцов, звавшая их на новые подвиги.

Может быть, эта радиограмма когда-нибудь отыщется в наших военных архивах. Ещё предстоит выяснить, кто были эти люди, которые взорвали себя вместе с врагами там, в Брестской крепости, спустя более чем месяц после начала боёв. Были ли то группы пограничников, засевшие в дотах на Западном острове, отряд старшего лейтенанта Мельника, или, быть может, остатки заставы Кижеватова, дравшиеся в центре крепости? Все это пока остаётся тайной, и, наверное, предстоит преодолеть немало трудностей, прежде чем мы узнаем, кто были эти герои, пославшие в эфир весть о своём подвиге.

Громом с ясного летнего неба обрушилась война на приграничную советскую землю. Полная внезапность этого удара сыграла свою роковую роль и дала врагу, как он и предполагал, немалые преимущества, во многом подготовив успех немцев в первые месяцы войны.

Но, захватив врасплох наши войска, гитлеровцы тоже неожиданно для себя встретили в приграничных районах такое сопротивление, на которое они вовсе не рассчитывали. Несмотря на внезапность нападения, первые квадратные километры советской территории достались противнику ценой тяжёлых потерь, и не одна Брестская крепость стала на пути врага. Как бы десятки маленьких крепостей разом возникли вдоль всей границы с первыми взрывами вражеских снарядов. Это не были крепости, построенные из камня и бетона, и я называю их так лишь в переносном смысле слова. Крепость и сила духа советских людей — вот что делало их страшными для врага. Такими маленькими крепостями стали в то первое утро войны многие пограничные заставы 17-го Краснознамённого погранотряда, вытянутые длинной цепочкой по берегу Западного Буга, севернее и южнее Брестской крепости.