Голова в кустах - Смирнова Алена. Страница 27

Его приятель: Стоит ли загружать карманы мусором?

Пенсионерка обиделась и громко возмущалась тем, что ее товар назвали мусором. Комментариев по поводу эпитета «полугорелые» не возникло. Через четверть часа бабка поспешила к телевизору и возвращения предполагаемого убийцы не застала. Усилиями почтальона и продавщицы семечек составили словесный портрет молодого человека, выманившего Славу: не достигший тридцатилетия славянин без особых примет в коричневой кожаной куртке и трикотажной шапочке, коими при желании можно выстлать пространство между домами города любой величины.

Не помню точно, у человека сердце екает, а у коня селезенка или наоборот.

Мне почудилось, что все мои внутренности этим согрешили, стоило Сергею Балкову сказать:

– Насчет белой «шестерки» в овражке на участке Трофимовых…

Машину землей не засыпали, но валежником закидали качественно. "Я не уверен, что в яме «Жигули», – протянул Сергей и виновато посмотрел на меня.

В роще трудились не на живот, а на смерть.

Обыкновенные работяги разбирали забор вокруг дома, вкапывали столбы, и этот аврал обещал отгородить дачу Трофимовых от внешнего мира в течение двух-трех дней. Сергей с Костей Воробьевым сунулись было к оврагу, но их вежливо и жестко попросили убраться.

Дескать, владение частное, нечего мотаться. Приезжала мадам Трофимова, наскоро обозрела поместье и отбыла с довольным видом. Вообще народу ишачило много. Воробьев притворился дачником, который размечтался нанять бригаду. Его послали к бригадиру, трезвому злому дядьке, который от подряда не отказался, наоборот, пытался радостно скалиться. Сказал: «Здесь закончим, и к вашим услугам…»

– Натуральные строители, – подытожил Сергей. – Один-два шатающихся возле оврага типа наверняка окажутся их «крышей». А возможно, недоверчивые хозяева своих людишек приставили. Дедку сторожу за всеми не углядеть.

Выходило, что я напрасно паниковала с машиной. Вряд ли Трофимовы затеяли бы постановку забора ради сокрытия сбившей Зину Краснову «шестерки».

Зачем прятать ее на участке? Вокруг лес.

Скорее всего прежнюю любимицу решили не волочь на свалку, а похоронить с почестями, как домашнее животное. У богатых свои причуды.

Я уже совсем приуныла, когда Балков неожиданно изрек:

– Саня пропал. Вчера утром поговорил с Леней и Борисом, выскочил за сигаретами – и с концами.

– Интересно, – насторожился Измайлов. – Алексей Трофимов исчез, коллега исчез. Ну первый-то затарился своей гадостью и балдеет. А со вторым что стряслось?

– Ребята из отдела по борьбе с наркотой тоже волнуются, Виктор Николаевич. Просили нас подключиться к поискам.

– Так подключайтесь, елки, – не выдержала я.

– Молчи, – велел Вик. – Не пора ли тебе вернуться домой, Поля? Дело принимает опасный оборот. Пока не пойму причины, но запахло жареным.

Я заявила, что купила билет в первый ряд партера и досмотрю спектакль оттуда. Тем более всего один день остался, суббота же. Я заикнулась о продлении своей командировки в логово Варвары, но Измайлов показал мне кукиш. Потом приказал:

– Сергей, вы с Полиной видели Кропотова, вам и компьютер в руки. Нарисуйте влюбленного экспедитора поподробнее. Воробьев покажет вашу картинку всем – свидетелям ДТП с Красновой, почтальону Славы, бабке с семечками.

А ты выясни о мальчике максимум.

– Не понял, – честно признался Балков.

Я не позволила уничижительному взгляду полковника отутюжить Сергея и тоже призналась:

– Не поняла. При чем тут несчастный Виталик Кропотов?

– То, что ты не разбираешься в мужчинах, Поля, меня радует. Но ты и в женщинах слаба. Линева вела себя с Борисом, как изголодавшаяся нимфоманка.

С Кропотовым же – сама скромность.

– Она его в мужья наметила.

– Если бы. Борис нам много рассказал, пока ты отсутствовала.

– Пошляк ваш Борис.

– Э, нет. Повторяю, наш Борис молодец. Варвара принеслась сюда создавать Кропотову алиби. Кто заподозрит едва познакомившихся влюбленных в сговоре? Не знаю постановщика душещипательного спектакля, но не дурак.

– Слишком умен. Зачем при мне было разыгрывать робость?

– При тебе, в этом соль. Вдруг милиционерам припрет тебя порасспросить.

Ты и выдашь трогательную повесть о первом посещении юношей возлюбленной девушки. А с Борисом Линева была собой.

– Какой вы проницательный, Виктор Николаевич.

– Да уж девушку от женщины отличаю, Полина Аркадьевна.

– Кхэ, – напомнил о своем присутствии Борис. – А мне что делать?

Ему, по замыслу полковника, надлежало вызвать Варвару Линеву на откровенность. Заставить ее говорить о себе и своих приятелях. Мне этого не удалось, вся надежда была на Юрьева в постели.

«Господи, какая тоска», – подумала я.

Измайлов смотрел на меня испытующе.

Наконец предупредил:

– Поля, если ты намерена поставить Линеву в известность о ведомственной принадлежности любовника, то лучше тебе собрать вещички и перебраться на собственную территорию.

– Непорядочно ведете себя, господа.

– Непорядочно. А она, продавая наркотики? И потом, пусть не ложится под первого встречного.

Вот тут Сергей Балков и пустил прозрачную слезу. Крепыш плакал, не таясь, и проклинал житуху, заставившую Варюшу так низко пасть.

– И его зацепила, стерва, – констатировал Измайлов. И зарычал:

– Балков, отставить, не стоит она твоих рыданий.

– Слушайте, уникумы! – завопила я. – Втроем втюрились в Линеву, так пусть хоть кто-нибудь из вас вытащит ее из этого дела. Не изображайте воплощенную совесть и ненависть к преступлениям. Вытаскивайте, елки!

– Вон, – негромко сказал Измайлов. – Деморализовать наши ряды я тебе не позволю.

Я выскочила из кабинета, саданув дверью. Казалось, за спиной рушились перегородки. Казалось, за спиной гибли люди.

Варвара собиралась на свидание с Юрьевым, танцуя и напевая. Этакий самодеятельный мюзикл.

– К Виталику намылилась? – мрачно поинтересовалась я.

– К нему, Поля, – легко откликнулась Линева.

Видела ее «Виталика» час назад в ментовке без усов. Оттуда и звонил, условливался о встрече. Варвара хандру расценила по-своему. Одарила таблеткой, пообещав завтра на дорожку еще подкинуть.

Я покорно закивала. Предложила деньги.

– После рассчитаемся, – отмахнулась Варвара.

Я не стала настаивать. Валялась на своем диване и размышляла. В сущности, мое двухнедельное журналистское расследование провалилось. Писать было не о чем. Вроде лезла в центр событий, а оказалась одинокой чаинкой на краю чашки. Как выражается Борис Юрьев, не туда гребла. Чаинка, елки, на веслах. Но мне почему-то упорно чудилось, что туда. Только времени не хватило достичь цели. Пока я формулировала эту цель в соответствии с интересами сыскарей, Варвара упорхнула. И через сорок минут.., вернулась. Грознее тучи. Любая туча пасовала.

– Что случилось? – изумилась я.

– Не пришел дружбан, – сказала Варвара, стягивая сапоги.

Наверное, случившееся после можно объяснить моей несусветной ревностью.

Каюсь, одну преступницу от пребывания на зоне я избавила.

– Говори, Варька. Про таблетки, про себя до них и после. Ты не такая, как остальные. Ты мне дозу даром всучила.

А вдруг я сегодня ночью исчезну, не расплатившись ни за нее, ни за квартиру?

С тебя шкуру спустят.

– Спятила, Поля?

– Нет.

– Я как раз хотела тебе посоветовать завязать. Ты еще толком не втянулась, видно же.

– Советуй.

Она обреченно принялась вязать из слов историю. Ее брата привезли из Чечни без обеих ног запущенным наркоманом. Пока однополчане парня навещали, никто ни о чем не догадывался. Но настал день, когда он признался пятикласснице Варваре, что не может без наркотиков. За четыре года она прошагала рядом с ним весь адский путь: от грамма к грамму, от анаши к героину. Родители до последнего дня думали, что сына изводят фантомные боли. А у брата с сестрой не хватало денег на дозу. Он орал среди ночи благим матом, мама и папа затыкали уши и проклинали себя, белый свет, властителей, бога. Не осталось никого и ничего не проклятого ими в этом мире. Во всех мирах. Он не выдержал отмеренных ему медициной пяти-шести лет.