С мороза - Смирнова Дуня. Страница 22

Альбина Юрьевна позвонила Юле. Юля была потрясена. Хотела рассказать тут же Ромочке, но ей ответили, что Ромочка в маркетинговом отделе. Туда она, естественно, звонить не стала, потому что Пигарева все-таки была ей неприятна и она не хотела на нее нарваться. Ну и как всегда в таких случаях, Юля набрала Диму. Дима, видимо, был в Интернете, поэтому дозванивалась она часа два, просто на автомат поставив, а сама в это время всякие дела по дому совершала. Когда наконец Дима взял трубку, то сразу же стал ее разубеждать: мол, Ирина очень приличная женщина, и быть такого не может, и что действительно на Испанию у нее денег нет, а на компьютер им дала контора, в которой служит Николай Николаевич. В общем, идиот какой-то. Так подумала Юля.

И была совершенно неправа. Потому что Дима был совсем не идиот и тут же отправил Петру e-mail следующего содержания: «Афанасьев купил машину. А жена его воровка. Нет в мире гармонии». Дима, конечно, не мог знать, что в почту Петра часто лазает его сын Глеб Петрович. Глеб Петрович, прочтя Димино послание, тут же пошел к матери на кухню и сообщил, что Афанасьевы покупают джип на деньги, которые жена Афанасьева стырила в своей фирме. И теперь они будут как сыр в масле кататься, и Сашка Афанасьев будет к школе на джипе подъезжать, а у него, у Глеба Петровича, не родители, а какие-то просто пеликаны. Мать Глеба Петровича Елена сказала ему, что лучше честная бедность и что все тайное становится явным. То есть рано или поздно Ирину Борисовну посадят за воровство или выгонят с работы как минимум. Но саму ее это не очень утешало, поскольку сразу после разговора с сыном она бросила фаршировать кабачки и побежала к телефону, чтобы позвонить Лизе. Лиза все рассказала мужу. Муж Лизы (история не сохранила его имени, а жаль, ведь он мог быть, например, Викентием Теймуразовичем) немедленно связался с Фадеевым. Фадееву все долго объяснять не надо, он у нас вообще парень шустрый, все на лету схватывает, поэтому он быстро оделся и пошел к Пироговскому, они вместе зашли в «Рашн паб», где встретили Лурье. Лурье прямо от них пошел к Гаврилову, Гаврилов рассказал это Ольге, Ольга немедленно сообщила это Ляле, Ляля сначала ничего не поняла, но потом ужаснулась и в панике позвонила Римме, у Риммы, как известно, нет секретов от Карины, Карина, смеясь, рассказала это Алене, Алена вызвала к себе Лесю, Леся описала все Семену Ильичу, Семен Ильич сделал свои выводы из всей этой истории и рассказал ее мне, уже прямо с выводами.

В общем, до меня эта история дошла в следующем виде. Николай Николаевич Афанасьев, всю жизнь бывший смирным физиком-ядерщиком, несколько лет назад женился на валютной проститутке по прозвищу Лярва. Эта самая Лярва оказалась довольно энергичным и хитрым созданием – в первый же год замужества она поступила в шведскую бизнес-школу, совратила ректора этой школы и не без его помощи устроилась на работу в одну очень крупную западную фирму (мы ее не можем назвать, поскольку это наши давние рекламодатели). Там она быстро сделала карьеру и стала финансовым директором всего северо-западного отделения. После цепи кредитов, которые она брала на очень странных условиях, Лярва объявила свое отделение банкротом и уволилась. Николай Николаевич, ничего не подозревавший о махинациях жены, был совершенно убежден, что и их особняк в Кратово, и подаренная ему на день рождения «ауди», и грант для его лаборатории, и оплата родов жены в Израиле – это все благодарность крупной западной фирмы за ударную работу Лярвы. Но даже такой кабинетный ученый, как Николай Николаевич, не мог не удивиться, когда его жена заявила, что вчера она купила самолет и уволилась с работы. У Николая Николаевича всегда было очень развито логическое мышление, а в сообщении жены никакой логики не было. Вернее, была, но вполне очевидная. Николай Николаевич отмел все несостоятельные гипотезы и остановился на одной, единственно правильной. Он понял, что его жена – бандитка и негодяйка, что сколько волка ни корми, он все в лес смотрит, что лярва есть лярва, что рухнули все его надежды и семейные ценности и что в его любимом сыне Ардалионе течет кровь мерзавки. Поняв это, Николай Николаевич убил жену и сына и теперь сидит дома, ожидая ареста. Он сам позвонил в милицию. А еще говорят, что в наше время невозможны шекспировские страсти.

Конечно, услышав эту историю, я решила немедленно сделать из нее киносценарий. Мне давно хотелось написать что-нибудь ультрасовременное. А то у меня какая-то жизнь замечательных людей получается: то я пишу про то, как балерина Спесивцева жила с агентом большевиков, то про Бунина, от которого любовница ушла к лесбиянке, – кому интересны эти совершенно протухшие сплетни! А тут такой сюжет! И главное, что все это совершеннейшая правда. Я уже набрасывала эпизодный план в тот момент, когда на другом конце города Севка вернулся от Бузулюка и, выслушав сбивчивый рассказ Светланы, немедленно позвонил домой.

– Альбина, – сказал Севка, – скажи мне, пожалуйста, ты что сейчас делаешь?

– Я? С тобой, Севочка, разговариваю.

– Правильно. Ты со мной стоя разговариваешь или сидя?

– Сидя. А что?

– Так. А на чем ты, Альбина, сидишь?

– На диване.

– На каком диване?

– Как это на каком? На нашем, синем.

– Понятно. А откуда у тебя этот диван?

– Ты что, Севочка, заболел? Мы же вместе его покупали два месяца назад.

– Правильно. А сколько он стоил?

– Две тысячи.

– Так. А откуда у нас эти деньги взялись два месяца назад, если за неделю до этого мы купили машину?

– Так нам же Афанасьевы долг вернули раньше, чем собирались. Они тогда продали дом Ириной мамы в деревне и сразу решили раздать все долги… Ой.

– Вот тебе и «ой», Альбина. Я всегда говорил, что ты дура.

Так что сценарий мне писать не пришлось. Зато я написала вот эту заметочку, в которой все от первого до последнего слова – правда. А я, как вы знаете, ненавижу ложь.

Всем привет,

Дуня.

«Vogue», июль, 2002

ИЗ БУДУАРА В МОЛЕЛЬНЮ

Пришел вчера в гости приятель-коммерсант и разразился гневной филиппикой в адрес властей. Почто, говорит, Абрамовичу можно «Челси» покупать, а у Ходорковского земля под ногами горит?! Помилуй, говорю я ему, голубчик, что же ты одно с другим смешиваешь, какая тут связь? Ну, купил Абрамович клуб – и слава богу, детям его останется, по крайней мере, прокуратура не отнимет. Какая тебе разница, что ты за Степашин или Колосков какой? Это ж все равно что ты бы себе машину купил иностранную, а дяденьки из «ВАЗа» вместе со Счетной палатой стали бы требовать, чтоб ты только на «Жигулях» путешествовал. И уж Ходорковский тут совсем ни при чем, он скорее всего футболом вовсе не интересуется. Вот умные люди говорят, что гораздо больше связи между арестом господина Лебедева и делом «оборотней», что-то у них там вроде размена получается, да еще что «ЮКОС» недооценил одного господина и как-то высокомерно себя повел. А между собой эти события как в огороде бузина, а в Киеве дядька. Нет, говорит гость, это Абрамович вызов такой сочинил, мол, ему все то можно, что другим нельзя, какая же тогда равноудаленность?!

Я вначале даже испугалась: какая же страшная каша образуется в голове у обывателя от всех последних событий! А потом сообразила, что обыватели, то есть мы с вами, совершенно не обязаны знать и понимать, что там на самом деле происходит вокруг и внутри «ЮКОСа», что Волошин думает о Ходорковском и какие чувства тот питает к Волошину в ответ, кем Лебедев приходится Невзлину, а Невзлин – Сечину и почему губернатор Чукотки не вкладывает средства в возрождение клуба «Пахтакор». Обыватель видит то, что ему показывают: в одном и том же выпуске новостей один олигарх дает показания в прокуратуре, а другой дает интервью Би-би-си. Из чего со всем здравомыслием делается вывод: разные бывают олигархи.

Кажется, надо бы успокоиться. Пересмотра приватизации, коего так алчут одни и так боятся другие, не получается. Но успокоиться нет никакой возможности, поскольку покой возникает при наличии ясности. Предположим самое худшее. Власть открыла сезон охоты на олигархов, приватизация будет пересмотрена, все надежды Е. Г. Боннэр сбываются, происходит реставрация. Радоваться, конечно, нечему, но, по крайней мере, понятны планы на ближайшее будущее: скот забиваем, закатываем в банки, банки закапываем и уходим с детьми в леса, поскольку голодные горожане сейчас же ринутся грабить нашу деревню. Если же наше предположение неверно и вся история с господином Лебедевым – просто переполнившая чашу терпения кроткой прокуратуры уголовщина (правда, почему через столько лет, отчего так споро она вдруг взялась за него, зачем наручники – этого нам все равно никогда не постичь), то, напротив, к нашим тучным стадам мы прикупаем еще и путевку в Турцию и со спокойной душой едем загорать с чадами и домочадцами. И в том и в другом случае у нас остается некоторое время для коррекции собственных жизненных планов и некоторые силы на их воплощение. Но та ситуация, которая сложилась в реальности, не лезет ни в какие ворота.