Нежные узы - Смит Бобби. Страница 13

– Почему вы...

Двоякий смысл высказывания Альвареса вывел Клэя из себя. Он угрожающе шагнул навстречу Луису.

Альварес вытянул ухоженную руку, чтобы остановить его, и произнес с ледяным спокойствием:

– На вашем месте я не стал бы этого делать, Корделл. – Он выждал, пока не обрел уверенность, что охотник за преступниками взял себя в руки. Потом Луис заговорил спокойным тоном: – Думаю, это более чем справедливый обмен, не так ли? Возвращение моей дочери за жизнь вашего друга.

– Значит, это подстроил ты, сукин...

– Сейчас дело обстоит так, что все улики против О'Кифа косвенные. Пока все остается в таком виде, я уверен, что в камере он будет в безопасности. Конечно, если вы откажетесь принять мое предложение, не стоит и говорить о том, что неожиданно могут появиться и другие улики...

Клэй строго контролировал себя, когда выговаривал слова:

– Я хочу, чтобы Дейв вышел из этой камеры сегодня! Улыбка калифорнийца стала жесткой.

– Извините, Корделл, но так дело не пойдет. Он останется взаперти, пока вы не вернетесь с моей дочерью. Как только Рейна окажется дома со мной, я позабочусь о том, чтобы с вашего друга были сняты все обвинения. Он будет освобожден, а пока он останется там, где сейчас находится. Это, знаете ли, моя гарантия.

Луис наблюдал, как в глазах Клэя отражается растущая ярость и он переживает крушение надежд. Альварес был этим очень доволен.

– Конечно, если вы не хотите браться за эту работу... Луис наслаждался властью. После того как этот гринго непочтительно разговаривал с ним в прошлый раз, ему доставляло большое удовольствие заставить его пресмыкаться. Он направился к выходу.

Клэй оказался в ловушке и знал это. Он был в ярости от того, что не в силах предпринять что-либо еще для освобождения Дейва, но у Альвареса, кажется, были все козыри.

– Что вы от меня хотите?

Тонкие губы Луиса торжествующе изогнулись.

– У меня тут есть миниатюрный портрет моей Рейны...

Глава 5

«Четыре дня... Мыв дороге всего четыре дня, и это уже кажется вечностью». Мысли Рейны были мрачными и жалкими, а дилижанс с плохими рессорами продолжал грохотать и трястись на последнем отрезке пути в Лос-Анджелес. Зажатая между маленькой восьмилетней девочкой со светлыми волосами по имени Мелисса и жесткой неподатливой стеной, Рейна отчаянно боролась за то, чтобы остаться на месте и одновременно сохранить достоинство.

Это было непросто, учитывая, что ее наряд, когда-то совершенно чистый и белый, был теперь пыльным и мятым.

– Неприятная поездочка, да, сестра? – поинтересовался седой добродушный ковбой по имени Пок, сидевший напротив нее.

– Да, мистер Пок, очень неприятная, – согласилась она, стараясь вести себя мило.

Когда колесо экипажа неожиданно наскочило на камень и она ударилась о стену, терпение Рейны лопнуло. Разве этот идиот не видит, куда едет? Разве кучер не знает, как править каретой? Если он будет и дальше так ехать, на ее теле не останется ни одного места, где не было бы синяка или шрама. Она уже была готова раскричаться на кучера и рассказать, что думает о его мастерстве управления лошадьми, однако вспомнила предостережение Марии: она сейчас монахиня и должна производить соответствующее впечатление. Недовольная Рейна подавила желание поставить кучера на место. В данный момент она сестра Мария Регина, а не Рейна Изабелла Альварес.

– Я же сказал вам, сестра, вы не должны называть меня мистером. Я просто Пок.

Он улыбнулся ей, показывая неровные зубы с табачным налетом.

– Хорошо, Пок, – в конечном итоге согласилась Рейна. Ей хотелось сохранять вокруг себя ауру отчуждения, чтобы исключить любые попытки фамильярности со стороны других пассажиров. Но с тех пор как они выехали из Монтерея, этот ковбой настойчиво пытался вовлечь ее в разговор. В пожилом человеке не было ничего угрожающего, просто она не хотела, чтобы ее беспокоили. Она вдруг поняла, что сестра Мария Регина не смогла бы ни вопросительно взглянуть, ни холодно отрезать.

Ковбой широко улыбнулся, будто произошло какое-то великое событие.

– Как далеко вы направляетесь, сестра?

Рейна была не в восторге, но спохватилась и одарила Пока самой спокойной улыбкой.

– Я еду в форт Смит.

Рейна подумала, что за всю жизнь ей не приходилось столько улыбаться. Не важно, насколько блаженной она казалась, ничего восторженно-счастливого в ней не было.

– Форт Смит? – Пок взглянул на нее с еще большим уважением. – Ах, сестра, это ад... э-э-э... ах, простите, мадам... э-э-э... для дам.

Вид у Пока был несколько смущенный, поскольку он понял, что сказал нечто несуразное в данной аудитории. Он торопливо извинился перед Рейной, малышкой Мелиссой и ее матушкой Рут Хоукс, сидевшей по другую сторону от лее.

– Все хорошо, Пок, – снисходительно проговорила Рейна.

Ей стало весело, когда Пок почти что просиял от ее прощения. Его реакция натолкнула ее на размышления. Всю свою жизнь она чего-то требовала повелительным тоном, и все ее прихоти исполнялись.

Теперь же, видя, как ковбой отвечает на ее доброту, она поняла, что могла получать дома то же самое без скандала.

– Как я и говорил, сестра, – продолжал Пок, прочищая горло, – это очень долгая поездка для такой женщины, как вы.

– Да, я знаю, – согласилась она, стараясь скрыть свое отвращение от того, что придется провести в этой жуткой колымаге еще десять дней. – Но нужно следовать своему призванию.

Она подумала, что ответ прозвучал довольно почтительно.

– Что вы там будете делать?

Пок никак не хотел прекращать разговор.

– Конечно, что угодно Богу, – заявила Рейна, довольная своим ответом.

Она раздумывала, сколько еще сможет отвечать на вопросы без грубости. Зная, что многие мужчины любят поговорить о самих себе, Рейна почувствовала, что Пок и не собирается в скором времени закрыть свой рот. Она принялась расспрашивать его:

– А как далеко едете вы?

– Я? – Кажется, он удивился, что она этим заинтересовалась. – Ах, я еду всего лишь в форт Юма.

Услышав это, не по годам развитая малышка Мелисса затараторила с детской увлеченностью:

– Мы с мамой тоже едем туда! Там мой папа, мы с ним встретимся.

– Могу поспорить, ты волнуешься, не так ли, малышка? – спросила Рейна, зная, что сестра Мария Регина проявила бы интерес.

– О конечно! Папа написал, что когда я приеду, то смогу получить даже собственную лошадь! Да, мама?

– Да, Мелисса, – ответила мать, с обожанием взглянув на нее.

– Это чудесно, – ответила Рейна и неожиданно для себя продолжила с некоторой тоской: – Когда я жила дома, у меня была собственная кобыла. Она тоже была красивой.

– Могу поспорить, вы по ней скучаете, да? – посочувствовала Мелисса.

– Знаешь, да. Но кажется, я оставила дом так давно...

Рейна мысленно встряхнулась. С тех пор как она убежала, прошло всего четыре дня, но они показались ей вечностью.

– Вы не могли взять ее с собой?

– Нет, к сожалению, – честно ответила девушка.

Дорадо, ее красавица кобыла, была такой заметной, что Рейну бы легко узнали, попытайся она взять ее с собой.

– Тогда почему вы ее оставили? – спросила Мелисса, ожидая простого ответа.

– Иногда в жизни более важными становятся другие вещи.

Рейна плотно прижала руки к коленям, когда в ее памяти всплыли ужасные воспоминания последней ссоры с отцом. Некоторое время ей удавалось не думать об этом, но теперь она остро почувствовала боль разлуки.

Она любила ранчо Альвареса и не хотела уезжать оттуда, но отец не предоставил ей права выбора.

Мелисса заметила, что Рейна стала меланхоличной, и быстро извинилась:

– Простите, я не хотела вас расстроить.

– Я не расстроилась, – ответила та, выдавив из себя слабую улыбку. – Думаю, я просто немного скучаю по дому.

– По вашему одеянию я вижу, что вы уже дали окончательные обеты, – мягко проговорила Рут с большим уважением, – но вы выглядите такой молодой, сестра. Вы долго пробыли в ордене?