Аромат розы - Смит Джоан. Страница 12

— Мне не понравилось, каким тоном он говорил об этом. Как будто мой дядя сделал что-то предосудительное.

— Вы просто позволяете ему играть на вашей чувствительности, мисс Баррон. Признаться, вы меня удивляете, — улыбнулся он. — В Парэме вы вели себя куда более решительно. Давайте рассуждать здраво. У мистера Макшейна обнаружено не пропавшее ожерелье, а дешевая копия. Может быть, он оставил много денег в своем завещании, и это кажется вам подозрительным?

— Да нет, что вы! Он даже не оставил денег на собственные похороны. Все, кто ездит в Индию, возвращаются оттуда богачами, а дядя привез только пять тысяч фунтов, да и те растратил, а, может быть, подарил кому-то или проиграл в рулетку.

— Итак, мы можем сделать вывод, что он не сделал ничего дурного. Хотите, я попробую поговорить со Стептоу?

— Это бесполезно. Когда я попыталась допросить его как следует, он отказался от своих слов. Очень скользкий тип.

— Вы должны его немедленно уволить.

— Пожалуй, вы правы. Теперь, когда я знаю, что это ожерелье не настоящее, я непременно сделаю это и уже без всяких колебаний.

Уэйлин посмотрел на часы и заторопился.

— Мне пора идти.

Он взял ожерелье, вопросительно посмотрел на меня и, поскольку я не возражала, положил его в карман.

— Я думаю, нам лучше не ворошить старое, — сказал он, вставая. — Прошло так много времени. Завтра у меня дела в Лондоне, поэтому я оставляю вас, мисс Баррон. Боюсь, я изрядно надоел вам своими просьбами, но если вы случайно узнаете что-нибудь о нашем деле, прошу вас дать мне знать. А я, в свою очередь, обещаю сделать то же самое.

Я невнятно пробормотала, что согласна, и он ушел. У лорда Уэйлина были дела поважнее — Лондон, политика… Конечно, вся эта история с ожерельем была для него лишь забавным пустяком. Мне же она начинала казаться все более серьезной. Я чувствовала, что дядя, а через него и мама, могли быть втянуты в какую-то грязную аферу, связанную с исчезновением пяти тысяч фунтов. Разгадка этой тайны была в Танбридж Уэллзе. Нужно было непременно ехать туда. Кстати, и Уэйлин будет далеко в Лондоне. Если я узнаю что-нибудь, порочащее доброе имя дяди Барри, мне не хотелось бы, чтобы это произошло в присутствии лорда. Если же обнаружится, что и у леди Маргарет тоже были кое-какие грешки (что вполне вероятно), я, разумеется, тут же сообщу ему обо всем.

Я вовсе не допускала мысль, что блестящая леди Маргарет попросту надула моего дядю, всучив ему подделку, а настоящее ожерелье продала в Танбридже или где-то по соседству. Неужели дядя Барри был так глуп, что поверил ей? Если бы она была молода и хороша собой, то могла бы его одурачить, но это было не так. В это время леди Маргарет была уже далеко не молодая располневшая женщина, хотя и не без светского лоска, но от ее прежней красоты уже почти ничего не осталось.

Я пожалела о том, что позволила Уэйлину взять с собой стразы. Возможно, если показать их в Танбридже, кто-нибудь что-то и вспомнит. Я побежала вслед за лордом Уэйлином. Он все еще был в прихожей и беседовал со Стептоу. Они разговаривали, стоя близко друг к другу, словно два заговорщика.

— Что-нибудь случилось, лорд Уэйлин? — спросила я, подходя к ним.

— Не надо меня провожать, Стептоу, я сам выйду, — сказал он дворецкому, и тот мгновенно удалился.

— Я пытался хоть что-то из него вытянуть, — объяснил лорд Уэйлин. — Как я и думал, он ничего не видел в Танбридж Уэллзе. Он только знает, что моя тетя туда часто ездила. Боюсь, что там ничего узнать не удастся.

В этот момент он был похож на кота, который приготовился к прыжку, чтобы поймать мышь.

— Вы правы, совершенно незачем тащиться в такую даль, — согласилась я.

Мне очень не хотелось, чтобы он туда ехал. Мы попрощались, а после его ухода я вспомнила, что так и не взяла у него ожерелье.

Глава 7

Мы с мама отправились в Танбридж Уэллз на следующее утро в девять часов. Даже зарядивший с утра сильный ливень не остановил нас. Мама не пришлось долго уговаривать. Новости, которые принес вчера лорд Уэйлин, воскресили ее надежды вернуть пять тысяч фунтов покойного брата. Она была твердо убеждена, что леди Маргарет обвела его вокруг пальца, воспользовавшись чувствительностью дяди.

Мы разговаривали под грохот экипажа, пробиравшегося сквозь густой туман.

— Он был всегда очень мягок, и женщины этим пользовались, — вспоминала мама.

— Я никогда не замечала у него слабости к женщинам. По-моему, он даже не смотрел в их сторону.

— В молодости он был большой ловелас, таким и остался на всю жизнь. Леди Маргарет, вероятно, сочинила какую-нибудь трогательную историю, и он, как мальчишка, поверил ей и отдал все свои денежки до последнего пенса. Подумать только!

Я перебила ее, чтобы снова не выслушивать историю о том, что ей пришлось платить за гроб дяди.

— Лорд Уэйлин говорит, что он не нашел этой суммы в банковских счетах леди Маргарет. Да и вряд ли дядя был таким уж простофилей.

Мы вернулись к вопросу, который мучил нас обеих: куда же тогда делись эти деньги?

Всю дорогу я не переставая думала об этом. Дождь, между тем, утих, и, чтобы отвлечься, я стала любоваться окрестностями. Струйки дождя еще сбегали с листьев, напоминая хрустальные подвески. Выглянуло солнце, и все заискрилось в его лучах. Я невольно подумала о Борсини. Он оценил бы эту красоту и смог передать бы ее на полотно. Жаль, что наш урок не состоится.

Наше путешествие затянулось на несколько часов. После обеда мама должна была как следует отдохнуть. У нее сильно разболелись ноги и поясница.

Было уже четыре часа дня, когда мы добрались до границы Суссекса и Кента. Это очень живописная местность. У подножья одного из поросших вереском холмов уютно расположился Танбридж Уэллз.

Мы сняли комнату в отеле «Бишопе Даун», неподалеку от променада. День близился к вечеру. Мы решили не заниматься делами, а погулять и посмотреть город до наступления темноты. В Танбридж Уэллзе все общество непременно прогуливается по променаду (здесь его называют Пэнтайлз), чтобы показать себя и посмотреть на других.

Разгар курортного сезона приходится на июль и длится до сентября, но уже сейчас, в начале июня, туристов довольно много. В большинстве своем это люди серьезные, приехавшие поправить свое здоровье, и меня, «даже в моем возрасте», они не интересовали. В городе с такими библейскими названиями, как отель на горе Эфраим, и даже Сион, царила атмосфера добропорядочности и респектабельности. Однако, это не мешало небольшой группке легкомысленных женщин бойко охотиться за пожилыми джентльменами.

Мы шли по променаду и усердно любовались вереницей отелей, выстроившихся по одну сторону, и стройной липовой аллеей по другую. Я собиралась заглянуть в магазины, но мама внезапно почувствовала, что для ее суставов необходимо выпить железистой воды. Мы зашли в павильон и заплатили по фартингу каждая за стакан мерзкой минеральной воды, после которой мечтаешь выпить чашечку хорошего чая.

Когда мама допила воду, мы продолжили нашу прогулку. Мы собирались вернуться в отель, чтобы немного отдохнуть и переодеться к обеду, и тут-то, у самой церкви короля Карла-великомученика, столкнулись с лордом Уэйлином. Если бы мы заметили его немного раньше, я бы успела шмыгнуть в магазин, да и он сделал бы то же самое. Но мы увидели друг друга одновременно. Наши взгляды встретились, и мы оба почувствовали себя очень неловко. Уэйлин постарался скрыть свою досаду и подошел к нам, натянуто улыбаясь.

Я едва успела предупредить мама о его приближении. Нужно отдать ему должное, он смог очень достойно выйти из затруднительного положения. Что и говорить, его манерам можно было только позавидовать.

— Леди, какой чудесный сюрприз, — произнес он без тени смущения, — а я по дороге в Лондон решил заглянуть сюда в надежде узнать что-нибудь, что помогло бы разгадать нашу тайну.

Думаю, излишне объяснять, что Лондон находится к северу от Альдершота, а Танбридж Уэллз прямо на востоке. И не нужно быть большим знатоком геометрии, чтобы сообразить, что кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая линия, а не прямой угол.