Босоногая баронесса - Смит Джоан. Страница 22

– Конечно, шампанским, – вынес свой приговор Тальман. – Мы не можем оскорбить баронессу элем, Хайятт, даже если это и не самая лучшая ваша работа, – честно добавил он.

Внесли шампанское. Затем мистер Медоуз отвез дам домой.

В мастерской лорд Тальман обратился к Хайятту:

– Не заинтересует ли вас предложение присоединиться к нам в этот уик-энд в Кастлфильде(Мама просила, чтобы вы приехали.

– Дайте мне знать, если баронесса и ее кузина согласятся поехать.

– У меня будет соперник? – осторожно спросил Тальман.

– Но не в отношении баронессы!

– Ясно, – Тальман понял, что Хайятт не питает интереса к баронессе и предположил, что причиной его равнодушия послужил ее отказ.

Он хотел, чтобы Хайятт приехал, и, стремясь подкупить его согласие, добавил:

– Мисс Харвуд – приятная девушка, здравомыслящая, и, хочу вам сказать, она была без ума от ваших гравюр. Видите, вы ошибаетесь, считая, что дамы не способны оценить их по достоинству. Вам надо их выставлять.

– Немногие леди видели эти работы, их обычное суждение было – зачем Хайятт тратит время на эту ерунду, если он может писать довольно мило.

– Такова судьба гениев, – пошутил Тальман. – Никто не пророк в своем Отечестве, да и, должен добавить, при своей жизни.

– Вам не удастся вынудить меня смутиться, Тальман. Вы не забудете сообщить мне, если баронесса и ее кузина поедут в Кастлфильд?

– Непременно. Ваши слова, если не ошибаюсь, подсказывают мне, что мне пора вас покинуть?

– Простите, Тальман, у меня небольшое дело.

Они расстались, и Хайятт вновь вернулся к портрету на мольберте. Ужасная, плохо выполненная работа! Но заказчице понравилось. И обществу понравится тоже. Единственное своеобразие картины – обстановка и платье, да и это тоже вряд ли большая оригинальность. Мария Антуанетта и ее придворные дамы развлекались, изображая крестьянок, не интересуясь при этом действительной жизнью деревни. Дань моде.

Его мысли вернулись к Лауре Харвуд. Его удивило и доставило удовольствие то, что она одобрила гравюры. Странно также, что она упомянула его любимую вещь, старого моряка. Лаура на самом деле оказалась одной из тех тихих девушек, кто при более длительном знакомстве становится все привлекательнее. Он часто наблюдал, как осторожно и ненавязчиво Лаура направляет свою кузину. И при этом она всегда сохраняла спокойствие и хорошее настроение. В ней было то, что его мать назвала бы „самообладанием“. Хайятт надеялся, что Лаура будет в Кастлфильде. Ему хотелось лучше узнать ее, хорошо бы, сдали от баронессы… и, конечно, мистера Медоуза.

ГЛАВА 11

Предстояло убедить Хетти Тремур в том, что двадцатипятимильная поездка за город – жизненная необходимость, а это была задача не из легких. Тетушка баронессм отдавала себе отчет, что лорд Тальман, старый сын герцога Кастлфильдского, – просто сокровище, и было бы чудесно видеть Ливви герцогиней… но двадцать пять миль! часа четыре пути, не меньше! и в течение четырех часов испытывать боль я спине?…

– Мы поедем в Черепахе, мы захватим твою „душку-откидулку“, – уговаривала Оливия. – Мы должны поехать, тетушка! У лорда Тальмана знаменитые на всю Англию конюшни! Ты же знаешь, как я скучаю по настоящей верховой езде!

Но не только знаменитые конюшни заставили баронессу принять предложение Тальмана. Взгляд, брошенный на карту и кабинете лорда Монтфорда, подтвердил, что местечко Гатвик, куда мистер Ярроу с приятелями отправляется на боксерский матч, находится менее, чем в десяти милях от Кастлфильда. Сегодня же вечером она сообщит Ярроу о своей поездке и договорится встретиться с ним в Гатвике в магазине тканей. Когда она осмотрит Кастлфнльд, сумеет подобрать более подходящее место для встреч. План должен был сработать, потому что большую часть времени Оливия намеревалась провести в верховых прогулках. Она оторвется от конюха, которого ей навяжут, и встретится с мистером Ярроу. Про себя она называла его просто Джоном. Она убедит его, что полна мужества и отваги!

– Мы можем добраться за одно утро, – заметила миссис Харвуд – жаль лишать Ливви подобной поездки. Домашние приемы – неотъемлемая часть настоящего Сезона. И что такое Кастлфильд! Помилуйте, что сможет завести приятное знакомство в знатной компании. К тому же, ей было бы спокойнее, если 6 рядом с ней был человек, помогающий присматривать за Оливией.

Черепаха, вымытая и вычищенная, пробиралась по оживленным улицам Лондона. Тянула ее упряжка их шести ломовых лошадей. Дорожная карета лорда Тальмана тихим ходом ехала впереди, указывая путь. К тому времени, когда они достигли Челсийской дороги, за ними гналась целая ватага мальчишек и толпа шумных франтов, которым решительно нечем было заняться, кроме как сопровождать их колымагу. Скорость в шесть миль в час была слишком мала, чтобы от них отвязаться, но на окраине города они сами стали отставать.

Дамы принялись разглядывать неспешно появлявшиеся и исчезавшие за окном перелески и деревушки с церквями на краю. Временами показывалась река Моуэл, всякий раз вызывая бурные восторги путешественниц. Прохожие останавливались, а торговцы выходили из своих лавок, чтобы поглазеть на причудливую колымагу. Ехавшая впереди Черепахи карета с гербом герцога Каастлфильдского прибавляла суматохи: ее хорошо знали в этих краях.

Когда, свернув, дорога пролегла по изысканному парку, даже последнее время всем недовольная Оливия была поражена. Украшавшее ландшафт нагромождение камня вздымалось до небес, березы, дубы и ели не могли его скрыть. Затем показалось огромное здание, выстроенное во французском стиле. Его окружала торжественная балюстрада, на которой покоился величественный купол. Как стражи, замерли статуи на краю крыши. Рядом с этим дворцом Карлтон-Хаус, пожалуй, отступал в тень.

Лаура боялась войти – такое великолепие! А когда решилась, ее страх не уменьшился. На стенах располагалось множество золоченых украшений, в зала были расписаны потолки, мраморные камины смотрелись настоящими произведениями искусства. У нее перехватило дыхание.

– Очаровательно! – сказала Оливия, вежливо улыбаясь лорду Тальману.

Герцогиня подходила к ним, тяжело опираясь на сучковатую черную трость. Ее слезящиеся глаза внимательно изучили баронессу, затем остановились на черной трости Хетти Тремур, которая была близнецом ее собственной трости. Герцогиня сочувственно улыбалась.

– Еще одна калека вроде меня, да? Подведи миссис Тремур к стулу, сын, и прикажи подать чай. Или вы хотите прилечь после поездки, дорогая?

– Я готова отдать глазной зуб за чашечку чая, – ответила Хетти.

– Глазной зуб! О, я не хочу ничего слышать о глазных зубах! Меня как раз беспокоит глазной зуб, и я боюсь его удалять. Его корни, наверное, действительно доходят до глаз. Мучительно, должно быть, его выдергивать. И без зуба на кого я стану похожа? На старую каргу, да?

Герцогиня доковыляла до стула и одобряюще кивнула, когда установили "душку-откидушку“ Хетти.

– Очень мудро! – заметила она. – Я подготовила бы для вас доску, но вы не сказали точно, когда вас ждать. В несчастном павильоне Принни в Брайтоне был самый ужасный в моей жизни уик-энд. Стулья и диваны там чертовски мягкие. Мне пришлось заказать доску у местного плотника. Жара и боли в пояснице навсегда отбили у меня охоту вновь увидеть Брайтон.

Внесли чай и в течение четверти часа здоровые члены компании подвергались ужасным историям о мучениях, которые приходится терпеть из-за боли в спине.

– Молодежи не интересно слушать о столь печальных вещах, но скоро настанет их черед, – сказала герцогиня, посмеиваясь – Может быть дамы желают подняться наверх и передохнуть, перед тем, как присоединиться в парке для прогулки к остальным гостям?

Тальман приказал слугам провести дам в отведенные им комнаты, которые по великолепию не уступали залам нижнего этажа.

– Видела ли ты когда-нибудь что-либо подобное? – воскликнула Лаура, обращаясь к своей кузине. – Представь только – стать хозяйкой всего этого! – с хитрецой добавила она.