Маскарад в стиле ампир - Смит Джоан. Страница 25

— Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы ехать на прогулку? — спросил он, не спеша переносить чашку.

— Майор советует сегодня не выезжать. Пожалуй, я его послушаюсь, потому что голова просто раскалывается. Он предложил составить мне компанию и посидеть со мной у камина.

Хартли не понравилось упоминание о Стенби, но еще больше его огорчило, что она все еще страдает от последствий удара.

— Советую пригласить доктора, леди Крифф, — сказал он.

— Если боль не утихнет, придется так и сделать. Пока я приняла порошок от головной боли и побуду в гостинице.

— Значит, я смогу найти вас, как только закончу писать письма. Нужно послать домой несколько писем — дать указания по делам имения.

— Вы тоже проведете утро в гостинице? — спросил Джонатон.

Хартли заметил, что Мойра и Джонатон переглянулись, его это заинтриговало. Он решил, что Дэвид был непрочь снова прокатиться в его ландо, и захотел доставить парню это удовольствие в качестве вознаграждения за ночную сцену.

— Письма не займут много времени. Мы можем прокатиться в моей карете чуть позже, часов в одиннадцать. Как вы к этому отнесетесь?

— Сегодня не могу оставить леди Крифф одну, — сказал Джонатон с сожалением. — Но в следующий раз не откажусь.

— Тогда завтра.

Хартли вышел из гостиной и поднялся в номер. Мысль о том, что он виноват в плохом самочувствии леди Крифф, не давала покоя. Уже сев за письменный стол, он подумал, что отказ Дэвида от поездки выглядит странно, ведь ему очень хотелось прокатиться. Леди Крифф недолго будет одна — майор обещал помочь скоротать ее одиночество. В гостиную часто заходят слуги и Буллион. Ей не нужны были услуги сэра Дэвида в течение всего дня.

Когда Дэвид выяснял, собирается ли он, Хартли, все утро пробыть в гостинице, в голосе его звучал не праздный интерес. Создавалось впечатление, что они оба хотели, чтобы он не оставался в доме. Им было известно, что Мотт по утрам обычно совершает прогулки. Уж не собираются ли они проникнуть в его комнату? Что они надеются там найти? Он не привез с собой ничего, что могло бы рассказать о нем и его жизни больше, чем он сам хотел. Если его подозрения правильны, то это блестящая возможность убедить Марчбэнков, что он выполняет задание Лондонской таможенной полиции. Лорд Марчбэнк уже и сам, видимо, заподозрил его, если Криффы сообщили ему о ночных событиях.

Хартли нацарапал записку воображаемому мистеру Джайлзу в Департамент по делам налогов и таможни, зачеркнул половину написанного, свернул в шарик и бросил в мусорную корзину. Затем написал нужные письма и спустился вниз.

Леди Крифф и Дэвид уже кончили завтракать и пересели к камину. Они о чем-то тихо беседовали, склонившись головами друг к другу. Когда Дэвид заметил Хартли, он что-то шепнул мачехе и они замолчали.

Хартли подошел к дивану, где сидели Криффы.

— Мне нужно выйти на минуту, отправить письма. Мотт собирался прогуляться в Ковхаус, он интересуется готической архитектурой. Я встречусь с ним на обратном пути.

— Он, должно быть, очень рано вышел, — заметила Мойра.

— Да, сразу после того, как побрил меня. Я сегодня поднялся пораньше, нужно было до завтрака просмотреть счета с молочной фермы. Ну, я пошел.

— Приятной прогулки, — пожелала леди Крифф. Как только он вышел, Мойра сказала:

— Это наш шанс, Джонатон. Он будет отсутствовать не меньше часа. Ковхаус в пяти милях отсюда. Пойдем наверх, нельзя терять ни минуты.

Мойра оперлась на руку Джонатона, чтобы придать достоверность версии о головной боли. Буллион был очень предупредителен и не переставал извиняться за свой шкаф.

— Это моя вина. Я забыла его закрыть, — успокаивала его Мойра.

Когда они подходили к своему номеру, служанки стелили постели. Сэлли как раз выходила из комнаты Хартли. Джонатон окликнул ее — она еще не успела запереть дверь. Сэлли подошла.

— Леди Крифф нужно полежать сегодня, — сказал он.

Сэлли сделала реверанс.

— Да, сэр. Ее комната готова. Я не буду больше беспокоить.

— Умница. Не могла бы ты сбегать вниз и принести ей успокоительного бальзама? Она ничего не ела за завтраком.

— Да, сэр. Сейчас, сэр. — Служанка снова присела в реверансе и побежала вниз.

Джонатон довольно улыбнулся про себя.

— Она забыла запереть дверь Хартли. Отлично. Я подожду, пока она принесет напиток, посмотрю, чтобы дверь осталась открытой. Тебе не обязательно стоять на страже, Мойра. Он сейчас еще не вернется. Дождя не намечается. У нас есть время.

— Я зайду в комнату вместе с тобой. Две пары глаз лучше одной.

Когда Сэлли вернулась, Джонатон встретил ее на площадке лестницы, взял стакан с поссетом и постарался заговорить девушку, чтобы она не вспомнила о двери Хартли.

— Ты из здешних мест? — спросил он дружелюбно.

— Родилась и выросла в Блекстеде. У моего отца сапожная мастерская. Вы могли видеть ее на главной улице.

— Не довелось. Но я зайду к нему — попрошу забить гвоздь в подошве, он мне мешает, впивается в пятку.

— Скажите, что я послала, и он сделает задаром, — улыбнулась она.

— Непременно скажу. Но я и тебя отрываю от работы, — он дал ей монетку.

Во время их разговора снизу доносился голос Мегги, призывающий Сэлли спуститься в кухню. Сэлли побежала вниз. Джонатон отнес посcет Мойре, она поставила его на стол. Они вышли в коридор, убедились, что никого нет, и вошли в номер Хартли.

Сразу можно было безошибочно определить, что Мотт отлично справляется с обязанностями камердинера. Комната поражала порядком, не видно было ни одной лишней вещи.

— Ты посмотри в платяном шкафу, а я в письменном столе, — распорядилась Мойра.

Джонатон открыл шкаф и начал исследовать содержимое карманов. Кроме расчески и мелкой монеты там ничего не удалось найти, даже носового платка. Единственное, что ему удалось узнать, это то, что одежда была почти новая и завидного качества. На туалетном столике лежал набор щеток в серебряной оправе, а также бритвенный прибор и ювелирный футляр, содержащий небольшую бриллиантовую булавку для галстука, которую Хартли надевал на вечер. В ящиках комода находилось чистое белье и носки.

Успехи Мойры были не лучше. Несколько свежих газет, но без пометок, так что трудно было заключить, что именно он читает. Если у Хартли и была записная книжка, дома он ее не оставил. Промокательная бумага в пресс-папье не менялась давно, следы чернил набегали друг на друга и делали слова абсолютно неразборчивыми.

— Можно подумать, что в комнате вообще никто не живет, — с неудовольствием заметила Мойра, когда они сопоставили наблюдения. — Ни одной личной вещи, которая что-то могла бы рассказать о владельце. Такое стремление скрыть свое «я» наводит на серьезные подозрения. Загляни в комнату Мотта, Джон. Я посмотрю под подушкой и матрацем, многие прячут там интимные вещи.

Джонатон перешел в комнату Мотта, которая была столь же тщательно убрана. Ничего интересного не удалось обнаружить и там. Когда он вернулся, Мойра рассматривала обрывки бумаги в корзине для мусора.

— Нашла! — воскликнула она, достав скомканный кусок бумаги.

Мойра расправила лист и прочитала, что там было написано.

— Точно! — выпалила она. — Он шпионит для таможенной полиции! Послушай только, Джон: «Хочу сообщить, что выполняю возложенное на меня поручение и сделал кое-какие полезные выводы. Считаю, что некий лорд Марчбэнк, из Ковхаус, несет ответственность за большое количество бренди, нелегально ввозимое в Англию через Блекстед. Он также исполняет обязанности главы местного магистрата. Уже лет десять ни один контрабандист не был здесь осужден. Намерен продолжать наблюдения, чтобы раскрыть всю цепочку. Ждите моих новых донесений». Дальше было зачеркнуто — трудно разобрать, — сказала Мойра, — что-то насчет подкрепления — просит еще людей, как я понимаю.

Джонатон подбежал — ему хотелось самому прочитать ошеломляющее известие.

— Нужно предупредить кузена Джона! — воскликнул он.

— Конечно. А прошлой ночью меня ударил именно Хартли. Я знаю, что это был он.