Веселая вдовушка - Смит Хейвуд. Страница 26

Одно было плохо — она с трудом держалась на лошади. Коренник Крейтона ловко перепрыгнул через ручей. Элизабет приготовилась к прыжку, но тут Сажа испуганно шарахнулась вбок, а женщина, вылетев из седла, шлёпнулась на сырой скользкий берег.

Удар был так силён, что у Элизабет перехватило дух. Не удержавшись на скользкой глине, она скатилась в ручей и пришла в себя лишь когда её подхватили сильные руки Крейтона.

— Не ушиблась? — В голосе его прозвучал скорее упрёк, чем сочувствие.

— Нет, — выдохнула она. — Только промокла. Гэррэт отряхнул её плащ от налипшей грязи.

— Твоя лошадка никуда не убежала. Сможешь ехать?

— Да. — Элизабет подхватила мокрые юбки, чтобы легче было взбираться по крутому берегу.

— Стой! — Крейтон замер, вслушиваясь в сырую предрассветную тьму.

Элизабет застыла и тоже услышала отдалённый топот идущего на рысях конного отряда.

— Мы не сможем от них уйти, — сказал Крейтон, — уж на этих лошадях, во всяком случае, а если поедем по берегу, нас обязательно выследят.

Он передал Бесс поводья Сажи.

— Придётся вести лошадей прямо по ручью. Никаких следов.

Прошла, казалось, уже целая вечность, а беглецы все брели по илистому дну ручья. У Элизабет сводило от холода ноги, но она упорно шла и шла вслед за Гэррэтом. Ручей постепенно становился все шире и глубже. В конце концов завёл их в болото, поросшее по берегу осокой и камышом. Шаг — и Элизабет погрузилась в воду по пояс.

Теперь с каждым шагом дно ручья опускалось всё ниже и ниже. У Элизабет перехватило дыхание, когда холодная вода достигла груди.

— Больше не могу, — простонала она сквозь зубы, — одежда тянет меня на дно, ноги вязнут в иле — того и гляди захлебнусь.

Крейтон обернулся и поспешил ей на помощь. Сильным движением он привлёк Бесс к себе и выдернул из топкой трясины.

— Там, впереди, островок. В густом кустарнике мы сможем отдохнуть и обсушиться. Осталось всего несколько шагов.

Перед островом ручей снова стал мелеть. Когда вода дошла до колен, беглецы остановились и прислушались. Ветер не донёс ни единого звука погони. Тогда они перевели дыхание и напились из ручья — вода была не слишком вкусная, зато чистая.

За густым кустарником, в самой середине островка скрывалась небольшая полянка. Элизабет сразу же присела на траву и принялась отжимать намокшие юбки. Крейтон бросил к её ногам свёрток с провизией.

— Костёр разводить рискованно — поедим, вот и согреемся. Приготовь завтрак, а я сейчас приду.

И исчез в кустах. Такое вольное обращение пришлось не по вкусу Элизабет, но она послушно развязала свёрток. Внутри были хлеб, сыр, сушёная говядина, сухари и полбутылки неизвестного напитка.

Должно быть, горячительное, решила Элизабет, принюхиваясь к содержимому бутылки. Она узнала резкий неприятный запах ячменного виски — любимого напитка Рейвенволда. Впрочем, она продрогла до костей, а виски — лучшее средство от простуды. Зажав пальцами нос, женщина хлебнула из бутылки. Влага обожгла горло, на глаза набежали слёзы, и Элизабет зашлась в кашле.

Захрустели кусты, и на поляну вышел Крейтон. Он принёс охапку болотного камыша и осоки.

— Что случилось? Твой кашель слышно за полмили.

— Ничего не случилось, — отозвалась Элизабет осипшим голосом и ещё немного отхлебнула из бутылки. Вкус напитка по-прежнему казался ей мерзким, но теперь по жилам разлилось благодатное тепло.

— Ну-ну, — Гэррэт многозначительно посмотрел на бутылку, но не добавил более ни слова. Положив камыш на землю, он нарвал травы и принялся обтирать лошадей. Элизабет снова приложилась к виски, но тут муж отнял у неё бутылку.

— Оставь и мне немного.

Теперь Элизабет согрелась, хотя от виски у неё онемели губы. Вдруг она ощутила зверский голод и отломила от сырного клина солидный ломоть, а затем заела сыр хлебом.

Обтерев лошадей, Крейтон уселся на охапку камыша возле Элизабет и с наслаждением вытянул ноги.

— Чёрт побери, я так устал, что даже и есть не хочется!

— Фу-у! — Элизабет помахал рукой у себя перед носом. — От вас несёт конюшней.

— В самом деле? — Виконт наклонился к супруге. — Зато от тебя — трактиром.

Он потянулся к хлебу, но Элизабет легонько шлёпнула его по руке.

— Нет, сначала умойтесь.

— Ты всегда такая властная, как выпьешь, а, Бесс? — Виконт поднялся. — Хорошо, умоюсь. А ты обещай, что сегодня не будешь больше пить.

Элизабет тоже встала, покачнулась, но удержалась на ногах.

— Я не даю обещаний, сэр, никогда и никому.

И почему виконт так странно улыбнулся ей в ответ?

Крейтон исчез в зарослях, и до слуха Элизабет донёсся плеск воды. Когда виконт вернулся, он был обнажён по пояс и на гладкой коже блестели капли воды.

— Так лучше?

Элизабет окинула взглядом его широкую мускулистую грудь — и поспешно отвела взгляд.

— Господь вседержитель, зачем же было купаться? Вы же простудитесь!

— А я и не купался, — Крейтон просиял невиннейшей улыбкой, — только умылся — и все.

Не торопясь, он отжал мокрую рубаху и оделся.

Элизабет потянулась, сладко зевнула. Её клонило в сон.

Тепло, порождённое виски, бесследно исчезло. Ёжась от холода, женщина завернулась в грубый плащ и улеглась на камышовой подстилке.

— Так не годится, Бесс. Ты замёрзнешь. Если мы хотим пережить эту ночь, нам придётся спать вместе.

Элизабет слишком устала и замёрзла, чтобы спорить. Она подошла поближе и улеглась рядом с мужем.

— Со мной тебе будет тепло и надёжно. — Крейтон развернул свой плащ, накрыл им сверху Бесс и укрылся сам.

— Может быть, споёшь мне колыбельную?

Элизабет замерла.

— Петь для вас я не стану.

— Жаль. — Он крепко прижал её к себе. — Ну да я так просто не сдамся.

Не имея сил спорить, Элизабет закрыла глаза и скоро угрелась рядом с сильным, горячим мужским телом. Ей стало тепло и покойно, и всё же заснула она не сразу. Ветер то и дело шуршал болотными камышами, плескалась в ручье вода, скрипел кустарник — и в каждом звуке ей чудилась поступь вражеских солдат.

Страхи Элизабет не сбылись. Беглецы без приключений доехали до парома, переправились на другой берег Темзы и пустили лошадей галопом через поля. Они скакали, не останавливаясь, почти всю ночь и лишь перед самым рассветом, когда тёмное, мутное небо приобрело на востоке бледный розоватый оттенок, Гэррэт наконец заметил впереди тёмную полосу леса. Посреди дубовой рощи, в глубоком овраге была пещера. Гэррэт отыскал её давно, когда ребёнком гостил в этих краях у школьного друга. Теперь потаённая пещера стала приютом двоим измождённым беглецам.

13.

Элизабет проснулась только к исходу следующего дня. Она лежала на боку, свернувшись калачиком и спиной прижимаясь к Крейтону. Открыв глаза, она вначале испугалась — вокруг царила кромешная тьма. Затем в непроглядном мраке женщина различила крохотные оранжево-алые точки — угольки едва тлеющего костра. Пещера! Как могла она забыть — они ночевали в пещере.

Все тело Элизабет затекло и онемело, но она не шевельнулась. В бережных руках Крейтона и под его плащом Элизабет было тепло и уютно даже на холодной земле.

В дальнем углу завозились лошади, беспокойно перебирая ногами. От лошадей сильно тянуло навозом, и эта вонь смешивалась с едким запахом дыма.

Крейтон спал, и Элизабет, стараясь не разбудить супруга, кое-как высвободилась из его рук. Морщась от боли в затёкших ногах, она устроилась у костра и разворошила тлеющие угли, подбросила немного хвороста. Вспыхнул яркий язычок пламени, затем другой, и хворост занялся. Элизабет смотрела на огонь и спрашивала себя — может ли вот так же ожить её израненная душа? Увы! Смерть Шарлотты лишила её последнего близкого человека, насильственный брак, вероятно, уничтожит в сердце последние искорки тлеющей надежды.

Крейтон пошевелился и сладко потянулся.

— Охо-хо! Не знаю, как тебе, а мне этот тюфяк, — он похлопал ладонью по земляному полу, — не слишком приглянулся.