Затерянные миры. Марс - Смит Кларк Эштон. Страница 14

— Это, скорее всего, разновидность голографии, — утверждал он, — хотя я не могу представить, как можно проецировать трехмерные образы и одновременно создавать ощущение жара… Правда, у меня и раньше мелькала мысль, что за нашим побегом наблюдают.

Он поднял тяжелый обломок камня и бросил его в одного из светящихся монстров. Камень ударил чудовище в лоб и, казалось, взорвался дождем искр. Существо ярко полыхнуло и раздулось, послышалось шипение. Хэйнс и Чанлер отпрянули назад: волны жара были нестерпимы.

Стражи шаг за шагом теснили их по каменистому дну.

Земляне возвращались в Равормос, оставив всякую надежду на побег. Они с трудом передвигали ноги, перебираясь через скальные препятствия.

У выхода из речного русла они обнаружили, что он охраняется еще двумя ужасными драконами. Пришлось взбираться по высоким уступам к поднимающемуся наклонно тоннелю. Обессилев от тупого отчаяния и длительной ходьбы, земляне вновь оказались во внешнем зале.

Стражи выполняли роль почетного эскорта самого дьявола. Приятели были ошеломлены осознанием ужасающей силы Валтума. Хэйнс хранил молчание, хотя мозг его был занят поиском выхода из сложившейся ситуации. Более чувствительный Чанлер воображал все ужасы, которые только мог себе представить.

Они вернулись к галерее с колоннами вокруг широкой пропасти. Примерно посередине галереи химерические создания, шедшие впереди, повернулись к землянам, изрыгая ужасные языки пламени. Люди замерли от страха, но два монстра, шедших сзади, продолжали наступать, шипя как дьявольские сковородки. Жара накатила на землян, колонны же были негодным укрытием. Из бездны, где трудились марсианские титаны, вырвался ошеломляющий грохот, извивающимися кольцами поползли вверх ядовитые испарения.

— Может, они собираются загнать нас в пропасть? — предположил Хэйнс, судорожно пытаясь вдохнуть огненный воздух. Он и Чанлер шатались между монстров. Едва Хэйнс произнес эту фразу, на краю галереи возникли еще два адских создания. Они словно поднялись из бездны, чтобы предупредить их смертельный прыжок вниз — единственное спасение от остальных чудовищ.

Теряя сознание, земляне смутно ощутили перемену в поведении химер. Пламенные тела потускнели и уменьшились в размерах, жара спала, исчезло пламя. Чудовища приняли отвратительный раболепный вид, высовывая бледные языки и закатывая черные глаза.

Языки, казалось, разделились… стали еще бледнее, похожие на лепестки цветов, которые Хэйнс и Чанлер недавно где-то видели. Дыхание химер коснулось лиц землян, подобно легкому порыву ветерка… Оно напоминало прохладный аромат, с которым они уже были знакомы, наркотический аромат, опьянивший их после встречи с хозяином Равормоса…

Монстры на глазах перевоплощались в изумительные цветы, колонны галереи превратились в гигантские деревья, громовые раскаты в бездне затихли, на смену им пришел нежный шепот моря у берегов Эдема Мрачная угроза, кишащий ужасами Равормос — все исчезло, как будто никогда и не было. Хэйнс и Чанлер, почуяв забвение, погрузились в наркотический рай…

Пробудившись ото сна, Хэйнс обнаружил, что лежит на каменном полу внутри окружающей бездну колоннады. Огненные химеры исчезли. Лязг и грохот, доносившиеся из бездны, грубо рассеяли призраков его наркотического обморока. Он вспомнил все, что произошло.

В поисках следов своего спутника Хэйнс поднялся на ноги, вглядываясь в полумрак галереи. Дубинка Чанлера из окаменевшего гриба, как и его собственное оружие, лежали там, где выпали из рук землян. Но приятель исчез, и сколько Хэйнс ни кричал, ответом были только жуткие раскаты эха в глубине галереи.

Хэйнс подобрал свою тяжелую булаву и зашагал по галерее, желая незамедлительно разыскать Чанлера. Вряд ли это оружие защитит от сверхъестественных слуг Валтума, но тяжесть металлической дубинки придавала ему уверенность.

На подходе к главному коридору, ведущему в центральные залы Равормоса, Хэйнс подпрыгнул от радости, увидев идущего навстречу Чанлера. Но прежде чем Хэйнс успел произнести приветствие, он услышал голос:

— Привет, Боб, это мое первое трехмерное телевизионное появление. Очень удачно получилось, не так ли? Я нахожусь в личной лаборатории Валтума, он уговорил меня принять его предложение. Как только ты согласишься поступить так же, мы вернемся в Игнарх с подробными инструкциями о нашей миссии на Земле и получим по миллиону долларов. Обдумай это, и ты поймешь, что лучшего не остается и желать. Когда ты решишься присоединиться, следуй по главному коридору в центр Равормоса, Та-Вхо Шаи встретит тебя и приведет в лабораторию.

Чанлер закончил речь и, не дожидаясь ответа, легко шагнул на край галереи и поплыл среди клубов испарений. Улыбнувшись Хэйнсу, он исчез как призрак.

Сказать, что Хэйнс был как громом поражен, значит, не сказать ничего. Фигура и голос призрака были Чанлером во плоти и крови. Хэйнс почувствовал, что по телу пробежал суеверный холодок, вызванный магией Валтума.

Правдоподобие изображения обманывало чувства. Он был шокирован капитуляцией Чанлера, но ему как-то и в голову не пришло, что слова проекции лживы.

— Этот дьявол достал его, — сказал самому себе Хэйнс. — Никогда бы не поверил в это. Я совершенно не думал, что он мог оказаться таким слабовольным типом.

Печаль, гнев, замешательство и удивление сменяли друг друга, пока Хэйнс шел по галерее. Он все еще не мог прийти ни к какому решению, даже когда вошел во внутренний зал. Как же ему быть? Сдаться, как поступил Чанлер, было для него немыслимо. Если бы он вновь смог с глазу на глаз увидеть Чанлера, возможно, ему удалось бы убедить его передумать и снова начать борьбу с чужеродным существом. Для любого землянина поддержать более чем сомнительные планы Валтума было бы изменой человечеству. Звездный изгнанник планировал вторжение на Землю и распространение неизвестного наркотика, он предполагал безжалостное разрушение Игнар-Лута, когда космический корабль пробьет себе дорогу на поверхность планеты. Долг землян — остановить Валтума, если только это в человеческих силах. Так или иначе, они — или он один — обязаны остановить зародившуюся угрозу. Хэйнс был прямодушным и честным человеком, у него даже на мгновение не возникало мысли о том, чтобы приспособиться к ситуации.

Он продолжал идти еще несколько минут, все еще сжимая в руках окаменелую дубинку и размышляя над ужасной проблемой. Из-за привычки вести постоянное наблюдение за окружающим, автоматической для многоопытного космического пилота, он заглядывал в двери комнат, где под присмотром древних колоссов в чашках и ретортах бурлили неведомые химические вещества. Затем Хэйнс подошел к безлюдной комнате, где находились три огромных сосуда, которые Та-Вхо Шаи назвал Сосудами Сна. Он вспомнил слова Айхаи об их содержимом.

В порыве отчаянного вдохновения Хэйнс смело вошел в комнату, надеясь, что в этот момент Валтум случайно отвернулся или зевнул. У него не было времени для размышлений, если он собирался реализовать пришедший в голову план.

Бутыли с раздувшимися очертаниями больших амфор и на первый взгляд пустые поднимались выше его головы и тускло отсвечивали в неподвижном свете. Приблизившись, Хэйнс увидел в изгибающемся стекле свой искаженный облик, похожий на призрак надутого гиганта. В его мозгу билась только одна мысль: любой ценой он должен разбить Сосуды, а газы распространятся по Равормосу и ввергнут приверженцев Валтума — если не его самого — в тысячелетний сон. Он и Чанлер, несомненно, также уснут; и для них без эликсира бессмертия пробуждение никогда не наступит. Но это лучший выход благодаря такой жертве двум планетам будет предоставлена тысячелетняя отсрочка. Сейчас у него появилась единственная возможность, неправдоподобно, что такой случай представится еще раз.

Он поднял булаву из окаменевшего гриба, широко размахнулся и изо всей силы ударил по вспучившемуся стеклу. Раздался звон, как от удара гонга, и от вершины до днища Сосуда побежали трещины. После второго удара осколки стекла провалились внутрь с пугающим звоном, похожим на человеческий крик, на мгновение лицо Хэйнса овеял прохладный ветерок, легкий и нежный, как вздох женщины.