Леопард охотится в темноте - Смит Уилбур. Страница 24

Но даже в таком возбужденном состоянии его не мог не насторожить один параграф, который прочел Изадор Коэн.

– А это что, черт побери, значит: враг государства и народа Зимбабве? – воскликнул он с жаром.

– Стандартный пункт всех наших официальных документов, – успокоил его Изадор Коэн. – Не более чем выражение патриотического чувства. Земельный банк является государственной организацией. В том случае, если заемщик будет заниматься изменнической деятельностью и будет объявлен врагом государства и народа, Земельный банк будет вынужден аннулировать все обязательства по отношению к виновной стороне.

– А этот пункт законен? – Крейг все еще сомневался, а когда адвокат попытался его успокоить, спросил:

– Вы уверены, что банк-кредитор примет этот пункт?

– Он уже так поступил, подписав другие контракты о поручительстве, – сказал управляющий банком. – Как сказал мистер Коэн, это не более чем стандартный пункт.

– Кроме того, Крейг, – сказал с улыбкой Питер, – ты ведь не собираешься возглавить вооруженное восстание с целью свержения законного правительства?

Крейг слабо улыбнулся в ответ.

– Хорошо, – сказал он наконец, – если американский банк-кредитор такой пункт устраивает, он должен быть законным.

Чтение заняло около часа, потом управляющий Мушарева подписал каждый экземпляр, а его помощник и Питер Фунгабера заверили его подпись. Потом настала очередь подписи Крейга, за ним снова расписались свидетели, наконец Изадор Коэн приложил печать комиссара по приведению к присяге на каждый документ.

– Все, джентльмены. Подписано, скреплено печатью и вручено.

– Кстати, неужели забыл сказать. – Питер Фунгабера зло усмехнулся. – Вчера в десять часов утра по нью-йоркскому времени управляющий Капвепве разговаривал с Пикерингом. Деньги будут предоставлены вам, как только он получит на руки гарантию. – Он кивнул застывшему рядом слуге. – Можешь принести шампанское.

Они выпили друг за друга, за Земельный банк, за Всемирный банк, на компанию «Ролендс», и только когда вторая бутылка была пуста, оба банкира неохотно покинули дом.

Когда их лимузин скрылся за поворотом, Фунгабера взял Крейга под руку.

– А теперь, Крейг, мы можем обсудить мой гонорар. Мистер Коэн подготовил бумаги.

Крейг прочел их и почувствовал, как от лица отхлынула кровь.

– Десять процентов, – прохрипел он. – Десять процентов полностью оплаченных акций «Ролендс».

– Обязательно следует изменить название. – Питер Фунгабера нахмурился. – Как ты видишь, мистер Коэн будет владеть акциями в качестве моего доверенного лица. Это позволит избежать лишних хлопот в будущем.

Крейг притворился, что перечитывает контракт, чтобы выиграть время и обдумать протест. Генерал и адвокат молча наблюдали за ним. Десять процентов были чистым грабежом, но к кому еще он мог обратиться?

Изадор Коэн медленно открутил колпачок с ручки и передал ее Крейгу.

– Думаю, вы поймете, что министр и высший офицер армии окажется весьма полезным пассивным партнером, – сказал адвокат, и Крейг взял ручку.

– Составлен в одном экземпляре. – Питер по-прежнему улыбался. – И он останется у меня.

Крейг кивнул.

Не будет никаких доказательств заключения сделки. Акции будут принадлежать доверенному лицу, единственный документ – на руках у Питера Фунгаберы. В случае возникновения спора слово Крейга будет рассматриваться против слова старшего министра. Но ему были нужны акции «Ролендс». Он хотел эти земли больше всего на свете.

Он подписал последнюю страницу контракта, и Питер Фунгабера, заметно успокоившись, приказал принести третью бутылку шампанского.

До этого момента Крейгу была нужна пачка бумаги и ручка, а время он мог растрачивать безрассудно, в зависимости от сиюминутных интересов.

И вдруг на него свалилась огромная ответственность собственности, и времени стало катастрофически не хватать. Предстояло сделать так много и так быстро, что он почувствовал себя потрясенным нерешительностью, пораженным своей безрассудной храбростью, впавшим в отчаяние от собственных организаторских способностей.

Ему была нужна поддержка и поощрение, и он сразу же подумал о Сэлли-Энн. Он съездил к ней домой, но окна были закрыты, почтовый ящик переполнен, и на его стук никто не ответил.

Он вернулся в свою квартирку, сел за стул, положил перед собой лист бумаги и озаглавил его «Что необходимо сделать».

Он вспомнил, что когда-то одна девушка сказала ему: «Никогда не отказывайся от того, что ты умеешь делать действительно хорошо». Но писательский труд совсем не был похож на то, что предстояло сделать – поставить на ноги многомиллионную скотоводческую компанию. Он почувствовал, что начинает паниковать, и взял себя в руки. Он принадлежал к роду скотоводов, он вырос, вдыхая аммиачный запах коровьего навоза, научился оценивать живой скот, когда был совсем маленьким и сидел в седле перед Баву, как воробей на столбе ограды.

«Все у меня получится», – сказал он себе со всей яростью и принялся составлять список.

1) Позвонить Джоку Дэниелсу. Дать согласие на покупку «Ролендс».

2) Слетать в Нью-Йорк

а) Встреча во Всемирном банке.

б) Открыть текущие счета и разместить средства.

в) Продать «Баву».

3) Слетать в Цюрих

а) Подписать договор о покупке акций.

б) Произвести платеж продавцам.

Паника начинала отступать. Он снял трубку и позвонил в «Бритиш Эруэйс». Они могли предложить вылет в пятницу в Лондон, а оттуда на «Конкорде» в Нью-Йорк.

Джока Дэниелса удалось застать в конторе.

– Куда ты пропал, черт возьми?

По голосу было ясно, что Джок уже неплохо начал вечернюю выпивку.

– Поздравляю, Джок. Ты только что заработал двадцать пять тысяч комиссионных, – сообщил Крейг и долго наслаждался воцарившейся тишиной.

Список становился все длиннее, ему уже едва хватало двенадцати страниц.

39) Выяснить, здесь ли Окки ван Ренсбург.

Окки был механиком «Кинг Линн» на протяжении двадцати лет. Дед Крейга хвастался, что Окки мог разобрать трактор «джон дир» и из запасных частей собрать один «кадиллак» и два «роллс-ройса силвер клауд». Такой человек был просто необходим Крейгу.

Крейг отложил ручку и улыбнулся, вспомнив о старике.

– Мы возвращается домой, Баву, – сказал он громко.

Крейг взглянул на часы, было почти десять вечера, но он знал, что не сможет заснуть.

Набросив легкий свитер, он отправился побродить по ночным улицам и через час стоял рядом с домом Сэлли-Энн. Ноги привели его сюда сами, так ему показалось.

Он почувствовал легкое волнение – окно было открыто, в квартире горел свет.

– Кто там? – услышал он ее приглушенный голос.

– Крейг.

– Уже почти полночь, – услышал он после долгого молчания.

– Только что было одиннадцать, я должен вам кое-что сказать.

– О’кей, дверь не заперта.

Она была в темной комнате. Он слышал, как плещутся химикаты.

– Освобожусь минут через пять! – крикнула она. – Знаете, как приготовить кофе?

Она вышла в просторном вязаном платье до колен, с распущенными волосами. Он никогда ее не видел такой.

– Если новости плохие… – предупредила она его, сжав кулаки.

– Я получил «Ролендс», – сказал он, и теперь она молча уставилась на него.

– Кто или что такое «Ролендс»?

– Компания, которой принадлежат «Воды Замбези». Теперь они принадлежат мне. «Воды Замбези» – мои. Достаточно хорошая новость?

Она бросилась к нему, подняв руки, чтобы обнять, он пошел к ней, но она быстро пришла в себя и остановилась, заставив его поступить так же. Их разделяли два шага.

– Чудесные новости, Крейг. Я так рада за вас. Что произошло? Я думала, что все уже кончено.

– Питер Фунгабера договорился о гарантии под кредит пять миллионов долларов.