Охотники за алмазами - Смит Уилбур. Страница 39

Бенедикт положил дробовик, который принес с собой, и несколько мгновений смотрел на толстую стальную трубу, доставлявшую гравий со дна. Когда он снял с шеи толстую веревку пластика, Джонни понял, что он собирается делать.

Оцепенев, он смотрел, как Бенедикт прислонил к корпусу циклона стальную лесенку. Держась за нее одной рукой, другой он неуклюже обмотал пластиковую веревку вокруг трубы. Она висела, как ожерелье на шее какого-то доисторического чудовища.

— Ты, ублюдок! Убийца! Кровавая сволочь! — закричал Джонни и снова ударил по двери кулаками. Но толщина двери и вой циклона заглушили его голос. Бенедикт ничем не показал, что что-то услышал, но Трейси села и сонно осмотрелась. Потом встала на ноги и, стараясь приспособиться к качке, подошла к Джонни и прижалась к стеклу рядом с ним.

Бенедикт втыкал зарядные карандаши в мягкий пластик. Он воткнул все четыре заряда, решив не допускать никаких случайностей.

— Что он делает? — спросила Трейси, придя в себя от изумления при виде брата.

— Он собирается перерезать трубу, чтобы «Кингфишер» наполнился гравием.

— Затопить его? — в голосе Трейси звучала тревога.

— Вода и гравий ворвутся под давлением и сметут все внутренние переборки.

— И эту? — Трейси указала на стальную плиту.

— Она лопнет, как бумажная. Боже, ты себе представить не можешь мощь этой машины.

— Нет. — Трейси покачала головой. — Он мой брат. Он этого не сделает, Джонни. Он не убьет нас.

— К тому времени, как он кончит, — мрачно возразил Джонни, — «Кингфишер» будет лежать на глубине в двести футов. Корпус его будет так забит гравием, что превратится в цементный блок. Мы все и все в корабле, включая его маленькую машину, будет распющено до неузнаваемости. Потребуются миллионы, чтобы поднять «Кингфишер», никто и не подумает об этом.

— Нет, не Бенедикт, — Трейси почти умоляла. — Он не такой плохой.

Джонни резко прервал ее.

— Он сможет выйти сухим из воды. Это его последний шанс. Замуровать все свидетельства против него в бетоне и утопить их. — Нет, Бенедикт. — Треси смотрела, как Бенедикт слезает с лестницы и берет дробовик. — Пожалуйста, Бенедикт, не делай этого.

И как будто услышав ее, Бенедикт повернулся и увидел два лица в окне. От неожиданности он застыл — бледные губи Трейси произносили слова, которые он не слышал, взгляд Джонни обвинял.

Бенедикт опустил глаза, сделал нерешительный, почти жалобный жест. Посмотрел на взрывчатку с зарядами — и улыбнулся. Губы его сардонически дернулись, он подошел к двери и вышел из помещения циклона.

— Он вернется, — прошептала Трейси — Он не позволит, чтобы это случилось.

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, — сказал Джонни.

Бенедикт схватился за поручень «Кингфишера». Он посмотрел туда, где на волнах качался «Дикий гусь». Увидел лицо Хьюго — белое пятно за стеклом рулевой рубки. Но когда траулер начал приближаться, Бенедикт знаком велел не делать этого. Он снова взглянул на часы, потом беспокойно посмотрел на мостик.

Проходили долгие минуты. Где этот итальянец? Бенедикт не мог его оставить — у него ведь алмазы. К тому же он мог бы освободить пленников.

Снова он взглянул на часы. Двенадцать минут, как он установил взрыватели. Надо вернуться и найти Капоретти. Он двинулся назад, придерживаясь за поручень, и в этот момент на крыле мостика появился Сержио. Он что-то крикнул Бенедикту, но ветер не позволил услышать.

— Сюда! — лихорадочно манил Бенедикт. — Сюда! Быстрей!

Бросив последний взгляд на мостик, Сержио бегом спустился по лестнице.

— Где мои парни? — крикнул он. — Почему там никого нет? Что вы с ними сделали?

— Они в безопасности, — заверил его Бенедикт. Он повернулся и замахал руками, призывая «Дикий гусь».

— Где они? Где мои парни?

— Я послал их… — ответ Бенедикта прервал толчок, выбивший из-под их ног палубу «Кингфишера». Взрыв глухо прозвучал в брюхе корабля, Сержио разинул рот. Бенедикт пятился от него, по-прежнему цепляясь за поручень.

— Мразь! — Сержио захлопнул рот. Все его тело от гнева, казалось, раздулось. — Ты их убил, грязная свинья! Убил моих парней. Убил Джонни — и девушку.

— Держись от меня подальше. — Бенедикт прижался к поручню, освободив обе руки и подняв дробовик.

Даже Сержио не решился приблизиться при виде этих двух смертоносных стволов. Он остановился в нерешительности.

— Я разметаю твои кишки по палубе, — предупредил Бенедикт, держа палец на курке.

Они смотрели друг на друга, а ветер развевал их волосы, рвал одежду.

— Отдай алмазы, — приказал Бенедикт и, когда Сержио не двинулся, добавил: — Не строй из себя героя, Капоретти. Я могу пристрелить тебя и все равно возьму алмазы. Отдай их, и наш договор остается в силе. Ты отправишься с нами. Я тебя отсюда вытащу. Клянусь.

Гневное выражение исчезло с лица Сержио. Он колебался.

— Давай, Капоретти. У нас мало времени. — Возможно, это всего лишь воображение, но Бенедикту показалось, что движения «Кингфишера» изменились, он медленнее поднимался на волнах, больше обычного задерживался в фазах качки.

— Ладно, — сказал Сержио и начал расстегивать куртку. — Вы выиграли. Отдам.

Бенедикт облегченно расслабился, а Сержио сунул руку в карман и сделал шаг к нему. Он схватил мешочек и поднял его как дубину. Сержио был близко, слишком близко, чтобы Бенедикт успел повернуть к нему дробовик. Лицо Сержио приобрело свирепое выражение, его намерения ясны были видны в сверкавших темных глазах, он поднял мешок и приговился ударить Бенедикта по голове, но он не учел отличной реакции прирожденного спортсмена, который противостоял ему.

Когда Сержио наносил удар, Бенедикт отвернул плечи и голову, подняв навстречу рукоять дробовика. Сержио рукой ударился о закаленное ореховое дерево и ахнул от боли. Пальцы его раскрылись, мешочек выпал и, скользнув по виску Бенедикта, покатился по палубе, остановившись в тридцати футах около одного из баков с сжатым воздухом.

Бенедикт отпрыгнул, подняв ружье, так что Сержио смотрел прямо в стволы.

— Ну, ладно, ублюдок, — сказал Бенедикт. — Ты сделал выбор. Посмотрим, на что похожи твои кишки.

Сержио согнулся, прижимая ушибленную руку к животу. Бенедикт пятился туда, где у бака лежал мешочек с алмазами. Лицо его горело от гнева, он все время искоса поглядывал на мешочек.

В этот момент нос «Кингфишера» поднялся на очередной волне, вода хлынула на палубу, подхватив мешочек и потащив его к желобам.

— Смотри! — крикнул Сержио. — Мешок! Его смывает!

Бенедикт прыгнул, растянувшись во всю длину. Свободной рукой он дотянулся до промокшего мешка, который уже исчезал за бортом. Но он находился в тридцати футах от Сержио и по-прежнему сжимал в руке дробовик. Сержио не мог добраться до него, не получив при этом оба заряда картечи в живот.

Сержио повернулся и побежал к мостику.

Бенедикт стоял на коленях, лихорадочно засовывая мешочек в боковой карман пиджака. Он крикнул:

— Остановись! Стой, или я стреляю!

Сержио не оглянулся, не остановился. Он продолжал бежать. Бенедикт наконец засунул мешочек в карман и освободил обе руки. Он поднял дробовик и прицелился, стараясь сохранить равновесие при качке.

При выстреле Сержио слегка споткнулся, но продолжал бежать. Добрался до лестницы и стал подниматься по ней.

Снова Бенедикт прицелился, выстрел на ветру прозвучал глухо. На этот раз по большому телу Сержио пробежала судорога боли, и он застыл на лестнице.

Бенедикт рылся в кармане в поисках патрона, но прежде чем он его нашел, Сержио начал снова подниматься. Бенедикт переломил ружье и сунул патроны в гнезда. Захлопнул и поднял голову как раз в тот момент, когда Сержио исчез за штормовой дверью. Два новых выстрела лишь поцарапали краску и разбили стекло рубки.

— Кретин! — сказал Хьюго в рубке «Дикого гуся». — Он спятил.

Хьюго слышал взрыв и видел стрельбу.