Орел в небе - Смит Уилбур. Страница 28

– Но почему? – в отчаянии спросил Дэвид. – Почему она меня отвергла?

– Она знает, что безнадежно изменилась. Знает, что никогда не станет прежней. Знает, что никогда не даст тебе того, чего ты вправе ожидать... – он резким гневным жестом остановил возражения Дэвида. – Послушай меня, она знает, что надолго тебя не хватит. Она не может стать твоей женой. Ты слишком молод, слишком полон жизни, слишком высокомерен... – Дэвид недоумевающе смотрел на него. – Она понимает, что ваши отношения обречены. Через неделю, через месяц, ну, через год твоя любовь умрет. И ты окажешься в ловушке, привязанный к слепой женщине. Она не хочет этого. Она хочет, чтобы все это умерло быстро, без мучений, не тянулось...

– Прекратите! – крикнул Дэвид. – Хватит, черт возьми! Довольно! – Он упал на стул. Некоторое время они молчали. Дэвид сидел скорчившись, закрыв лицо руками. Бриг стоял возле узкого окна, утренние лучи освещали свирепое лицо старого воина.

– Она попросила меня взять с тебя слово, – неуверенно заговорил генерал, и Дэвид поднял голову. – Обещай, что не будешь разыскивать ее.

– Нет, – упрямо покачал головой Дэвид.

Бриг вздохнул.

– Отказываешься... Ну тогда она просила тебе напомнить... сказала, ты поймешь, хотя я не понял... что в Африке есть прекрасное дикое животное, черная антилопа, и иногда одну из антилоп ранит охотник или лев.

Эти слова подействовали как удар бича. Дэвид вспомнил, как говорил ей об этом, когда оба они были молоды, сильны и казались неуязвимыми.

– Хорошо, – сказал он наконец, – если она этого хочет, обещаю не пытаться отыскать ее. Но не могу обещать, что откажусь от попыток переубедить ее.

– Возможно, тебе лучше уехать из Израиля, – сказал Бриг. – Вернуться туда, откуда ты приехал, и забыть обо всем случившемся.

Дэвид помолчал, ненадолго задумавшись, потом ответил:

– Нет, все, что у меня есть – здесь. Я останусь.

– Хорошо. – Бриг принял его решение. – В этом доме тебе всегда рады.

– Спасибо, сэр, – ответил Дэвид и вернулся к своему "мерседесу". Поехал на улицу Малик и сразу заметил, что кто-то уже побывал здесь до него.

Он медленно прошел в гостиную: книги со стола оливкового дерева убраны, над диваном нет картины Кадеш. В ванной он открыл стенной шкафчик: все туалетные принадлежности Дебры пропали, все эти ряды экзотических бутылочек, тюбиков и флакончиков, даже зубная щетка.

Платяной шкаф опустел, платья исчезли, полки были пусты, уничтожен был всякий ее след, остался только легкий запах духов и кружевное покрывало на постели.

Он подошел к кровати и сел на нее, поглаживая кружева и вспоминая, как все было.

И тут его пальцы нащупали под покрывалом что-то жесткое. Он отвернул кружева и взял тонкую зеленую книжечку.

"В этом году в Иерусалиме". Прощальный подарок.

Название расплылось перед его глазами. Все, что от нее осталось.

Казалось, бойня в Эйн Карем послужила сигналом к новому всплеску враждебности и насилия по всему Ближнему Востоку. Это было запланированное нагнетание международной напряженности, и арабские страны, гремя своим внушительным, купленным на нефтяные доллары вооружением, вновь поклялись не оставить ни одного еврея на земле, которую они называют Палестиной.

Последовали безжалостные свирепые нападения на легкую добычу: незащищенные посольства и консульства по всему миру, бомбы в посылках, ночные нападения на школьные автобусы в пустынных местах.

Провокации становились все более наглыми, они целили в самое сердце Израиля. Стычки на границах, вторжение отрядов коммандос, нарушения воздушного пространства, артиллерийские обстрелы, угрожающее сосредоточение армий вдоль границ крошечной клинообразной территории государства.

Израильтяне ждали, молясь о мире, но готовые к войне.

День за днем, месяц за месяцем Дэвид и Джо совершали вылеты, поддерживая себя в такой форме, когда чутье и мгновенная реакция опережают сознательную мысль и продуманные действия.

На колоссальных сверхзвуковых скоростях только такая подготовка определяет преимущество в схватке. Даже превосходной реакции тщательно отобранных и подготовленных молодых людей может не хватить, когда погрешность измеряется сотыми долями секунды.

Отыскать, опознать, сблизиться, уничтожить, уйти – это требовало полнейшей сосредоточенности и, к счастью, не оставляло времени на размышления и переживания.

Однако печаль и гнев, которые разделяли Джо и Дэвид, казалось, вдвойне вооружили их. Ими владело всепоглощающее чувство мести.

Вскоре их включили в состав избранных экипажей, которым Цветок Пустыни поручал самые деликатные операции. Снова и снова они отправлялись в полет, и доверие к ним командования постоянно возрастало.

Дэвид сидел в тесной кабине, с ног до головы затянутый в высотно-компенсирующий комбинезон, дышал кислородом через маску, хотя "мираж" находился под землей; под кокпитом самолета были нарисованы четыре миниатюрные розетки, красные, черные и белые. Скальпы врагов.

Знаком высшего доверия Цветка Пустыни было то, что именно эту эскадрилью избрали для пребывания в состоянии полной боевой готовности. Сжатый воздух готов был рвануться в компрессоры и оживить мощные двигатели, наземные команды ждали рядом, и "миражи" могли взлететь в считанные секунды. Дэвид и Джо сидели в комбинезонах, которые сохранят их невредимыми в почти безвоздушном пространстве на высоте шестьдесят тысяч футов, где в незащищенном человеческом теле кровь мгновенно вскипает, как шампанское.

Дэвид утратил счет бесконечным дням и часам, проведенным в кабине в полной боевой готовности. Только регулярные пятнадцатиминутные перерывы нарушали однообразие.

– Проверка. Одиннадцать пятнадцать. Пятнадцать минут до смены, – сказал Дэвид в микрофон и тут же услышал дыхание Джо:

– Второй готов. Беседер.

Сразу после смены, когда новые экипажи займут места в самолетах, Дэвид переоденется в тренировочный костюм и пробежит пять-шесть миль, чтобы избавиться от оцепенелости и как следует пропотеть. Он с нетерпением ждал этой возможности, а потом...

В шлемофонах послышался резкий треск и новый голос произнес:

– Красная тревога, вперед!

Команду повторили и через громкоговорители в бункере, и наземный экипаж мгновенно перешел к действиям. Все предварительные процедуры были уже проделаны; Дэвид просто переместил дроссель в стартовое положение и сразу услышал гул двигателей. Они ожили, и Дэвид поставил мощность на сотое деление процентной шкалы.

Перед ним поднимались ворота.

– Сверкающее копье два, ведущий производит взлет на полной мощности.

– Второй подтверждает, – сказал Джо, и они покатили по рампе и взлетели в небо.

– Алло, Цветок Пустыни, Сверкающее копье в воздухе и набирает высоту.

– Сверкающее копье, говорит Бриг. – Дэвид не удивился, узнав, кто дежурит на командном пункте. Знакомые голоса и использование личных имен предотвратит даже малейшую возможность вмешательства врага и искажение приказов. – Дэвид, нарушитель подходит на большой высоте, в наше воздушное пространство он войдет через четыре минуты, если будет двигаться прежним курсом. Мы следим за ним на высоте семьдесят пять тысяч футов; следовательно, это либо американский У-2, что маловероятно, либо русский шпион, прилетевший взглянуть на наше расположение.

– Беседер, сэр, – ответил Дэвид.

– Как только цель окажется в нашем пространстве, попробуйте вертикальный подъем.

– Беседер, сэр.

– На высоте двадцать тысяч футов выровняйтесь, поверните на сто восемьдесят шесть градусов и готовьтесь к вертикальному подъему.

На высоте двадцать тысяч футов Дэвид выровнял машину; взглянув в зеркало, он увидел за своим хвостом "мираж" Джо.

– Сверкающее копье два, говорит ведущий. Горизонтальное ускорение.

– Второй подтверждает.

Дэвид включил форсаж на максимум. "Мираж" рванул вперед, и Дэвид слегка опустил нос самолета, давая скорости возможность резко возрасти. Они прошли звуковой барьер, и Дэвид перешел на управление в сверхзвуковом режиме.