Орел в небе - Смит Уилбур. Страница 66

Наклонившись к Дебре, чтобы наполнить ее стакан, он спросил:

– Давно ли осматривали ваши глаза, дорогая? – мягко взял ее за подбородок и приподнял голову, чтобы заглянуть в глаза.

Нервы Дэвида натянулись как струны; он заерзал, внимательно глядя на Дебру.

– Ни разу после Израиля. Впрочем, в больнице сделали несколько рентгеновских снимков.

– Голова болит? – спросил Рувим, и она кивнула.

Фридман хмыкнул и выпустил ее подбородок.

– Вероятно, меня следовало бы уволить, за то, что я беззастенчиво заманиваю пациентов. Но я думаю, вам следует периодически проходить осмотры. Два года – большой срок, а у вас в черепе инородное тело.

– Я об этом и не думала. – Дебра слегка нахмурилась и коснулась шрама на виске.

Дэвид почувствовал приступ раскаяния и виновато присоединился к заговору.

– Ну, это ведь не повредит, дорогая. Пусть Руви посмотрит тебя, раз уж мы здесь. Когда у нас будет другая такая возможность?

– Ох, Дэвид, – с сомнением сказала Дебра. – Я знаю, тебе хочется домой, мне тоже.

– Еще день-два не имеют значения, ведь теперь, когда об этом зашла речь, мы будем беспокоиться.

Дебра повернула голову к Рувиму.

– Сколько это займет?

– День. Утром я вас осмотрю, а во второй половине сделаем несколько снимков.

– Когда вы сможете уделить ей внимание? – поинтересовался Дэвид. Он знал, что эта встреча назначена еще пять дней назад.

– Да, пожалуй, завтра, хотя кое-что ради этого придется передвинуть. У вас особый случай.

Дэвид взял Дебру за руку.

– Хорошо, дорогая? – спросил он.

– Хорошо, Дэвид, – с готовностью согласилась она.

Смотровой кабинет Фридмана располагался в Медицинском центре, возвышающемся над гаванью и выходящем на Столовый залив, где сильный юго-восточный ветер срезал верхушки волн, покрывая их белой пеной и затягивая противоположный берег залива туманом, серым, как древесный дым.

Помещения были убраны заботливо и со вкусом: висели два оригинальных пейзажа работы Пернифа и несколько хороших ковров, самаркандских и вышитых золотом африканских, даже секретарша походила на девушку из плейбой-клуба. Ясно было, что Рувим Фридман ценит стиль жизни.

Секретарша ждала их, но не совладала со своим лицом: глаза ее распахнулись, щеки вспыхнули, когда она взглянула на Дэвида.

– Доктор Фридман ждет вас, мистер и миссис Морган. Он хочет, чтобы вы вошли оба.

Без животика, нависающего над купальными трусами, Рувим выглядел совсем иначе, но он тепло приветствовал их и взял Дебру за руку.

– Позволим Дэвиду остаться с нами? – шутливым тоном заговорщика спросил он.

– Позволим, – ответила она.

После обычных расспросов, которым Рувим следовал неуклонно, он как будто удовлетворился, и они отправились в смотровой кабинет. Кресло показалось Дэвиду таким же, как у дантиста. Рувим приспособил его так, чтобы Дебре было удобнее лежать, и принялся осматривать ее глаза, по очереди освещая их фонариком.

– Прекрасные здоровые глаза, – высказал он наконец свое мнение, – и к тому же очень красивые, не правда ли?

– Очень, – согласился Дэвид, и Рувим посадил Дебру прямо, прикрепил к руке электроды и придвинул сложный электронный аппарат.

– ЭКГ? – предположил Дэвид.

Рувим усмехнулся и покачал головой:

– Нет, это мое собственное небольшое изобретение. Я им очень горжусь, но по существу это усовершенствование старого детектора лжи.

– Снова допросы? – поинтересовалась Дебра.

– Нет. Мы направим вам в глаза луч света и посмотрим, какую подсознательную реакцию это у вас вызовет.

– Мы это и так знаем, – сообщила Дебра, и оба поняли, что она нервничает.

– Может быть. Но это обычная процедура, – успокаивал ее Рувим, потом сказал Дэвиду: – Встаньте сзади, пожалуйста. Свет очень сильный, и я не хочу, чтобы вы смотрели прямо на него.

Дэвид отодвинулся, и Рувим приладил машину. Из-под движущегося стержня показался лист бумаги, на нем вычерчивалась кривая. На особом зеленом экране показалась светлая точка, она проносилась по его поверхности в размеренном ритме, оставляя за собой тающий хвост, как комета. Прибор напомнил Дэвиду экран радара истребителя-перехватчика. Рувим выключил освещение, и комната погрузилась в темноту, светился только зеленоватый экран.

– Вы готовы, Дебра? Смотрите прямо вперед, пожалуйста. Не закрывайте глаза.

Неожиданно помещение залил яркий голубой свет, и Дэвид отчетливо увидел, как зеленая точка на экране подпрыгнула, на одно-два мгновения линия резко изменилась, потом приобрела прежний вид. Дебра увидела вспышку, хоть и не подозревала об этом. Ее мозг зарегистрировал этот факт и отреагировал на него, а машина записала эту реакцию.

Игра со светом продолжалась минут двадцать, Рувим менял направление и силу луча. Наконец он удовлетворился и включил освещение.

– Ну как? – оживленно спросила Дебра. – Я прошла?

– Мне от вас больше ничего не нужно, – заверил ее Рувим. – Вы вели себя великолепно, и теперь у нас есть все необходимое.

– Мне можно идти?

– Дэвид отведет вас пообедать, но я хочу, чтобы после полудня вы побывали у рентгенолога. Моя секретарша договорилась о приеме на два тридцать. – Рувим аккуратно отразил все попытки Дэвида остаться с ним наедине. – Я дам вам знать, как только будут готовы снимки. Вот тут я записал адрес рентгенолога. – Он нацарапал адрес на листочке из рецептурной книжки и протянул Дэвиду. – Загляните ко мне завтра в десять утра, один.

Дэвид кивнул и взял Дебру за руку. Он смотрел на Рувима, стараясь хоть что-нибудь угадать по его поведению, но тот лишь пожал плечами и по-опереточному закатил глаза: как знать...

Обедали они в своем номере в "Маунт Нелсон" (Дэвид по-прежнему не выносил общественных помещений), где к ним присоединился Бриг. Он задействовал все свое очарование, как будто почувствовал, что необходима его помощь, и все они весело смеялись, слушая его рассказы о детстве Дебры и о первых днях семейной жизни после отъезда из Америки. Дэвид был благодарен ему, и время пролетело так быстро, что ему пришлось поторопить Дебру.

– ...Я собираюсь применить к вам два разных способа, моя дорогая...

Дэвид подумал: "Что же такое в Дебре заставляет всех мужчин старше сорока обращаться с ней, как с двенадцатилетней девочкой?"

– Прежде всего сделаем пять снимков, которые мы называем полицейскими: спереди, сзади, с боков и сверху. – Рентгенолог был краснолицым седовласым мужчиной с большими руками и плечами профессионального борца. – Мы даже не заставим вас раздеться... – Он захихикал, но Дэвид уловил в его голосе сожаление. – Потом мы схитрим и сделаем несколько последовательных снимков содержимого вашей головы. Это называется томография. Голову мы закрепим неподвижно, а камера будет описывать круг, фокусируясь на том месте, от которого исходят все неприятности. Мы узнаем все, что происходит в этой хорошенькой головке...

– Надеюсь, содержимое не шокирует вас, доктор, – ответила Дебра, и он вначале удивился, а потом радостно захохотал. Дэвид слышал, как он с удовольствием рассказывал об этом сестре.

Процедура оказалась долгой и скучной, и когда они наконец освободились и вернулись в отель, Дебра прижалась к Дэвиду и произнесла:

– Давай поедем домой, Дэвид. Как только сможем.

– Как только сможем, – согласился он.

Дэвид очень не хотел, но Бриг настоял на том, чтобы на следующее утро сопровождать его в приемную доктора Фридмана. Это был один из тех редких случаев, когда Дэвиду пришлось солгать Дебре; он объяснил, что ему предстоит встреча с управляющими фондами Морганов, и оставил ее в зеленом бикини у плавательного бассейна отеля, загорелую, стройную, прекрасную в свете солнца.

Рувим Фридман был краток и деловит. Он усадил их напротив своего стола и сразу перешел к сути.

– Джентльмены, – сказал он, – перед нами проблема, и очень серьезная. Я буду показывать вам рентгеновские снимки, чтобы проиллюстрировать свои слова... – Он придвинулся к сканеру и включил его. – С этой стороны материалы, которые Эдельман прислал мне из Иерусалима. На них виден осколок гранаты. – Темный, с острыми краями, маленький треугольный кусочек стали на фоне туманно очерченной кости. – Видно, как осколок прошел через оптический канал, виден нанесенный ущерб. Первоначальный диагноз Эдельмана – он основан на этих снимках и полной неспособности Дебры различать свет или форму – кажется очевидным. Глазной нерв разрезан, и с этим все. – Он быстро достал пластинки и вставил в сканер другие. – Второй набор снимков сделан вчера. Сразу заметно, что осколок гранаты инкапсулирован и врос в кость. – Четкие очертания смягчились, закрылись костной тканью. – Это хорошо, и мы ожидали этого. Но вот здесь, в глазном канале, заметно некое разрастание, которое позволяет сделать несколько предположений. Возможно, это рубец, осколок кости или опухоль – доброкачественная или злокачественная. – Рувим поместил в сканер еще несколько пластинок. – Наконец, эти снимки сделаны способом томографии и позволяют точно определить контуры разрастания. Они показывают весь глазной канал, кроме одного места. – Рувим указал на маленькую полукруглую зарубку на наросте. – Вот здесь расположена главная ось мозга, а дальше проход забирает вверх в виде перевернутой буквы "U". Возможно, это наиболее значительное открытие нашего исследования. – И Рувим выключил сканер.