Седьмой свиток - Смит Уилбур. Страница 60

На переднем плане всех фресок красовался один и тот же высокий герой. В одной сцене он сгибал тугой лук, в другой высоко поднимал бронзовый меч. Враги дрожали перед ним, он попирал их ногами или собирал по нескольку отсеченных голов, словно букет цветов.

Николас переводил луч с одного произведения искусства на другое и в конце концов остановил его на центральной панели над полкой с гниющим гробом. Здесь богоподобная фигура возвышалась на колеснице. В одной руке воин держал лук, во второй — связку дротиков. На голове не было шлема, и волосы развевались на ветру — толстая золотая коса, похожая на львиный хвост. Черты лица отличались благородством, прямой взор — непоколебимостью.

Ниже виднелась надпись, сделанная классическими египетскими иероглифами. Загробным шепотом Ройан перевела ее вслух:

Ее руки задрожали, а голос затих — чувства душили Ройан. Она негромко всхлипнула, но потом взяла себя в руки.

— Я знаю этого художника, — тихо проговорила Ройан. — Я провела пять лет, изучая его труды. Я узнала бы его где угодно. — Она снова вздохнула. — Могу сказать с полной уверенностью, что почти четыре тысячи лет назад раб Таита украсил эти стены и создал эту могилу.

Она указала на имя мертвого человека, вырезанного на камне выше полки с фобом.

— Это не могила христианского святого. Много сотен лет назад какой-то старый священник нашел ее и по невежеству присвоил своей религии. — Она еще раз порывисто вздохнула. — Смотри! Это печать Тануса, повелителя Харреба командующего армиями, любовника царицы Лострис и родного отца царевича Мемнона, который стал фараоном Тамосом.

Оба помолчали, пораженные собственным открытием. Наконец Николас нарушил молчание:

— Значит, это правда. Тайна седьмого свитка находится здесь. Если, конечно, мы сумеем отыскать к ней ключ…

— Да, — тихо сказала Ройан. — Ключ. Каменное свидетельство Таиты. — Она повернулась к камню табота и медленно, благоговейно подошла к нему. — Не могу заставить себя посмотреть на него, Ники. Боюсь, что это не то, на что мы надеемся. Давай лучше ты!

Он направился прямо к колонне и с видом фокусника сдернул ткань, скрывающую ее. Они устремили взор на стелу из розового испещренного надписями гранита. Она была примерно шесть футов в высоту и фут в ширину у основания, сужаясь вдвое к вершине. На полированном граните были высечены надписи.

Ройан сделала шаг вперед и коснулась холодного камня. Она пробежала пальцами по иероглифической надписи подобно слепому, читающему текст, написанный азбукой Брайля.

— Письмо Таиты нам, — прошептала Ройан, ощупав символ ястреба со сломанным крылом и проведя по его контуру длинным, тонким, слегка дрожащим пальцем. — Написанное почти четыре тысячи лет назад, ожидающее, пока мы прочтем и поймем его. Смотри, как он подписался. — Она медленно обошла гранитную стелу, изучая все четыре стороны по очереди. Она улыбалась и кивала, хмурилась и качала головой, потом снова улыбалась, будто перед ней лежало любовное послание.

— Прочти его, — попросил Николас. — Слишком сложно для меня. Я понимаю символы, но не могу понять смысла. Попробуй объяснить.

— Это настоящий Таита, — засмеялась Ройан, в которой благоговение и изумление уступили место возбуждению. — Он, по обыкновению, малопонятен и прихотлив. — Казалось, она говорит о любимом, но способном довести до бешенства старом друге. — Здесь все в стихах и, как обычно, использован его любимый эзотерический код. — Она коснулась пальцем первой строки иероглифов и прочитала вслух: — «Гриф поднимается на могучих крыльях навстречу солнцу. Шакал воет и поворачивается к хвосту. Река течет к земле. Опасайтесь, осквернители священных мест, или гнев богов обрушится на вас!»

— Какая-то бессмыслица. Ничего не понимаю, — запротестовал Харпер.

— Да нет, смысл здесь есть. У Таиты всегда есть смысл, если привыкнуть к стилю его мышления. — Она обернулась к спутнику: — Не стоит мрачнеть, Ники. Не ждешь же ты, что будешь читать Таиту, как заголовки в «Тайме». Он загадал загадку, и могут потребоваться месяцы на поиски ответа.

— Что же, ясно одно. Мы не можем проторчать к макдасе недели и месяцы, гадая. Давай вернемся к работе.

— Сначала фотографии. — Ройан стала деловой и собранной. — Потом мы скопируем надписи на камне.

Николас поставил на землю сумку с фотоаппаратом и открыл ее.

— Сначала я отсниму пару цветных пленок, а потом возьмемся за «Полароид». Тогда нам будет с чем работать, прежде чем проявят пленки.

Ройан не стала мешать Харперу, пока он ползал вокруг стелы на коленях, держа аппарат прямо и стараясь не поворачивать его под неправильным углом. Николас сделал серию снимков со всех четырех сторон, используя разные выдержки и скорости затвора.

— Не потрать всю пленку, — предупредила Ройан. — Нам нужны снимки стен самой гробницы.

Харпер послушно подошел к решетке и изучил замок.

— Этот куда сложнее внешнего. Если я попытаюсь открыть его, то могу нечаянно повредить. Не думаю, что хорошие снимки стоят риска попасться.

— Хорошо, — согласилась она. — Снимай через отверстия.

Он фотографировал, просовывая камеру через дырки так далеко, как мог, и наводя резкость на глаз.

— Вот и все, — сказал Николас наконец. — Теперь займемся «Полароидом».

Он взял другую камеру и повторил съемку с самого начала. На сей раз Ройан держала маленькую рулетку, чтобы задавать масштаб.

Когда фотография проявлялась, он протягивал ее спутнице, чтобы оценить качество. Пару раз, когда из-за вспышки снимки получились слишком светлыми, слишком темными или еще почему-либо неудачными, она просила его сделать еще одну фотографию.

Почти через два часа работы у них был полный комплект моментальных фотографий. Тогда Николас убрал фотоаппараты и вынул рулон художественной бумаги. Они растянули его поверх колонны и прикрепили клейкой лентой. Потом Харпер начал копировать сверху, а Ройан — снизу. При помощи простого карандаша археологи переносили точную форму надписей на чистые листы.