Время умирать - Смит Уилбур. Страница 12

Перед самым восходом Шон остановил «Тойоту» у подножия холма, совершенно неожиданно возникшего среди зарослей. Они неуклюже вылезли из машины, разминая затекшие ноги и стягивая с себя теплую верхнюю одежду. После этого они начали карабкаться вверх по склону и все триста футов каменистого склона преодолели без единой остановки. Когда они наконец достигли вершины, Клодия с трудом старалась скрыть учащенное дыхание. Шон рассчитал время подъема совершенно точно: стоило им оказаться на вершине, как из-за дальнего леса внезапно вырвалось солнце, и все вокруг вдруг заиграло разными цветами и засверкало.

Они разглядывали открывшуюся их взорам панораму лесов, перемежающихся покрытыми золотистой травой лугами, за которыми высились другие холмы, в свете зари ужасно похожие на сказочные замки с укреплениями и островерхими башнями. Другие холмы походили на огромные кучи черного щебня, будто оставшиеся после сотворения мира.

Они стянули свитера, поскольку взмокли во время подъема, да и уже самые первые лучи солнца предвещали дневную жару, и сидели, разглядывая в бинокли окружающие холм леса. Тем временем Джоб быстро раскрыл принесенную им корзинку с провизией и в считанные минуты развел костер. Вообще-то они совсем недавно покинули лагерь, и завтракать было рановато, но сейчас от запаха яичницы с жареным беконом у Клодии потекли слюнки.

Пока они ждали завтрака, Шон указал куда-то вдаль.

— Вон там — мозамбикская граница, буквально за вторым холмом, всего в семи или восьми милях отсюда.

— Мозамбик, — прошептала Клодия, глядя в бинокль. — Какое романтичное название!

— Ничего романтичного в нем нет. Просто еще один триумф африканского социализма и тщательно продуманная экономическая политика хаоса и разрушения, — проворчал Шон.

— Будьте добры, избавьте меня от вашего расизма перед завтраком, — ледяным тоном заметила Клодия.

— Нет проблем, — улыбнулся Шон. — Достаточно сказать, что прямо за этой границей начинается страна, двенадцать лет находящаяся под властью марксизма, коррупции, алчности и некомпетентности, только начинающих приносить плоды. Там полыхает вышедшая из-под контроля гражданская война, царит голод, от которого скорее всего погибнет около миллиона человек, то и дело разражаются эпидемии — в том числе и СПИДа, которые за следующие пять лет уничтожат еще не менее миллиона.

— Тебя послушать, так это самое подходящее место для проведения отпуска, — заметил Рикардо. — Как там насчет завтрака, Джоб?

Джоб принес им яичницу с беконом и горячие французские булочки, за которыми последовали кружки с дымящимся крепким кофе. Они принялись за завтрак, продолжая разглядывать в бинокли расстилающиеся вокруг леса.

— Ты просто замечательный повар, Джоб, — похвалила Клодия.

— Спасибо, мэм, — негромко отозвался Джоб. Он говорил по-английски с едва заметным акцентом. Джобу было лет под сорок, он отличался высоким ростом, мощным телосложением. На его симпатичном округлом, таком типичном для всех матабелов и их предков зулусов лице, сверкали широко расставленные умные глаза.

— Где ты так научился говорить по-английски? — спросила Клодия.

Матабел заколебался и, перед тем как басистым мягким голосом ответить, неуверенно взглянул на Шона.

— В армии, мэм.

— Джоб вместе со мной служил капитаном в скаутах Бэллантайна, — пояснил Шон.

— Капитаном! — воскликнула Клодия. — Подумать только… — И она растерянно замолчала.

— Похоже, вы просто и подумать не могли, что в родезийской армии были чернокожие офицеры, — закончил за нее Шон. — Да, вам явно предстоит узнать об Африке куда больше, чем обычно показывают по Си-Би-Эс.

Шадрах, второй ружьеносец, сидел ярдах в пятидесяти от них. Оттуда открывался лучший вид на север. Неожиданно он коротко свистнул и указал рукой куда-то вдаль. Шон подобрал хлебом остатки яичного желтка с тарелки и сунул его в рот. Передавая тарелку Джобу, он сказал:

— Спасибо, Джоб. Яичница — просто объедение.

С этими словами он отправился к Шадраху, и они принялись разглядывать заросли у подножья.

— Что там такое? — нетерпеливо спросил Рикардо.

— Слон, — ответил Шон.

При этих его словах и Рикардо, и Клодия вскочили и со всех ног бросились к нему.

— Где? Где? — запыхавшись, выпалила она.

— Крупный? — спросил Рикардо. — А бивни его можешь разглядеть? Это слон или слониха?

— Точно сказать не могу — он милях в двух отсюда. — Шон указал на смутное серое пятнышко среди деревьев, и Клодию страшно удивило то, что столь крупное животное может быть так трудно разглядеть. Сама она заметила слона лишь через несколько мгновений, когда тот тронулся с места.

— Слушай, а как ты думаешь, — спросил Рикардо, — это не может быть сам Тукутела?

— Вообще-то не исключено, — кивнул Шон. — Но вероятность тысяча против одного.

Тукутела. Клодия слышала, как они обсуждали его у костра. Тукутела, или «сердитый», был из тех легендарных животных, которых во всей Африке осталось не более десятка. Слон с бивнями, каждый из которых весит более сотни фунтов. Именно Тукутела был главной причиной того, что отец устроил свое последнее сафари именно в Африке. Потому что один раз он видел легендарного слона. Три года назад он охотился с Шоном Кортни, и они целых пять дней преследовали огромного слона. Матату вел их тогда по следу сто с лишним миль, и лишь потом они догнали гиганта. Они подкрались к животному, обрывающему хоботом с дерева марула плоды, на расстояние в двадцать шагов. Они внимательно изучили каждую морщинку и складочку на его серой шкуре. Они были так близко от него, что могли бы пересчитать немногие оставшиеся у него после многих лет жизни и скитаний на хвосте волоски, и потрясенно разглядывали колоссальные бивни.

Рикардо Монтерро с удовольствием заплатил бы любые деньги, лишь бы только заполучить эти сказочные бивни в качестве охотничьего трофея. Он шепотом спросил Шона:

— А может, я все-таки могу как-то их получить? — И заметил, что Шон, перед тем как отрицательно покачать головой, на мгновение заколебался.

— Нет, Капо. Мы не имеем права его и пальцем тронуть. Мои лицензия и концессия стоят дорого. — На шее у Тукутелы виднелся ошейник — полоска нейлона, прочная, как покрышка тяжелого грузовика, с которого свисал радиопередатчик.