Золотой Лис - Смит Уилбур. Страница 83

Все, бывшие в «джипе», вылетели из него еще раньше, отделавшись легкими ушибами, но разбитый корпус машины загородил собой ворота, и грузовики с десантниками застряли в проеме.

К этому времени атака уже захлебывалась; защитники дворца пришли в себя и оказывали яростное сопротивление. Из окон и дверей дворца велся плотный автоматный огонь.

Кубинские десантники высыпали из грузовиков и бросились в атаку, но тут же вдоль небольшой аллеи прямо перед ними с шипением пронеслась еще одна ракета. Она прошла в считанных дюймах над головой Рамона, обдав его едким дымом, и ударила в передний грузовик, разнеся капот и вдребезги разбив ветровое стекло. Из пробитого бака хлынуло дизельное топливо, которое моментально воспламенилось; послышался глухой рев бушующего огня. Весь двор окутался клубами черного дыма.

Впереди раздались ликующие крики; обороняющиеся усилили огонь. Еще один десантник, срезанный очередью, рухнул прямо к ногам Рамона.

Рамон подхватил его автомат и сам устремился вперед, поднимая своих людей; как раз в эту минуту из окна застучал тяжелый пулемет, и десантники вновь залегли. Рамон бросился на землю, несколько раз перекатился и, счастливо избегнув града свинца, ударился о глиняную стену как раз под окном. Пулемет гремел над его головой; оглушительный грохот разрывал барабанные перепонки.

Рамон сорвал с пояса гранату, дернул за чеку и, приподнявшись на колено, швырнул ее в окно, после чего пригнулся и прикрыл голову руками.

Раздался дикий крик, и пулемет замолчал. Мгновение спустя граната взорвалась над его головой; из окна полыхнуло жаром.

– Вперед! – снова рявкнул Рамон и прыгнул в развороченное взрывом окно; с полдюжины десантников последовали за ним. Пулемет, сорванный со станины, валялся на полу, мокром и скользком от крови.

Теперь бой пошел врукопашную, за каждую комнату, за каждый метр. Преимущество постепенно переходило к обороняющимся; они медленно отступали через лабиринт комнат, коридоров, внутренних двориков, до последнего удерживая каждый опорный пункт; каждый шаг вперед давался нападавшим с огромным трудом.

Мало-помалу наступление теряло темп; Рамон ругался, угрожал, пытался личным примером воодушевить своих людей, но они увязали в узких, изгибающихся галереях, переплетающихся коридорах и комнатах, которым, казалось, не будет конца. Он понимал, что Андом в эту минуту наверняка вызывает по рации на подмогу верные ему войска и что промедление в этой ситуации означает неминуемое поражение революции.

Он слышал гневный голос Абебе, гнавшего своих бойцов вперед сквозь сплошную пелену дыма и пыли; Рамон подполз к нему и потряс за плечо. Буквально прижимаясь друг к другу грязными, закопченными лицами, они орали что есть мочи, пытаясь перекричать непрекращающуюся какофонию боя.

– Где этот чертов танк?

– А сколько прошло времени?

– Уже больше часа. – Неужели так много? А ему казалось, что с момента начала штурма прошли считанные минуты.

– Возвращайся к рации! – прокричал Рамон. – Скажи им…

И тут они оба услыхали этот звук, пронзительный скрежет металла и лязг гусениц.

– Скорее! – Рамон вскочил на ноги, и они вдвоем, согнувшись пополам, побежали назад, к выходу, через залитые кровью комнаты со стенами, изрешеченными пулями и шрапнелью; пули свистели над их головами, рассекая горячий воздух.

Когда они достигли переднего двора, танк уже прокладывал себе дорогу через заваленные ворота. Его башня была повернута назад, длинный ствол 55-миллиметровой пушки торчал с противоположной стороны. Корпус разбитого ракетой «джипа» был сметен с пути, и бронированная махина вползла во двор. Дизельные моторы взревели, и «Т-53» рванулся вперед. Башенный люк был открыт, и из него высовывалась голова командира в шлеме с наушниками.

Рамон поднял правую руку и завертел ею, как крылом ветряной мельницы, подавая кавалерийский сигнал к атаке; другой рукой он указал на причудливую сеть зданий и аллей впереди.

Танк круто развернулся, взрывая землю стальными гусеницами, и врезался в ближайшую стену. Глиняные кирпичи рассыпались, крыша накренилась и осела, погребя «Т-53» под собой.

Танк стряхнул с себя обломки и с ревом устремился вперед. В пробитую им брешь ворвался Рамон со своими десантниками. Кругом рушились стены, трещали деревянные перекрытия, а стальное чудовище неумолимо ползло все дальше и дальше, трясясь и покачиваясь на грудах камней и человеческих тел.

Вопли обороняющихся заглушили его рев; их стрельба стала затихать. Они выходили, спотыкаясь, из развалин зданий, бросали оружие и поднимали руки в знак капитуляции.

– Где Андом? – В горле у Рамона першило от пыли; к тому же он сорвал голос. – Мы должны найти его. Его ни в коем случае нельзя упустить.

Генерал сдался одним из последних. Только когда «Т-53» сравнял с землей толстые глиняные стены центральной усадьбы, он вышел наружу с четырьмя старшими офицерами. Его лоб и левый глаз закрывала окровавленная повязка. Борода была в пыли и крови; одна из алых петлиц на воротнике оторвана.

Его здоровый глаз свирепо сверкал. Несмотря на раны, голос его был тверд, а осанка горделива.

– Полковник Абебе! – прогремел он. – То, что вы делаете, это бунт и измена! Я президент Эфиопии – сегодня утром дерг утвердил меня в этой должности.

Рамон кивнул своим десантникам. Они схватили генерала за руки и поставили его на колени. Рамон расстегнул кобуру, вынул свой «Токарев» и вручил его Абебе.

Полковник приставил дуло пистолета к голове пленника, прямо между глаз, и спокойно произнес:

– Президент Аман Андом, именем народной революции я требую, чтобы вы подали в отставку. – И одним выстрелом снес генералу полчерепа.

Его тело рухнуло лицом вперед; мозги, похожие на желтоватый заварной крем, забрызгали сапоги Абебе.

Абебе поставил «Токарев» на предохранитель, перевернул его и подал рукояткой вперед Рамону.

– Благодарю вас, генерал-полковник, – сказал он.

– Рад был оказать вам эту услугу. – Рамон церемонно поклонился и вернул пистолет обратно в кобуру.

– Сколько членов дерга проголосовало за Андома? – спросил он, когда колонна на полной скорости возвращалась в Аддис-Абебу.

– Шестьдесят три.

– Стало быть, нам предстоит еще много работы, прежде чем революция окончательно победит.

Абебе связался по рации с танковой ротой полковника Тафу. Его «Т-53» входили в город с востока; он приказал им окружить здание, где размещается дерг, и навести на него орудия. Армейским подразделениям был отдан приказ блокировать все иностранные посольства и консульства. Их персоналу запрещалось покидать свои резиденции ради собственной же безопасности.

Все прочие иностранцы, находившиеся на территории страны, и в первую очередь журналисты и телевизионщики, были собраны в одном месте и под конвоем отправлены в аэропорт для немедленной эвакуации. В результате в стране не осталось свидетелей того, что должно было произойти.

Небольшие подразделения из числа наиболее преданных Абебе войск при поддержке кубинских десантников отправились по домам членов военного совета и дерга, голосовавших за Андома. Их обезоруживали, срывали воинские знаки отличия, вытаскивали из домов, кидали в грузовики и отвозили обратно в здание дерга, где в главном зале заседаний уже поджидал революционный трибунал.

Трибунал состоял из самого полковника Абебе и двух его младших офицеров. «Вы обвиняетесь в контрреволюционной деятельности и преступлениях против народно-демократической власти. Хотите что-нибудь сказать перед тем, как вам будет вынесен смертный приговор?»

Прямо из здания суда их выводили во внутренний двор, выстраивали у северной стены сразу по несколько человек и расстреливали. Казнь проводилась на глазах у революционных судей и других пленников, ожидавших своей очереди. Заседания трибунала периодически прерывались ружейными залпами.

Трупы расстрелянных связывали вместе за ноги, привязывали к грузовику и волочили по улицам на глазах у всех к главной городской свалке, находившейся на окраине города.